Левую ногу Антон подогнул под себя, дабы не смущать обывателей слегка нарушенной геометрией человеческого тела. Боль терпел, хорохорясь и подмигивая напарнику. Контролируемый им преступник вёл себя смирно — лежал бревном.
Предчувствуя скорый переход от исполнения должностных обязанностей к разбору полётов, Иванов мельтешил перед начальством, всячески загораживая друга, и норовил влезть со своим мнением во время кратких пауз в переговорах шефа.
— Он нас опознал... Уходили... Так притопил, что мы за граждан перепугались... А если бы заложника взял?..
Дальше фантазия начала подводить, подсовывая уже выданные оправдания по второму кругу. Тогда, забив на всё, Серёга повернулся к напарнику, знаком обозначил «молчи, что бы ни случилось» и присовокупил к жесту страшное выражение лица.
Тот мало что понял, однако неуверенно кивнул, принимая правила игры.
— Фрол Карпович, — выпалил инспектор. — Я за машину рассчитаюсь. С зарплаты вычтем или со своих заплачу. Там ремонт средненький. Легко отделались. Поймите, так было надо.
Напоминание о повреждённом автомобиле газовщиков лишь подстегнуло переговорную активность боярина. Телефонные разговоры как-то сразу свернулись, все согласования окончились. Занятые шефом полицейские внимательно смотрели на дающего признательные показания парня и, немножко, на Антона, едва ли не матом отгонявшего от бесчувственного упыря подъехавших работников скорой помощи.
— Да в порядке он! — надрывался призрак, прижимая голову преступника к асфальту. — В порядке!
Ему никто не верил, ультимативно требуя допустить к пострадавшему.
В царящий бедлам вмешался Серёга. Подбежал к крупному мужчине с медицинским набором в чемодане, схватил его за лацкан форменной куртки. Долго шептал на ухо, периодически показывая Печать. Убеждал, упирая на спецоперацию по поимке опасного психопата и клялся, что за всё ответит лично. Правда, перед кем — не уточнял.
Дальнейшие пятнадцать минут иначе, как фейерверком в дурдоме, назвать язык не поворачивался.
Полицейские, под шумные пересуды зевак, попробовали оттащить Антона от тела задержанного, блокируя при этом Иванова. Оба инспектора сопротивлялись, призывая шефа. Медики лезли напролом спасать и реанимировать, разом позабыв про только что услышанные пояснения. Фрол Карпович орал на всех, требуя «вести себя прилично и не мешать злодея удерживать».
Кто его слушал, кто игнорировал. Самый ретивый полицейский доставал из кобуры пистолет, а второй из медицинской бригады хлопотал рядом с водителем. За того напарники не сражались. Обычный человек, в отключке. Пусть лечат на здоровье.
Все ругались, спорили, некоторые норовили отпихнуть Швеца от тела, иногда весьма грубо.
Точку в происходящем поставил рёв трескучего звукового сигнала, исходящий от примчавшегося минивэна с длинной надписью на борту, обозначающей принадлежность к крайне серьёзной организации, наделённой почти безграничными полномочиями.
Из него высыпали люди с автоматами, в масках, бронежилетах и шлемах. Взяли в кольцо задержанного, без малейшей вежливости отгоняя всех посторонних. Иванову досталось прикладом по плечу, но он не обиделся.
Следом к разбитому микроавтобусу подошли двое из ранее виденных молодцев в похожих костюмах. Те самые, что забирали Мохова, заместителя владельца обнальной конторы.
Замелькали удостоверения, все разом похватались за звонилки, уведомляя каждый своё руководство о вмешательстве новых сил. Изредка аппараты кочевали из рук в руки, согласовывая детали и должности уполномоченных.
Утряслось быстро. Медики, отстав от водителя, пришедшего в себя и начавшего бессмысленно пускать пузыри из слюны, отбыли восвояси. Туда, где от них действительно имелась бы польза. Потом, под бдительным полицейским надзором, вооружённые бойцы перенесли упыря в минивэн, следом потащили водителя. Антон по-детски прыгал на одной ноге рядом с задержанным сердцеедом, ни на мгновение не ослабляя контроль.
Последним в салон машины с мигалками забрался Фрол Карпович, напоследок горько обратившись к околачивающемуся поблизости Серёге:
— Из тебя шофёр как из меня... Остолоп! Телегу с дерьмом водить — и ту бы тебе не доверил. Всех искупаешь, — инспектору достался тяжкий вздох, наполненный разочарованием. — Пешком ходи, раз к ремеслу неспособен! Выкручивайся, паскудник! Сам теперь своё варево хлебай, и не вздумай меня зазря тревожить! — после к присевшему у дверей Швецу. — Брысь наружу! Без тебя управлюсь. Довезу до... куда положено!
— Фрол Ка... — призрак попытался влезть с разъяснениями, однако мощнейшая оплеуха буквально отшвырнула его от машины.
— Сгинь, образина!
На помощь шефу пришёл Иванов, оттаскивая друга подальше от минивэна и горячо, сбивчиво инструктируя на ухо:
— Тоха! Деньги в машине! Как хочешь, но убери их куда подальше! Так надо! Потом объясню.
Дальше поговорить не получилось. На инспекторское плечо легла тяжёлая рука полицейского:
— Так кто, говоришь, машину угнал?
— Я, — не моргнув глазом, обернулся Сергей. — Никуда не скрываюсь, готов во всём сознаться, действовал в одиночку, без сообщников.
— А этот? — страж порядка хотел указать на Антона, но он неожиданно очутился метрах в пяти от того места, где только что стоял.
— А этот мимо проходил, — лихо отмахнулся инспектор. — Впервые вижу.
Швеца уже не было.
Полицейский пару раз удивлённо моргнул, его коллега подбежал к микроавтобусу, обошёл разбитый транспорт сзади и непонимающе пожал плечами.
— Сбежал.
— Найдём! — жизнеутверждающе рявкнул патрульный, одновременно застёгивая на Серёгиных запястьях наручники. — Поехали! Сообщи, что угонщика задержали, пусть группу отправляют протоколы писать. И скажи дежурному, чтобы по поводу эвакуатора с владельцами связался...
— Правильно! — поддержал его инспектор, с удовлетворением замечая, как далеко, на грани прямой видимости, стоит Швец с сумкой в руке и крутит пальцем у виска. — Палку срубишь. Палочная система — наше всё. Вяжи супостата!
***
Сумку с деньгами Иванов забрал у друга ближе к вечеру, после затянувшегося оформления всех процедур, назначив встречу в кафе неподалёку от дома. Приходить в гости призрак отказался напрочь, без внятной мотивации со своей стороны.
Намечался серьёзный мужской разговор, вследствие чего инспектор плотно раздумывал, коньяк сразу заказывать или сначала перекусить? В ОВД не кормили.
Все эти сложные вопросы разрешил Швец, заказав большой заварник с чаем и дожидавшийся друга с тем унылейше-стыдливым видом, какой доступен только истинно порядочному человеку.
— Ну, как?
— Могло быть и хуже, — инспектор уселся за столик, придвигая к себе чашку. — Оформили, поскандалили, попугали, на меня оформляют угон. Про тебя долго тошнили, но я под дурачка косил. «Группа лиц» — отягчающее обстоятельство, любой знает. Да на меня и не наседали особо, — он с удовольствием отхлебнул из чашки. — Цирк с комитетчиками и Карповичем им кое-что объяснил. Водили к начальнику, задавали провокационные вопросы о звании и должности — я молчал, затем долго шушукались... В общем, пока отпустили, забрав паспорт. Материал на рассмотрении, уголовное дело возбудят в установленный законом срок. После разбирательства, о чём уведомили отдельно и с пониманием. Я понял.
— Ой-ё... Тебе судимость впаяют.
— Почему?
Озвученное «почему» взбесило напарника, выразившись в остервенелых, обоснованных упрёках:
— Ты совсем с катушек съехал?! Я тачку угнал, а тебе хаханьки? В героя поиграть хочешь, с самопожертвованием и статьёй в биографии?! Серый! В жопу всё... Я набираю шефа, падаю в ноги. Путь спасает! А там хоть в ссылку, хоть в вечный наряд по Очереди.
Руку со смартфоном Иванов перехватил почти сразу. Сжав запястье товарища, с силой заставил убрать звонилку обратно, во внутренний карман пиджака.
— Угомонись! Не будет никакой судимости. Меня откупят! Даже сверхсекретного агента, ненароком угодившего под полицейский замес, корчить не придётся!
