Елена Петровна поведала ей о жизни молодой цыганской девушки по имени Ляна, о ее страстной любви к русскому мужчине, летчику. Она рассказала о свадьбе и совсем короткой, но счастливой семейной жизни. Рассказала о страшной, трагической гибели мужа Ляны, о рождении ее сына, о том, как молодой женщине, хранящей верность погибшему своему избраннику, пришлось в одиночку, добывая средства к жизни гаданием, воспитывать мальчика, и о том, как он, став пилотом вертолета-штурмовика, отправился воевать в далекий Афганистан.
Когда Елена Петровна, окончив рассказ, замолчала, Ирина, скорее утверждая, чем спрашивая, воскликнула:
— О себе!.. Вы рассказали мне о себе! Это вы — та самая Ляна!
Девушка с изумлением и восхищением смотрела на сидящую перед ней изысканно одетую женщину, сохранившую и молодость и удивительную красоту, вглядывалась в чудесные ее глаза, из глубин которых выплескивалась неземная тоска и нечеловеческая усталость.
— О себе… Я рассказала тебе о себе, — подтвердила Елена Петровна. — Ляна, по-русски Елена — это я.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем высоких напольных часов, тяжелый маятник которых медленно и торжественно отмерял время их беседы.
— Что же ты ничего не спрашиваешь о себе? — поинтересовалась Елена Петровна. — Ведь все, что я тебе рассказала, пока было обо мне.
— Ах, да, расскажите, пожалуйста, — встрепенулась Ирина, мучительно пытавшаяся увязать историю жизни гадалки с собственной судьбой. — Я вас слушаю.
Елена Петровна тяжело вздохнула.
— Возможно, ты рассердишься, но все уже позади. Я без твоего согласия использовала твою силу. Природа подарила тебе удивительный, но и страшный дар — возможность не только предвидеть события, но и влиять на них. У меня тоже есть эта способность, но она меньше, значительно меньше, чем твоя. Впервые в жизни я встретила человека, который обладает такой гигантской мощью.
— Почему же я не ощущаю этой способности? — усмехнулась Ирина. — Не скрою, порой она очень даже могла бы мне пригодиться.
Гадалка вздохнула, печально посмотрела на девушку и продолжил а:
— Не думай, что это счастье, скорее всего наоборот. Если не будет крайней нужды, не пользуйся своей способностью, даже тогда, когда ты почувствуешь ее и научишься управлять ею. Я уже говорила тебе, что дорого, очень дорого платят дети Лиллит за вмешательство в естественное развитие жизни, а я хочу, чтобы ты была счастлива. Счастливее, чем я. У меня есть причины желать этого, и ты поймешь почему.
Я использовала тебя, выражаясь языком современной техники, как ретранслятор, для того, чтобы точно узнать судьбу сына и, если это возможно, повлиять на нее. То, что ты увидела, еще не свершилось, но исход этого несвершенного события уже предопределен, и предопределила его ты. Я не просила тебя ни о чем. Ты увидела моего сына за мгновение до гибели и сама захотела помочь ему. Если бы не это твое желание, я бы ничего не смогла сделать. Теперь я твоя должница. Но, заглядывая в будущее, могу сказать, что и у тебя уже есть причины испытывать ко мне благодарные чувства.
— Это почему же? — сухо поинтересовалась Ирина, гневаясь, что ее против собственной воли заставили играть какую-то роль в совершенно чужой жизни, но одновременно и гордясь тем, что она спасла человека, этого синеглазого пилота, а особенно тем, что у нее, оказывается, есть способности, которые выходят за рамки обычных человеческих возможностей.
— А потому, — взгляд Елены Петровны стал сосредоточенно-пронзительным, — что тот, кого ты только что спасла, через несколько лет станет твоим мужем.
Глядя на растерянное лицо девушки, гадалка улыбнулась:
— Да, да, именно так. Я знала об этом еще тогда, когда гадала тебе в первый раз, но промолчала. Ты все равно не поверила бы. Ты и сейчас не веришь, но это правда. Так будет. Теперь уже точно.
— Но так не бывает! Это просто невозможно, — воскликнула Ирина.
— Возможно. Думаешь, такие совпадения случаются только в плохих индийских фильмах? Нет, моя милая, жизнь преподносит зачастую сюрпризы, перед которыми бледнеет самая буйная человеческая фантазия. Но для нас это и не совсем случайное совпадение. Твое появление у меня вызвано тем, что я постоянно думала о сыне, пыталась помочь ему, вот судьба и послала мне тебя — единственную из тех, кто мог бы спасти моего мальчика.
— Но я же, по вашим предсказаниям, должна выйти замуж через три месяца? — внутренне продолжала возмущаться своеволием Елены Петровны Ирина и потому не могла не возразить. — Я даже озаботилась претворением ваших планов в свою жизнь. На каждого встречного-поперечного уже смотрю как на возможного претендента на мою руку.
Гадалка невесело рассмеялась.
— Об этом можешь не переживать. Все произойдет само собой. Я же тебе предсказала два брака. Ой! — вдруг встрепенулась она. — Мы с тобой теперь в некотором роде родственники.
— Ну, не будем забегать вперед, — язвительно ответствовала Ирина. — На всякий случай повременим с завязыванием тесных родственных отношений до моей второй свадьбы.
— Не веришь? — печально спросила Елена Петровна и тут же озорно улыбнулась. — И правильно делаешь. Так даже лучше, больше вероятности, что мои предсказания сбудутся. Нельзя забывать — ты дочь Лиллит и легко можешь изменить свою судьбу.
Она поднялась со стула и добавила уже еле слышно:
— А мой долг постараться воспрепятствовать этой легкости.
Извинившись, женщина вышла в другую комнату. Через минуту она вернулась, неся в руках небольшую коробочку. Вновь присев напротив Ирины, Елена Петровна приступила к новому еще более сказочному рассказу, на этот раз о реликвии — старинном медальоне, передаваемом в ее семье из рода в род. Она рассказала его историю и все то, что узнала о нем от Мариулы, своей старой бабки.
— Этот медальон женщины нашей семьи надевали своим мужьям или первенцам, и он хранил их от всех бед. По роковой случайности пришлось поменять эстафету, и теперь медальон может носить лишь женщина. Я сняла его, как только повстречала тебя. Теперь пришла твоя очередь владеть этой вещью, а когда ты станешь женой моего сына, — в этом месте Ирина недовольно дернула плечом, — когда ты станешь его женой, — категорично повторила гадалка, — через много лет ты наденешь эту вещь на шею своей невестки, чтобы она оберегала твоего сына от преждевременной смерти.
С этими словами Елена Петровна открыла коробочку и протянула Ирине тускло блеснувший медальон на цепочке редкого плетения.
Девушка растерянно приняла подарок. Медальон лежал в ее руке теплый, как будто живой, и на мгновение Ирине показалось, что в нем пульсирует в такт ударам ее собственного сердца таинственная, неземная жизнь. Она с интересом разглядывала вещицу. По виду медальон был действительно старинным, а надпись на нем была на языке, напоминающем санскрит.
