успел, а сделать что-то еще — нет.
Плотник — или «плотник»? — быстро шагнул вперед и сдул со своей ладони мне в лицо горсть мелкой сухой травы.
1
Резкий запах чего-то неизвестного забил мне глаза, нос, рот, такое ощущение, что даже в уши набилась мелкая травяная пыль. Я временно — надеюсь, надеюсь, что временно! — ослеп, оглох, во рту появился мерзкий вкус непонятно чего — но точно не травы — а нос, такое ощущение, решил отработать сразу за все отключившиеся органы чувств разом. Настолько сильной, резкой вонью в него ударило.
Кашляя и чихая я, кажется, упал на колени, даже, скорее, на четвереньки. Ну, ссс… плотник…
И тут меня пробило болью. Болью. БОЛЬЮ!
Такое чувство, что у меня заболело сразу ВСЁ, даже то, что в принципе болеть не может, например, волосы на ногах. Я бы с превеликим удовольствием заорал, но проклятая трава забила мне глотку и изо рта вырывалось только невнятное полусипение-полурычание. Перед глазами плыли невнятные искорки-узорчики и мельтешило какое-то смутное темное пятно.
— Думаешь, наверное, боярин, отчего ж ты и твои людишки не узнали во мне оборотня, да? — донесся откуда-то сверху голос трижды клятого плотника. Кажется, он наклонился надо мной, но я не уверен. Я и в своем-то собственном положении в пространстве не уверен.
— Так это задачка нехитрая. Я не оборотень, боярин. Я колдун.
Сука! Сука-сука-сука!!! Кто б смог догадаться, что искать нужно колдуна! Нападали-то одни оборотни!
— … а оборотни, которых ты и твои людишки убивали — это детки мои…
Детки? Стоп — детки⁈
«Эрлик⁈» — попытался спросить я, но кроме хрипа ничего не получилось.
— Нет, я не Эрлик, тот как за Гранью сидел, так там и сидит…
Сказал бы, что мне полегчало от этих слов… если б мне не было так хреново!!! Одно радует — кажись, я потихоньку в себя прихожу, а этот, мать его, плотник, похоже, решил совершить классическую ошибку голливудского злодея. Вместо того чтобы убить меня сразу — он рассказывает мне свой злодейский план. Хотя, чисто психологически его можно понять — они за мной почти полгода охотились. А тут — бац и все, враг умер? А где наслаждение триумфом, где получение удовлетворения от унижения поверженного врага? Ничего, ничего, сейчас я прочихаюсь — и трындец тебе…
— Меня за твоей головой еще на Руси послали, но ты ж, боярин, как уж верткий, пока собирались, ты уже на Алтай уехал. Но волки, как известно, след не теряют, нашли мы тебя…
По ощущениям, эта падла ходила туда-сюда, разглагольствуя. Ничего… Ничего-ничего… Сейчас… Я закашлялся еще раз, чувствуя, как выворачивающая боль постепенно проходит.
— … да только тебя уже под защиту взяли. Два раза пробовали, два раза клыки пообломали. Ну да ничего, решили — на Алтае-то мы тебя уж возьмем, порвем на части, только клочки по закоулочкам останутся…
Забавная сказочная присказка про клочки по закоулочкам встала у меня перед глазами в всей своей кровавой сущности. Так и представились закоулочки, узкие проходы между домами и заборами, а посреди их — растерзанное, разорванное на части тело. Все забрызгано кровью и ошметки разбросаны в стороны — там рука, там голова, тут кишки…
— … да встретились мы с местными, детишками Эрлика. Они тут свою землю хотели завести, а тут — сначала ты, потом мы… Ну, волк с волком всегда договорится… пока друг к другу спиной не повернулись. Вот они нас и убедили — не трогать тебя и твоих людишек. Пока. Пока ты, боярин, жирку не накопишь.
Да чтоб у вас от моего жирка понос и атеросклероз начались! Не такой уж я и жирный — с моими заботами жиру некогда завязываться.
— Вот мы и ждали, ждали… Ждали, пока ты город отстроишь, деревеньки, поля твои людишки разобьют, лодки рыболовные, заведения всякие… Руду, небось, серебряную копаете? Серебро — это хорошо, денежки, они всем нужны, даже оборотням…
Я зарычал, впиваясь пальцами в землю. Так вот он про какой жирок говорил! Я-то, столько времени ломал голову — отчего да почему оборотни нас не трогают. А они, твари шерстяные, просто выжидали, пока мы жирок, мать его, накопим!
Почему до меня раньше не доперло? Наверное, потому, что стереотипный оборотень — это, ну, такая лохматая тварь, которая живет среди людей, иногда превращаясь… в лохматую тварь. Мысль путаная, но суть вы уловили. А пока не превращается — притворяется человеком. И даже если живет целая семья оборотней — они тоже от людей прячутся в какой-нибудь отдаленной деревушке или там на хуторе. Понимаете? Прячутся! А не выгоняют людей из домов для того, чтоб самим в них поселиться!
Ведь мог бы, мог бы раньше догадаться! Дети Эрлика, оборотни Алтая, они ж для чего людей с земли сгоняли? Ну? Чтобы СЕБЕ эту землю забрать! Самим здесь жить, своим оборотневым княжеством, королевством, да хоть парламентской республикой! А тут мы — здрасьте. Дети Эрлика, спевшись с нашими родными русскими оборотнями, могли бы и нас так же выжить… ну, как минимум, попытаться, мы, знаете ли, тоже не из детского сада сюда приехали. Но эти твари решили подождать. Подождать, пока мы здесь отстроимся, обустроимся — чтобы потом прийти на готовое и все НАШЕ забрать СЕБЕ.
Твари! Ненавижу!
Я попытался вскочить на ноги, но они заплелись и я снова рухнул на четвереньки.
— А теперь-то — чего еще выжидать? — продолжал плотник-колдун, — Когда плод созрел — его срезать пора, чтоб не перегнил. Черешок — чик! А плод уж и сам в руки упадет! Понял, кто здесь черешок-то, боярин?
Что ж не понять… Я — этот черешок. На мне все здесь держится. И убей меня — народ, конечно, в панику не впадет, но задумается — а зачем я здесь вообще жить буду, если боярина нету? Кто назад, на Русь пойдет, кто в ушкуйники, на Оби китайские, да джунгарские караваны трясти…
— Вот так мы с эрликийцами то, что нам нужно, и получим: я — смерть твою, они — землю свою, да с городом, да с деревнями. Главное — тебя, боярин, чик!
Плотник, кажется, обошел меня и зашел сбоку.
— Только ты, боярин, столько у меня крови выпил…
Бац! В бок мне прилетел пинок, аж ребра погнулись и затрещали.
— … столько моих детишек смерти предал…
Бац!
— … так мне надоел…
Бац!
— … что
