Закончив с водными процедурами, я небрежно запахнула халат, поспешила на кухню и по пути взяла из гостиной ноут – все равно спать не хочу, а пока пью шоколад, полазаю в сети, вдруг получится что-то нарыть. Не давал мне покоя тот некромант, вот не давал, и все. Быстренько заварив себе вкусняшки, я забралась на любимый подоконник и углубилась в исследование. Для начала узнать бы, как звали того некроманта, и это получилось быстро: Юрий Осокин. Его осудили на десять лет и отправили охранять резервацию вампиров – одну из трех, находившихся в окрестностях Мурманска. В общем, обычное наказание для провинившихся обладателей темной силы, ведь только они могли справиться с нежитью, единственной, которой позволялось официально хоть как-то существовать с людьми, пусть и со строгими ограничениями. Обычные некроманты, не осужденные, дежурили в резервациях сменами, их направляли от гильдий ближайших городов. Хм. Значит, этот Юрий четыре года назад освободился. И наверняка именно его проверяли, о нем говорила бабуля, хотя имени не называла. Она вообще вскользь о делах тех дней упоминала, и я видела, что ей тоже больно вспоминать, как и мне. Ведь бабуля потеряла старшего сына и внука.
Отогнав грустные мысли, я вернулась к поискам и нашла статью, в которой освещалось расследование убийства моего отца, в том числе, какие действия совершались, каких свидетелей и подозреваемых допрашивали и так далее. Конечно, далеко не все попало в новости, но мне и того хватило, чтобы понять: Осокин в ту ночь не дежурил, находился в казарме, спал, что показывали камеры. Всех, кто дежурил, тщательно допросили, но они все были контрактники и с моим отцом дел не имели никаких. Странно все это, очень странно. Чтобы вампиры выбрались за пределы охранного периметра, кто-то должен был провести их через пропускные пункты или отключить сигнализацию и деактивировать светлые заклинания. Ну или одарить нападавших амулетами. Амулетов при вампирах не нашли, и сдается мне, если они умные – а эти твари слыли именно такими хищниками, то сразу после того, как выбрались из резервации, они их уничтожили. Мда, тупик, однако. Но все-таки не давал мне покоя этот Осокин, вот не давал, и все.
Я сама не поняла, как у меня в руках оказался телефон, и я набрала номер Рэма, даже не посмотрев на часы. И только когда пошли гудки, мой взгляд остановился на циферблате на стене. Час ночи. Ой… Однако отбой я нажать не успела: в трубке раздался голос барса, и, судя по его бодрости, шеф еще не спал, к моему облегчению.
– Алена? – несколько удивленно переспросил он. – Что-то случилось?
– Не совсем, – торопливо ответила я, стараясь не думать о том, что сейчас ночь, а я звоню Рожнову по довольно пустяковому поводу. – Я тут покопалась в сети, почитала про дела отца. Скажи, а вы проверяли, где сейчас Юрий Осокин? Это последнее дело папы…
– Я помню, – перебил меня Рэм, и в его голосе проскользнули странные интонации. – Его проверяли, Ален, в числе прочих. Но в ту ночь не его дежурство было, и ни с кем он не менялся, в казарме был.
– Да знаю, бабушка говорила. – Я посмотрела в окно и прикусила губу. – Рэм, пожалуйста, можешь проверить, где он сейчас? – помолчала и добавила: – Я его лицо видела, когда по мне заклинанием долбануло.
В трубке повисла тишина.
– Кулон на тебе сейчас? – спросил шеф совсем другим голосом, в котором слышалось беспокойство.
– Да, – почему-то я улыбнулась от такой заботы, от его вопроса в животе словно защекотало невидимой кисточкой.
– Хорошо, я проверю, что там с Осокиным. Кулон не снимай, – еще раз повторил он. – Тебя завтра ждать?
– Конечно, – немного удивленно ответила я. – Бабуля завтра уезжает, я отдохнула, да и Женька сказал, у нас новое дело, да?
– Да, новое и довольно интересное, – подтвердил Рэм.
– Ну тогда завтра утром приедем. – И я немного поспешно попрощалась: – Спокойной ночи, извини за поздний звонок.
– Ладно, я все равно не спал еще. Спокойной ночи, Алена, – отозвался Рэм и отключился.
Я же, отложив телефон, невольно нащупала кулон на груди, пальцы рассеянно погладили украшение. Возможно ли, что Осокин действительно виноват в смерти моих родителей и теперь охотится за мной, чтобы закончить месть? Но при чем тогда тут «Зов сирены»? Хочет, чтобы я сама к нему пришла, добровольно? Поежившись, обхватила кружку с шоколадом обеими руками и отхлебнула вкусного напитка. Нечего раньше времени панику поднимать, может, это и не некромант, а память просто сыграла со мной дурную шутку. Я допила шоколад и вернулась в спальню – Женька уже крепко спал. Осторожно устроившись рядом с ним, я укрылась одеялом до самого носа и последовала его примеру. Не могу сказать, что душевное равновесие вернулось ко мне полностью, но стало немного спокойнее, безусловно. Однако последней мыслью было, что это затишье перед бурей и обманываться не стоит.
Утро началось как обычно – с запаха кофе, щекотавшего ноздри, и легкого, нежного поцелуя в губы. И все бы ничего, я даже улыбнулась, открыв глаза, но подмеченная в глубине взгляда Женьки затаившаяся тревога смазала хорошее настроение.
– Доброе утро, лисенок, – поздоровался он, склонившись надо мной и внимательно глядя в глаза.
– Привет, – тем не менее ответила я, выпутываясь из одеяла и цапнув чашку с кофе. – Спасибище, Жень.
Я отмахнулась от вредных и нехороших мыслей, что, несмотря на вроде бы примирение, что-то все-таки было не так, умылась, оделась, мы позавтракали и поехали в агентство. В машине я решила, что стоит объяснить Женьке, зачем мы тогда ходили с Рэмом обедать, эта заноза не давала мне покоя, и совесть не позволяла спустить на тормозах. Набрав в грудь побольше воздуха, я заговорила:
– Жень, насчет того обеда с Рожновым…
– Я знаю, – перебил Лис, и мои брови поползли вверх в удивлении. – Мне Рэм сказал. Ты хотела узнать о своем прошлом.
Мой рот как открылся, так и закрылся. Странно, значит, Рэм и Женька разговаривали обо… мне? Наверное, когда вместе ездили по новому делу, но я бы ни за что не подумала, что Рэм способен обсуждать подобные вещи. Покосилась на Лиса и поправилась: нет, наверное, все же рыжий завел разговор. Мда, странно все это. Я не нашла ничего лучшего, чем кивнуть и сказать:
– А, ну да, так и было.
Дальше до самого офиса мы ехали молча. Ну а когда вошла в нашу квартиру, первый, кого увидела, переступив порог гостиной, – барс. Он занимал кресло, остальные наши сидели на диване, и, по всей видимости, мы с Женькой успели как раз на совещание, проводившееся в уютной домашней обстановке. На столе стояла тарелка с нарезкой сыра и мяса, вазочка с печеньем, народ держал чашки с чаем. Телевизор тихо бормотал новости, как всегда, Вася сидела с ногами на диване, привалившись к Андрюхе, Рада чуть в сторонке с неизменной колодой, которую лениво перемешивала в руках. По остальным я скользнула взглядом мельком, а вот на Рэме мои глаза задержались и никак не хотели перемещаться на что-то другое. Все то же невозмутимое лицо, гладко выбритый квадратный подбородок, затейливая вязь татуировки на виске. Он тоже держал в ладонях чашку с кофе, и едва я появилась, наши взгляды встретились.
