Он только кивнул.
Ну вот, и способность Грейнджер трепаться без остановки пригодилась. Причем она ведь даже не соврала ни разу! Важно правильно расставить акценты, наставлял меня папа, и я постаралась на совесть, разучивая с Гермионой эту речь. Впрочем, ей нужно было только дать вводную, а потом чуточку скорректировать это словоизвержение… Эту бы девочку отправить на радио — вещать на частотах противника, у того бы мозг взорвался!
— Вот поэтому мы посовещались и решили, — закончился мысль Гермиона, — что спорт спортом, но сперва Гарри нужно получить образование. Профессор МакГонаггал, ведь правда, он стал намного лучше учиться?
— Да, это так, — вынужденно согласилась та. — Северус?
— В компании с сестрой он хотя бы ничего не портит, — мрачно ответил Снейп. — Но заработанные ими баллы я вынужден делить пополам, разные факультеты, какая незадача!
— Думаю, это они переживут, — благостно улыбнулся директор, поглаживая бороду. — Гарри, что ты молчишь?
— А что говорить? — мрачно спросил он. — Все правда. Или играть, или учиться. Я ничего не знаю о волшебном мире, значит, надо учиться. А играть… пусть вон Рон играет за меня, он тоже очень хорошо летает! Если метла будет не хуже моей, то…
Дамблдор помолчал. Гермиона сидела прямо, готовая в любой момент ринуться в бой, а вот Гарри, наоборот, ушел в себя, я знала уже за ним такую манеру, поэтому чувствительно двинула локтем в бок — нечего отвлекаться!
— Однако и Драко Малфой ушел из команды, а он так стремился стать ловцом, — сказала вдруг МакГонаггал. — Почему бы это?
— Должно быть, мэм, ему неинтересно играть с кем-то не своего уровня, — ответила я, наскучив молчать. — А таких тут нет. Только Гарри, пожалуй, но он ведь тоже завязал.
Снейп издал непонятный звук, но промолчал.
— Ну, будем считать, что с этим мы разобрались, — сказал директор, протирая очки. — Однако, Гарри, у меня есть к тебе еще один очень деликатный разговор, касающийся твоей семьи… Ты уверен, что хочешь, чтобы девочки присутствовали при нем?
— Да, сэр, — мрачно сказал Гарри. — Мэри и Гермионе я доверяю. А вот…
Он покосился на Снейпа.
— Извини, присутствие деканов обязательно, — поспешно произнес Дамблдор, нацепил очки и сцепил руки под бородой. — Гарри, мне известно, что твой… гм… отчим ограничил тебя в общении с родной матерью.
— Угу… — буркнул тот и опустил голову. Правильно, нечего в глаза этому старику смотреть!
— Отчего же ты не обратился за помощью?
— Как?! — вспылил Гарри. Я же говорила, стоит довести его до нужного градуса каления — и прячься, все живое… — Где моя сова, я понятия не имею! Дома я сижу под замком, как у Дурслей, только в своей комнате, а не в чулане. А на окне решетка, это если вам Уизли еще не рассказали… Нет! — замахал он руками, и я невольно залюбовалась малахольным, казалось бы, братцем. — Это Дурсли меня морили голодом! А отчим к столу силой выгоняет, если не иду. Там у них… — Гарри покосился на меня, я кивнула, мол, говори, как есть. — Казарма. Подъем с рассветом, зарядка, пробежка, потом тут помыть, там отдраить, приготовить, поесть, снова за дело, обед, тихий час, снова что-то делать, неважно, копать или уроки учить, ужин, время на личные дела, отбой…
Я глянула на Гермиону. Она не выглядела потрясенной, посмотрела на меня с недоумением и развела руками, мол, что тут такого? Я толкнула ее локтем и спросила шепотом:
— У тебя так же?
— Ну почти… — ответила она. — Кроме зарядки. А зря! Все время сидеть вредно, я как дочь врачей говорю…
— Тс-с-с… — Я указала на директора, и Грейнджер понятливо заткнулась.
Заткнулась? Грейнджер?! Мне однозначно надо вытатуировать звездочку где-нибудь!
— Гарри, Гарри, мы отвлеклись, — остановил братца директор. — Мы поняли, что дать о себе знать ты никак не мог, а на доме твоего отчима стоит очень сильная защита… Чья, кстати?
— Дядя Люк постарался, — мило улыбнулась я.
— Дядя…
— Мистер Малфой, — мрачно пояснил Гарри.
МакГонаггал приоткрыла рот. Нет, она видела того у нас в гостиной, но вряд ли могла предположить, что я называю Малфоя-старшего дядей Люком! Бедная старушка…
— Так вот, Гарри, уже несколько недель твоя мама безуспешно пытается увидеться с тобой, — продолжил Дамблдор, и я увидела, как задрожал Гарри. — Но не может: аппарировать в дом ей мешают чары, а подойти просто так…
«Папины друзья», — заключила я. Конечно, этим ребятам ничего не стоит отвести глаза волшебством, они увидят вместо рыжей женщины седого старичка, но если у них есть приказ не подпускать никого вообще… Энн, конечно, могла бы стереть им память, подчинить волю, да только я помню, что Малфой-старший, довольно ухмыляясь, говорил, что сторожевых заклятий на нашем домике хватит на целый Азкабан. А еще — кем бы ни прикинулась Энн, ее узнают собаки. Так-то!
— И что?
— Ты не возражаешь, если она навестит нас сейчас? — мягко спросил Дамблдор, и я подскочила. Гермиона вцепилась в мою руку и смотрела совершенно дикими глазами, мол, что делать?! Да чтоб я сама знала!
— Не возражаю, — ответил братец прежде, чем я смогла вмешаться, и камин полыхнул зеленым.
Энн выглядела лучше, чем при последней нашей встрече: как-то посвежела, принарядилась, даже шляпу эту дурацкую нацепила (ей, правда, шло).
— Молчи, — прошипела я Грейнджер. — А то убью!
Она кивнула и уставилась на мою мать-и-мачеху.
— Гарри, — неверным голосом произнесла та. МакГонаггал пустила слезу. Снейп отвернулся и непостижимым образом встретился взглядом со мной.
Ох, как ему было паршиво! Он же похоронил Энн, оплакал, смирился с наличием в этом мире ее сына… а потом и моим существованием. Теперь же мир опять рассыпался на кусочки, потому что нынешняя Энн не была его Лили, той милой веселой Лили, задорно хохочущей, необидно смеющейся над неуклюжим сверстником, это уже какая-то незнакомая взрослая женщина… Стоп! Это я откуда взяла? Никто мне такого не рассказывал…
Ах да, вспомнила я. Малфой-старший сказал, что я от природы окклюмент, умею закрывать мысли и чувства. А если наоборот — это называется легилименция. Неужто Снейпа так шибануло, что даже я смогла прочитать его эмоции?
Похоже так, решила я, глядя, как он вымученно улыбается, и решила не злиться на него больше и Гарри запретить это делать. В смысле, сперва объяснить, почему профессор так на него шипит. Видимо, придется сказать и Гермионе, но в ней я уже уверилась: если она слово даст, ее можно живьем резать, не проговорится.
Энн тем временем тискала Гарри и обливала его слезами. А ну-ка, подумала я, вдруг я и ее эмоции сумею прочитать?
