правильности моих догадок, а, когда он к тому же протянул руку, я и вовсе готова была раскаяться в своей глупости. Но стоило мне подать ему свою, как он железной хваткой вцепился мне в кисть, а левой рукой быстро прощупал рукав моей куртки сверху донизу, отцепил от моего пояса «Луч Кувера» и оттолкнул меня в сторону. Когда я снова повернулась к нему лицом, он уже держал в руке тяжёлый бластер, направив его на Лонго.
— Выходи из машины, коп, — процедил он. — И держи руки у меня на виду, или я тебе голову отрежу.
— Хочешь снова поупражняться в хирургии, АН? — поинтересовался Лонго, подчиняясь приказу.
— Хватит заговаривать мне зубы.
Когда Лонго оказался рядом, Рут забросил мой лучевой меч на сиденье флаера.
— Вперёд, детки, — скомандовал он, указав в темноту двора.
— С каких это пор вы пропускаете кого-то вперёд? — зло уточнила я.
— А, действительно, — он изобразил людоедскую улыбку. — Куда вы денетесь? Ведь я-то вам нужен больше, чем вы мне, не так ли?
Это было не так, но мы не стали возражать. Он пошёл вперёд, мы — следом. Я раздумывала, стоит ли сейчас что-нибудь предпринимать и, наконец, решила окончательно запутать тех ребят, которые, похоже, итак, сильно ошибались на наш счёт. Я незаметно отстала, чтоб Лонго не помешал мне и, когда мы вошли в небольшой дворик, освещённый тусклым фонарём, достала из кобуры «Оленебой» и, сузив луч до минимума, полоснула им по руке идущего впереди нас человека. Он замер и обернулся, потом посмотрел на свою окровавленную руку. Кровь была обычной, красной, только имела какой-то неприятный грязно-синий оттенок.
— В чём дело? — зло спросил он, не изменившись в лице, и медленно двинулся на меня.
Можно было не отвечать, но я ответила, скорее всего, для Лонго, который и не пытался вмешаться, а молча наблюдал за тем, что происходит.
— Ты сегодня был недостаточно вежлив, пёсик, — улыбнулась я, сдвигая регулятор мощности луча до максимальной отметки. — И к тому же почему-то забыл, что я ношу кобуру не справа, а слева. Наверно, ты болен. Странный цвет крови, избирательная амнезия. Иногда больного пса лучше пристрелить, чтоб не мучился.
Я нажала спусковой крючок, и красный луч ударил его в грудь. Тут же раздался грохот взрыва. Его отбросило назад и он упал у стены, а, впрочем, взрыв был совсем небольшой, просто рванул энергоблок, который как правило располагается в груди у биороботов подобного типа. Когда мы подбежали, он был уже мёртв. В развороченном туловище ещё мелькали голубые огоньки пламени.
— Так я и думал, — произнёс Лонго. — Он слишком спокойно реагировал на обращение АН.
— Всё куда проще, — усмехнулась я. — Мы с ним расстались менее месяца назад и он был в отличной форме. При его способностях к регенерации просто невозможно так сдать за столь короткий срок. Кроме того, этот костюм он надевал во время десантных вылазок с «Кобры», и я лично видела, как он был исполосован в ремешки тектонским призраком. Возможно, конечно, что у него был другой такой же, но если уж он спалил «Кобру», то чёрта с два бы стал носить форму этого корабля.
— Пожалуй, — согласился Лонго. — Наверно за образец были взяты его голографические снимки, сделанные как раз перед отправкой в колонию.
— Это доказывает, что наши противники имеют доступ к архивам колонии, но не к документации Звёздной Инспекции, иначе бы они знали, что он ни при каких условиях не стал бы вести себя так со мной.
Я присела рядом с биороботом на корточки, достала из кармана платок, из волос — шпильку. Осушив остатки энергоблока от крови, я, пользуясь шпилькой, как пинцетом, начала осторожно развинчивать контакты, чтоб добраться до сердечника. Лонго присел рядом, внимательно наблюдая за моей работой.
— Ты хочешь что-то спросить? — не отрываясь от своего занятия, пробормотала я.
— Нет, просто мне показалось, что ты свистишь.
— Да? Возможно. Это иногда случается, когда я работаю.
— А это для тебя работа?
— Я занималась этим много-много лет… А потом ушла на пенсию. Что это такое? — я достала сердечник довольно необычной формы и осмотрела его. — Номера нет. Клейма нет.
— Какое клеймо! Это местное производство.
— Ты так думаешь? — усмехнулась я. — По-моему, ты слишком переоцениваешь местных умельцев. Внутри сердечника на одной из стенок есть фирменный знак — металлический орёл. Если присмотреться, то можно различить даже заклепки на крыльях.
Я снова достала бластер и, осторожно разрезав узким лазерным лучом сердечник на две доли, бросила их ему. Он недоверчиво посмотрел на меня, потом внимательно обследовал половинки сердечника.
— Есть! Металлический орёл. Откуда ты знаешь, что он там?
— Это фирменный знак киотской компании «СингРоботИнкорпорейшн». Три года назад был громкий скандал, связанный с тем, что на заводах этой компании делали киборгов-штурмовиков для господ, которым место здесь, в колонии. Кроме того, по заказу они перестраивали живых людей в киборгов второй степени, в просторечии — зомби. Компанию тогда прикрыли, и теперь, выходит, они перешли на нелегальное положение. Это очень заинтересует комиссара Дайка.
— И они допустили такую оплошность? Фирменный знак.
— Только внутри сердечника, вряд ли кто-то будет туда заглядывать, а честолюбие не чуждо и злодеям, которые желают остаться инкогнито. Я уже видела один такой сердечник и орла внутри него, но понятия не имела, для чего он может использоваться.
Лонго пристально смотрел мне в глаза.
— А теперь скажи честно, ты из Инспекции?
Я поморщилась.
— Глупо, Лонго! Хотя подсылать красивых девиц к ничего не подозревающим парням в духе этой организации, но я не из тех девиц, а ты — не из тех парней. Я никогда не работала на Инспекцию и никогда не буду на нее работать.
— Почему?
— У них слишком строгая дисциплина, — усмехнулась я. — Кроме того моё звание не позволит мне заниматься простыми делами. И вообще, я на заслуженном отдыхе и могу, наконец, делать то, что мне хочется. Звания и дисциплина ушли в безвозвратное прошлое. Займемся делом, дорогой.
Лонго поднялся и с сожалением посмотрел на киборга.
— Жаль, что ты его сломала. Он должен был привести нас к ним.
— Если мы им нужны, то они нас, итак, получат. Пойдём.
Мы повернулись и пошли в сторону флаера.
ХII
