– Ее надо в больницу! – заключила Даяна, понимая, что Санрайз может умереть от потери крови.
– Мы не можем появляться на улицах! Это опасно!
Чоп стащил с дивана в общей комнате плед и завернул в него Санрайз.
– Я отнесу ее в ближайшую больницу! – произнес Чоп. – Я не могу позволить Санрайз сдохнуть! Понятно? Не так и не здесь!
– Чоп, если тебя поймают, то…
– Да, плевать мне на это, Макс! Ты не можешь все время думать за меня! Сейчас я принимаю решение! Я решил спасти мою подругу!
– Я пойду с ним! – поддержала его Даяна.
Чоп и Даяна направились к выходу. Макс почувствовал приступ бешенства от беспомощности. Он схватил стул и со всей силы начал колошматить им об пол, громко крича. Ему не стало легче. Захотелось завыть от отчаянья. Все разваливалось. Казалось, что хуже уже не может быть, но обязательно случалось то, что отравляло жизнь еще больше. Макс нуждался в дельном совете, наставлении, напутствии, в каких-то особенных словах, которые помогли бы выбраться из капкана немилосердной судьбы.
Помимо всех прочих проблем, была еще одна – активированные ДУО-люди. Макс вдруг вспомнил о профессоре Севастьянове. Пожилой человек, испытывающий родственные чувства, вполне мог сгодиться на роль наставника. Наверняка мудрый основатель экспериментальной школы сможет что-то предложить. Или хотя бы просто поддержать. Макс решительно отправился в дом отца. Точнее, того, кто долгое время притворялся его отцом.
Кровь всегда смывает лишь вода,
Кровью кровь не смоешь никогда.
Казахская пословица
В приемном отделении было шумно. В длинном коридоре сидели люди, большая часть которых изнемогала от боли, но согласно правилам они не могли получить первую помощь, не сдав кровь и мочу на анализы.
– Ей нужна помощь, – закричал Чоп, внося завернутую в плед Санрайз.
– Всем нужна, – еле слышно просипел ссохшийся старик на инвалидной коляске.
С правой стороны от входа было помещение, в котором медперсонал оформлял поступивших больных.
– У нее есть полис? – равнодушно произнесла медсестра, не поднимая головы.
– Чего?
– Мы нашли эту женщину случайно… у дороги, – выкручивалась Даяна. – На нее, видимо, напали. Много колотых ран, и она истекает кровью.
– Я вас поняла. Сейчас ею займутся.
Женщина продолжила что-то строчить в тетради.
– Нам надо уходить, Чоп, – прошептала Даяна, озираясь. – Положи ее на каталку. О ней позаботятся.
– Нет! Я не уйду! Я должен знать, что ей помогут.
– Я буду следить на расстоянии за тем, что происходит. Мы спрячемся на территории больницы, и если Санрайз не окажут соответствующую помощь…
– Гипнозни эту тетку!
– Чего? – переспросила Даяна.
– Внуши ей, чтобы она позаботилась о нашей Санрайз. В коридоре сидит полудохлый старик, и к нему никто не подходит!
Даяна убедилась, что на нее не смотрят другие сотрудницы больницы, после чего обратилась к женщине, которая по-прежнему сосредоточенно писала в тетради. После гипнотического воздействия женщина в белом халате захлопнула тетрадь и направилась к каталке, на которую Чоп уложил Санрайз.
Чоп и Даяна почти час проторчали в кустах напротив того корпуса, куда перевезли истекающую кровью подругу.
– Ну, вот, Санрайз наложили швы! – комментировала Даяна происходящее. – Она уже в палате и крепко спит! Не переживай!
– Хорошо! Теперь я спокоен, – признался Чоп, заметно повеселев. – Слушай, всегда хотел спросить: а ты можешь подглядывать сквозь стены за голыми людьми в душе?
– Ты задавал этот вопрос Максу?
– Да, еще в школе! Он не посчитал нужным на него отвечать.
– Ты знаешь, что такое инфракрасное излучение?
– Это когда цветастое пятно вместо человека? – вспоминал Чоп.
– Типа того. На расстоянии я вижу подобные радужные пятна.
– А как ты отличаешь, кто есть кто?
– Я просто знаю, и все. Если как следует сфокусироваться, можно и лицо разглядеть.
– Значит, не только лицо! – улыбнулся Чоп. – Вот бы мне такой дар!
Даяне не терпелось вернуться в логово «койотов», она жаждала продолжить разговор с Максом. Зачем он ее пытался прогнать из стаи? В чем не может признаться? Эти мучительные вопросы не давали ей покоя.
– Может показаться, что мы с Санрайз ненавидим друг друга, – разоткровенничался Чоп по пути домой. – Мы иногда как кошка с собакой… Но я за нее горой встану! Могу даже убить за нее, если надо!
– Я думаю, Санрайз знает, что ты надежный тыл, – приободрила его Даяна.
Им пришлось идти в обход через дворы, чтобы не светиться на людных улицах, заполоненных автолюбителями и пешеходами.
– В школе, кстати, я был влюблен в Санрайз, – признался Чоп. – Тогда она выглядела как человек, а не как ведьма! Я ей признался в любви в старших классах, а она рассмеялась… Потом я узнал, что она сохнет по Герде!
– Ух, ты! Какие любовные баталии!
– Я влюбился в лесбиянку! Это было позорище, как мне тогда казалось. И я сбежал из школы. Глупо было из-за этого бросать учебу, я потом это понял, но было поздно.
– Раз ты не доучился, получается, школу закончили четыре человека?
– Пять. С нами учился еще один мальчик. Мы его называли Шаман.
– Почему?
– Он всегда держался в стороне от остальных. И предсказывал будущее. Он погиб во время пожара.
Собеседники вынырнули из двора, им предстояло пересечь оживленный перекресток. Даяна занервничала, опасаясь, что Чопа могут узнать, а он был весьма спокоен и нисколько не волновался.
– Мне Шаман предсказывал долгую жизнь! – заверил Чоп, гордо распрямив спину, словно демонстрируя себя окружающим.
– В тюрьме тоже можно долго прожить! – осадила его Даяна.
Загорелся «зеленый», и они торопливо пересекли улицу.
– Ты все еще любишь Санрайз? – полюбопытствовала Даяна.
– Когда я боксировал, из меня вышибли всю эту дурь – любовь и все такое. И я стал нормальным!
Даяну позабавили слова Чопа. Отсутствие любви как нормальность! В этом что-то было! Она мечтательно произнесла:
– Может, мне тоже пойти в бокс, чтобы и из меня вышибли всю эту дурь…
– Тебе-то париться не надо! Макс сохнет по тебе точно так же, как и ты по нему!
– Я в этом не уверена! Для чего тогда меня прогонять?
Даяну вдруг осенило: возможно, Макс уже давно знал про нажатые кнопки и просто нашел себе другую волчицу – намного привлекательнее и умнее! Между ними словно возникла стена через сутки после того, как она вернулась в стаю. Макс ее воздвиг, отгородившись от страдающей Даяны. Ей показалось, что внутри ее тела появилась шаровая молния, своими касаниями она причиняла резкую боль сердечной мышце! Это была ревность.
