Борис полностью уступил право альфа-личности опытному смершевцу. Интеллектуальные игры с диверсантами, припрятанные козыри — генеральская делянка. Завьялову такую не вспахать. Поскольку опыта допросов — никакого.
Из прихожей дома раздался тихий шелест шагов, на пороге, одной рукой придерживаясь о косяк возникла террористка.
Остановилась, глядя на невозмутимо покуривающего деда — Потапов рассеяно разглядывал осенний темный сад, — помолчала…
— Кто ты сейчас? — спросила хрипло. — Лев Константинович или Борис?
— А кто тебе нужен? — усмехнулся Потапов.
— Хроно-личность.
"Банкуй, Борис Михайлович, — вздохнул смершевец. — Ей нужен — ты. Но если что, — я рядом, на подхвате". И скрылся в глубине извилин. (Или собственной души.)
— Я слушаю, — сказал Завянь.
Тело Зои вышло вперед. Остановилось напротив хладнокровно попыхивающего папироской Завьялова и некоторое время пристально, тягуче, исследовало его огромными, совершенно черными от темноты глазами.
— Тебе в с е рассказали? — спросило неприятно скрипучим, н е ж и в ы м голосом.
— Достаточно, — кивнул Борис.
— Понятно, — усмехнулась террористка. Шатко добрела до угла веранды, вытащила из-под клеенки, укрытое от непогоды плетеное кресло. Неловко подтащила его вровень с креслом Бори.
Села.
— Как впечатление? — спросила тяжело дыша.
— А ты как думаешь? — мрачно хмыкнул Завянь и загасил папироску. — Рад до смерти.
— Могу представить. — Помолчала долгие полторы минуты, спросила: — Хочешь, я расскажу тебе сказку?
— Из будущего или из прошлого?
— Из жизни.
— Валяй, — пожал плечами Боря.
Диверсантка зябко поежилась, оплела себя руками, уставив взгляд вперед, заговорила:
— Жила была одна девочка. И звали ее — Миранда. У Миранды были мама и папа, две сестренки, братик… Миранда училась в…, по вашему лучше подойдет определение — интернате. Она училась и жила в интернате, куда собрали детей способных к телепатическому восприятию. Готовили рекрутов для работы в хроно-департаменте. Растили из них циклонов…
Способности у Миранды были слабенькие… Не достались от мамы и папы в наследство, а были получены случайной генной мутацией… Родители радовались, что дочь войдет в элиту, получит должное образование, интересную работу…
В том же интернате учился мальчик. Звали его Руслан.
Миранда и Руслан полюбили друг друга.
Подобные отношения между детьми поддерживались руководством интерната, одобрялись. От пар двух телепатов, за редким исключением, рождалось потомство с исключительными способностями к телепатии. Учителя умело пестовали такие парочки…
Ушедшую в воспоминания террористку начало потряхивать. Завьялов запереживал за тело Зои, которому и так досталось лихо; сходил в дом за курткой и пледом, заботливо укутал девушку.
— Спасибо, — хрипло произнес чужеродный мертвенный голос. — Рассказывать дальше?
— Да.
— Как зачастую бывает в замкнутом, отсеченном от нормальной жизни подростковом коллективе, детишки развлекались нигилизмом. Отрицанием авторитетов, игрой в тайные сообщества… Темными ночами собирались в спальнях, обсуждали бытие, искали всяческие смыслы… Преподавателей поругивали за верноподданнические настроения, себя считали — потенциальными миссионерами и идейными борцами…
В общем, развлекались, как могли.
Но девочка — поверила. Поверила в то, что общество живет неправильно, что можно все исправить…
Довольно скоро Завянь устал выслушивать монотонные выплески чужого сознания. Никакого особенного откровения он не услышал — обычная оппозиционная чепуха, настоянная на детском романтизме… Искательства. Образцовый высокопарный бред идейной террористки.
К счастью, попытка осветить мировоззрение, привлечь расписанными идеями, продолжалась не изнурительно долго.
— Руслан был старше Миранды. Он закончил учебу-подготовку, ушел на службу в департамент…
Когда вернулся в интернат навестить Миранду… Девочка его не узнала.
К ней пришел д р у г о й человек. Уверенный в непогрешимости вышестоящих и преданный порядку до самозабвения. Он стал — циклоном. Полноценным, самоотреченным и закостенелым служакой.
А Миранда все еще продолжала шушукаться в спальнях, обсуждать учителей и — веровать… Веровать в возможную справедливость мироустройства.
Миранда и Руслан поругались.
Они потом много раз мирились и ругались.
Но продолжали — любить.
Когда Миранда закончила учебу, влюбленные поженились. У них родился сын Адам.
Заговорив о сыне, террористка судорожно вздохнула, съежилась. Но, помолчав немного, все-таки продолжила рассказ неторопливо и глухо:
— Миранду не привлекали к оперативным разработкам департамента, держали на бумажной работе.
И это было — тяжело. Вдвойне оттого, что Руслан, зачастую отсутствовавший довольно долго, все больше превращался в безукоризненную машину, боеспособную единицу хроно-департамента. Становился его послушным винтиком.
"Завидовала женушка, — раздался в голове генеральский голос. — Ей впечатлений хотелось, приключений, действия…, а оставили на канцелярщине, пока муж путешествовал по временам…"
— Как-то, в очередной раз не пройдя аттестацию, Миранда спросила руководителя набора активных циклонов: "Почему меня не допускают к оперативной деятельности?! Я могу работать полноценно!" Инструктор ей ответил: "Ваш муж Руслан считает вас, Миранда, — не стабильной. Ваша психика неупорядочена, разбалансирована, вы не подходите для точечного исполнения поставленной задачи".
В голове Завьялова вновь прозвучал трезвый генеральский голос: "Заметь, Борька. О вольнодумстве гражданки Миранды — ни слова. Отмечены лишь — нестабильность и неспособность подчиняться приказам руководства".
Миранда продолжала, впервые позволив себе всплеск эмоций:
— Шок был невероятным! Жену отстранили от оперативной работы по наущению мужа!
Супруги разругались. В наказание Руслан объявил Миранду не просто нестабильной, а — опасной.
У Миранды забрали сына.
Когда она пыталась встретиться с Адамом, ее не пропускали даже за ворота интерната.
Сейчас из ее сына растят еще одного циклона. Следующего исполнителя. Очередного убийцу.
Миранда замолчала. Распрямилась и поглядела в темноту так твердо, что ни осталось никаких сомнений: женщина, управляющая этим телом сама способна на запредельно крутые меры.
— Вы сказали, что циклоны — убивают, Миранда? — негромко проговорил Завьялов.
— Да. И убийство, не самая жуткая и гнусная из их задач. Они делают и более страшные вещи.
