— Обязательно должна быть утечка? — поинтересовалась Марта.
— Обязательно будет, — убежденно ответил Егор Алексеевич. — Но не от нас.
— Вы, Георг, не очень хорошего мнения о своих людях, — с упреком сказала Марта.
— Я очень хорошего мнения, — возразил Октябрьский. — Просто информация — это не слиток золота, который можно спрятать в подвал и забыть про него. С информацией постоянно работают, сталкиваются с ней самые разные люди. Вот потому она и распространяется чаще всего независимо от воли и желания человека.
Заслушавшийся Прошин не успел приступить к выполнению приказа, как за дверями, ведущими в коридор, послышались громкие голоса, невнятная толкотня, будто кто-то хотел кого-то оттеснить в сторону, потом в дверь громко постучали, и в комнату ворвались отпихивая друг друга, караульный начальник, выставленный Прошиным для охраны самой комнаты и окон, выходящих в парк, а вместе с ним — плотный, бритоголовый полковник в полевой форме и с бешеными, возмущенными глазами.
Навстречу им тут же уставились четыре ствола: Пан и Успенский достали оружие автоматически, у майора-лейтенанта Прошина два пистолета, казалось, сами впрыгивают в ладони при малейшем намеке на опасность, — а капитан Мишин и Марта скромно «припрятали» свои пистолеты у бедра, так, что они не сразу бросались в глаза.
— Комендант, — негромко сказал Мишин Октябрьскому, которого заслонил своей спиной майор Прошин.
— Комендант города полковник Сизовцев, — подтвердил слова капитана сам вошедший в комнату полковник. — Безобразие, меня сюда собственный же караул не пускает…
— Молодцы караульные, — сказал Октябрьский, появляясь из-за спины Прошина. — Вам благодарность, товарищ лейтенант!
Караульный начальник, вытянувшись в струнку, гаркнул: «Служу Отечеству!», поедая глазами столкнувшееся в комнате, на его беду, начальство.
— Извините, товарищ, — обратился полковник Сизовцев к Октябрьскому, — если бы не чрезвычайные обстоятельства, не стал бы тревожить…
— Откуда вы меня знаете? — вгляделся в коменданта Егор Алексеевич, продвигаясь поближе.
— Больше года назад, а Ставке… — начал было полковник, но Октябрьский его перебил обрадовано:
— Точно-точно, вы тогда в группе генерала Кондратьева были, что-то по тыловой работе…
— Так точно! Тыловое обеспечение третьей ударной, — с облегчением доложил Сизовцев. — А тут я за коменданта города, временно… Как узнал, что вы прилетели, то старался не мешать, у каждого свои дела и задачи, но сегодня…
— А что у нас сегодня? Престольный праздник? — решился пошутить Егор Алексеевич.
— Беспорядки в городе, — доложил полковник. — Пока еще стихийные, в студенческом районе и среди негритянских кварталов, эти-то, черные, всегда побузить готовы, но как бы и сюда не перебросилось…
— Так и причем тут я? — уточнил Октябрьский немного удивленно. — Вам ведь и карты в руки, зачищайте улицы, арестовывайте главарей… Особый отдел-то функционирует? Или проспали?
— Особый отдел работает, сложно только тут, да и вот, там у них требования такие… — комендант чуть понизил голос, оглянувшись на так и стоящего столбом у двери карнача.
— Н-да, — хмыкнул Октябрьский. — Товарищ лейтенант, продолжайте несение службы…
— Есть!
Козырнув, лейтенант с облегчением в душе вышел за дверь, плотно прикрыв её с обратной стороны, а Егор Алексеевич жестом пригласил коменданта к столу, из-за которого обитатели комнаты выскочили на еще призыв Марты.
— Присаживайтесь, и потерпите еще минутку, — попросил Октябрьский, поворачиваясь к Прошину: — Все-таки, озаботьтесь обедом на всех, товарищ лейтенант, а уж с обстановкой мы теперь как-нибудь разберемся…
Когда Прошин вышел, а все присутствующие расселись за столом, полковник, подозрительно покосившись на сержантские лычки Успенского и пустые погоны Пана, продолжил:
— Вообщем, как мне доносят, студентишки эти требуют немедленного освобождения задержанных днями капитаном Мишиным гражданских, ну, и отмены комендантского часа, прекращения патрулирования… А вы ведь, товарищ, прилетели специально к капитану, как бы не в связи с этими задержаниями…
Переведя дыхание, и подержав паузу, нарушать которую никто не стал, комендант скомкано закруглился:
— Я, конечно, понимаю, что не мое это дело, и лезть в него не собираюсь, а вот предупредить вас просто обязан был, тем более, только что, в парке, у дворца прорвались какие-то профурсетки с плакатами, да и вообще, за оградой какое-то шевеление непонятное…
— За предупреждение, конечно, спасибо вам, товарищ Сизовцев, — спокойно ответил Егор Алексеевич. — А сколько у вас в подчинении народа?
— Непосредственно — запасной полк внутренних войск МВД, — доложил полковник, — и прикомандированных — два стрелковых полка, механизированная бригада, штурмовой батальон, но они, как бы, просто в городе обитают, хотя — помогают без слов, если попросишь…
— То есть, сил достаточно и ни о каком захвате власти в городе можно не думать? — уточнил Октябрьский.
— Боже упасти, — присутствующим показалось, что полковник Сизовцев сейчас перекрестится, да и он сам с трудом сдержал правую руку, потянувшуюся ко лбу. — Но побоище они устроить могут… вооруженных много, почти у каждого второго — дома пистолет или ружье, им тут раньше так можно было, а сдают неохотно, если только за продукты или работу хорошую…
— Ну, да их пистолетики-то дрянь, — прокомментировал Успенский, — сталкивались, приходилось…
— Связь с частями поддерживается? перебоев нет? — уточнил Октябрьский.
— Связь надежная, — заверил комендант. — Со всеми, а если надо, то и с одиннадцатой армией…
— А что ж, может пригодится и одиннадцатая, — задумчиво сказал Октябрьский. — Несите-ка сюда карту, товарищ полковник, здесь, на месте, подумаем и решим, как быть… Только всяких адъютантов, помощников и прочих с собой не приглашайте, разберемся и решим своими силами…
— Слушаюсь! — вскинулся с места обрадованный комендант.
Едва только захлопнулась за полковником дверь, а сунувший в комнату голову карнач удостоверился, что комендант и в самом деле пошел за картой и обратно его можно будет пустить без всяких препон, Марта сказала:
— Таких совпадений не бывает. Кому-то очень надо задержать нас здесь.
— Не преувеличивай, — мягко посоветовал Егор Алексеевич. — Мы отсюда в любой момент вырвемся. Да хоть вот — под прикрытием штурмбата…
Он кивнул на Мишина, Успенского и Пана, сидящих рядком.
— И все равно… — заупрямилась Марта.
