Возможно, этой женщине не хватает восьми процентов, чтобы стать идеальной супругой. С тем же успехом ей может не хватать и двадцати восьми процентов. Абсолютно неважно, когда люди влюблены.
Спина мисс Лилиан. Вырастающие крылья. Исполнено изумительно, цикл, укладывается примерно в минуту. Сначала вздуваются желваки, затем появляются тонкие белые полоски, превращаются в нежные маховые перья, слегка колышутся, распрямляются, занимают всю спину, спускаются до ягодиц. Их цвет такой чистый, что страшно прикасаться рукой, поневоле забываешь, что все это иллюзия…
Пожалуй, кроме принтов, в Лили нет ни грана от ангела.
Удивительно, что в ней находит Линда, но что-то, несомненно, находит, раз привела ее сюда. По правилам перформер не должен интересоваться другими людьми, кроме того круга, который обозначен в сценарии. Интересно знать, кто сумел заставить Линду нарушить правила?
Мы не просто не разговариваем, мы молчим, все трое. Невозможно выудить хоть клочок информации из молчания. Невозможно понять, как давно Линда знакома с этой рыжей сукой.
Невозможно понять, кто сумел внушить Линде влечение к этой женщине, кто сменил базовую программу перформера.
– Оближи мне пальцы! Целуй, я сказала!
Похоже, Рону это нравится. Лили забирает по очереди пальцы Линды глубоко в рот, она норовит засунуть сразу два и даже три. У Линды длиннющие, острые ногти; наверное, она шевелит пальцами у рыжей во рту: та задыхается, дергаясь назад…
Линда намного красивее. Еще годик сидячей работы с усиленным питанием, и мою супругу можно будет назвать пышечкой. Пока что она в идеальной форме, и рыжая девчонка на фоне лоснящегося тела зрелой женщины выглядит как заморыш. Линда не украшает себя металлом, но ей нравятся миниатюрные тату. Десятки малюсеньких скорпионов, задрав жала, ползут по ее ноге, от щиколотки и вверх. Они шагают, как рыцари в доспехах, степенно и механически, и исчезают у Линды под мышкой. Я пока не могу сообразить, красиво это или нет. После разговора с Коко, после того странного случая, я не решаюсь оценивать женскую красоту.
– Рон, ты не проверишь воду? Надо помыть эту грязнулю…
Лилиан улыбается, склонив голову набок, как хитрая лисичка; она закусывает косу и следит за нами сквозь зеркало. Под платьем на ней сеть, густая, черная, похожая на чешую или кольчугу, она плотно облегает спину и ягодицы, и кажется, что крылья не могут развернуться только из-за этой сети. Рыжая тварь смеется.
Она берет с трюмо бутылку с кофейным ликером, отхлебывает из горлышка и облизывает губы. Линда нежно снимает с меня рубашку. Немножко нелепо видеть столь крепкие плечи, покрытые тату и черными волосами. Лилиан поворачивается ко мне и целует в губы. Я пью у нее изо рта ликер; когда ее хищная мордочка отрывается, с подбородка стекают светло-коричневые капли. Она снова облизывает рот, а потом облизывает языком мне лицо. Потом снова лезет целоваться, я доверчиво тянусь навстречу, но Линда берет ее за волосы и треплет из стороны в сторону.
Как собаку.
Здесь зеркало сверху, и зеркала на стенах, смыкающихся тупым углом над кроватью, похожей на морскую раковину. Я никогда не был в подобном помещении, но Рону Юханову по карману содержать апартаменты в доме с парадоксальной архитектурой. Я уже догадываюсь, что на стенах не настоящие зеркала, а бешено дорогие обои; кровать, которая минуту назад была не больше детской люльки, разрастается, занимая полкомнаты.
Это комната отдыха в его офисе.
Это Линда уговорила Рона подняться сюда. Дорого бы я дал, чтобы узнать, кто же уговорил Линду.
Лилиан берет Линду за руки и тянет на себя, отступая на коленях по кровати. Ослепительно белая раковина покрыта голубым пушистым одеялом, обтянутые сеткой колени Лилиан проваливаются в перину. Линда ползет за ней, она остается нагишом, теперь только англичанка прячется в сети. Я не вижу, как расстегиваются эти доспехи, но сеть наверняка чрезвычайно крепкая.
Овальная черная джакузи, полная ярко-оранжевой пены. Подсветка снизу, свечи по бокам, в театре на стене – хаос теней, из колонок накатывает новый техно-джаз. Умывальня габаритами сравнима с квартирой дознавателя Полонского, стены и пол из черного мрамора. В мраморе перемещаются змейки светильников, окно распахнуто в лазурь белой питерской ночи.
Оказывается, на шее у мисс Лили ошейник с коротким поводком, за который тянет моя жена. Я погружаюсь рядом в воду, Лили ныряет лицом вниз, в пену. Какое-то время женщины целуются, сплетаются ногами и руками, оставляют меня в покое. Здесь чертовски глубоко, никогда еще не сидел в ванне такой глубины. Сидеть, собственно, невозможно, погружаешься с головой. Со стен бьют потоки такой силы, что меня швыряет из стороны в сторону. Потолок меняет цвет, становясь оранжевым зеркалом. И в этом зеркале, в клубах пены, я вижу мокрые вихры, великолепную, чуть колышущуюся грудь Линды и руку мисс Лилиан.
Линда сидит на краю ванны, она дергает за поводок ошейника, мисс Лили падает вниз.
– Теперь мой Ронни, как следует, намыливай…
Наверное, Лили старается, но Линде этого недостаточно. Она руководит спектаклем, она с удовольствием гладит себя. Я невольно застываю, так прекрасна эта женщина. Надо будет сказать Гирину, что визажисты слегка перестарались. Даже в парной новая Линда похожа на богиню: настоящая жена Юханова удавилась бы от зависти. Мисс Лилиан тоже смотрит на мою жену, приподнимается и целует ее в губы. Я сижу по шею в воде.
– Вымой мне ножку. – Линда протягивает подружке свой педикюр. – Девочка моя, ты не научена, как мыть дамам ножки? Язычком, кошечка, язычком…
Губы и язык Лилиан движутся чрезвычайно усердно, я засматриваюсь на их ласки и пропускаю важный момент.
Рон его тоже пропустил.
Госпожа из Англии внезапно оказывается надо мной, очень близко, я падаю навзничь в оранжевый пенный вихрь, потом хрипящего Рона выволакивают наружу. Лилиан ухмыляется, широко раздвигает бедра и трется щекой о бархатный живот Линды. Несмотря на кашель и потоки воды с головы, я не могу удержаться и гляжу туда. Потом поднимаю глаза: губы рыжей англичанки что-то беззвучно произносят.
«Тебе конец».
– Тебе нехорошо, милый? – Линда смотрит на меня с любовью.
Я тоже смотрю на нее, и я тоже люблю ее. Я безумно люблю эту женщину и практически забываю, что она не настоящая. Настоящая Линда Юханова находится в другом городе, и той, настоящей, наплевать на меня.
Рон Юханов купил у нас то, что не могут предложить другие, и теперь в ужасе, потому что часы тикают. Очень скоро все закончится, и все вернется на свои места, а так не хочется расставаться с покупкой. У Рона есть все, что он мог пожелать в этом мире. Он дрался за каждый сантиметр этого пути, дрался с тех пор, как сделал первый вдох.
