— Я должен все рассказать ему. Нам нужна помощь Гарри.
Она некоторое время смотрела ему в лицо, потом вздохнула и кивнула. Потом поставила на стол бутылку коньяку.
Бабушка Дойл оставалась у двери; поглаживая пальцами мальтийский крест у себя на шее, она разглядывала Ирину.
Ирина улыбнулась.
— Миссис Дойл, вам нечего меня бояться. — Она приподняла стакан. — Как видите, вот мой завтрак.
Лицо бабушки Дойл приобрело обвинительное выражение.
— Вы несете ответственность за ту, что сделала это с моим внуком.
Улыбка Ирины исчезла.
— К сожалению, да. Даже с моим опытом можно совершать глупости.
Гарри с грохотом сбежал с лестницы.
— Лин, ты не видела… Гаррет! — Он затормозил, глядя с раскрытым ртом, с почти комичным недоумением. Но у Гаррета не было желания смеяться. — Твоя дверь закрыта изнутри.
Вот оно. Гаррет глубоко вдохнул.
— Да. Мне не нужно открывать дверь, чтобы выйти.
Ирина схватила Гаррета за руку.
— Спокойно, товарищ[8]. Я Ирина Руденко, мистер Такананда.
— Руденко? — Глаза Гарри сузились. — Вы должны были встретиться с ним сегодня в полдень.
Она улыбнулась.
— Нет. Я ему сказала в двенадцать часов нашего времени. Это полночь.
Гарри мигнул.
— Что? — потом снова посмотрел на Гаррета. — Что значит: тебе не нужно открывать дверь, чтоб пройти?
Ну, тут понадобится время.
— Гарри, лучше присядь. Нужно поговорить.
Гарри упал на стул. Гаррет ощутил за запахом крови своего бывшего партнера едкий запах пота. Неужели он боится, что Гаррет признается в убийствах?
Гаррет поторопился разуверить его.
— Я не убивал этих людей, Гарри. Клянусь.
Гарри перевел дыхание.
— Я не думал, что это ты, Мик-сан.
— Я должен рассказать о себе… почему я иногда веду себя так странно, как выхожу из спальни, не открывая двери.
Миндалевидные глаза сузились.
— Ты выходишь через окно.
Гаррет покачал головой.
— Гарри… — Дерьмо! Как ему сказать об этом? Может, снять очки и… Он тут же отбросил эту мысль. Нет, Гарри должен принять и понять это по своей воле.
«Удачи, любимый», — прозвучал в его голове голос Лейн.
Он отчаянно пытался отыскать слова.
— Гарри… если бы ты смотрел кино, где у детективов несколько убийств, у жертв два отверстия на горле и отсутствует кровь, потом одного детектива находят мертвым с разорванным горлом, но он приходит в себя в морге и горло у него почти зажило, а после этого он перестает есть пищу, ночь предпочитает дню, не выносит запаха чеснока… что бы ты подумал?
Гарри нахмурился.
— А я думал, что мы поговорим серьезно.
— Гарри. Я абсолютно серьезен.
На горле у Гарри забился пульс. Гарри долго молча смотрел на Гаррета, потом с лицом, превратившимся в маску, сказал осторожным плоским голосом:
— Это не кино.
— Да, — согласился Гаррет. — Хотел бы я, чтобы было кино. Мы могли бы посмотреть его и продолжать вести нормальную жизнь. Но все, что произошло со мной, реально. Я пришел в себя после беспамятства и… изменился.
Между бровями Гарри кожа зашевелилась, как будто он собирался нахмуриться, но передумал. Он медленно сказал:
— Ты знаешь, доктор Мазетин принимает и частных пациентов.
У Гаррета свело желудок. Мазетин. Психоаналитик отдела. Гарри решил, что он спятил. А что еще ты ожидал? Он продолжал говорить ровным голосом.
— Гарри, я не сумасшедший.
— Конечно, нет, — торопливо согласился Гарри. — Но может быть… знаешь, мозг иногда выкидывает странные номера. Химический дисбаланс от голода может…
Гаррет хлопнул рукой по столу.
— Я не страдаю отсутствием аппетита. Я ем. Вот это. — И он пролил немного крови из термоса на стол.
Пульс на горле у Гарри забился еще сильнее, Гарри смотрел на алую лужицу. Через минуту он поднял голову с дружеской улыбкой, от которой Гаррета охватило отчаяние.
— Ну, хорошо. Ты меня убедил.
Ничего подобного, — разочарованно подумал Гаррет. Эта улыбка означала: «Пусть он успокоится, тогда поговорим».
Ирина слегка покачала головой. Гаррет понял, что она так же оценивает ситуацию.
Бабушка Дойл сказала:
— Я думаю о демонстрации, Гаррет.
Очевидно, ничто другое его не убедит. Вскочив со стула, Гаррет подошел к двери в прихожую и закрыл ее. Потом прислонился к ней, подняв руки над головой.
— Смотри, Гарри. Я не трогаю ручку.
Р-р-раз. Он стоял в прихожей. Повернувшись, снова прижался к двери. Р-р-раз. Гарри посмотрит на него с отвращением?
Ничего подобного. Гарри смотрел недоумевающе, рот его беззвучно шевелился, кровь отхлынула от лица.
Бабушка Дойл помогла ему сесть.
Лин вложила ему в руку стакан с коньяком.
— Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — негромко произнесла она.
Гарри одним глотком проглотил коньяк. Гаррет сомневался, что он вообще это заметил, тем более ощутил вкус напитка. Лин снова наполнила стакан, Гарри выпил и изумленно посмотрел на стакан. Потом снова на Гаррета и закрыл глаза.
— Скажи, как ты это делаешь.
— Вы видели, — сказала Ирина. — Говоря с учетом моего опыта, вам легче будет просто поверить, не вдумываясь в причины.
Лин обняла его рукой.
— И Гаррета прими. В основном он та же самая личность, что и раньше.
Гарри напрягся.
Гаррет затаил дыхание.
Но Гарри с сердитым выражением повернулся к Лин.
— Ты знала и ничего не говорила мне?
Гаррет заметил, что Гарри это произнес как-то с радостью. Хватается за привычное?
Лин ответила:
— Я узнала только вчера. Гаррет все время пытается тебе сказать, но ты слишком поверил в диагноз Ванессы. — Она налила еще коньяку.
Гарри оттолкнул его.
— Я не смогу вести машину, если выпью еще. Может, сказаться больным? Я больше сегодня не выдержу. — Он взял свой стакан.
Гаррет схватил его за руку.
— Гарри, тебе нужно ехать. Я думаю, мы знаем, кто убийца, и нам ты нужен, чтобы доказать это.
— Убийца. — На лице Гарри впервые за последние пять минут появилось привычное выражение. — С убийцей я справлюсь. Кто он?
Гаррет рассказал ему.
Гарри слушал сосредоточенно. В конце он вскочил.
— Ван с самого начала сомневалась насчет окна. Я сказал ей, что Гаррет проверил, но кладовки были закрыты. Она сейчас займется этим. После того как лаборатория кончит, возьмем образцы кожи и отпечатки пальцев у Фаулера.
— Но как вы это сделаете, не дав понять, что подозреваете его? — спросила Ирина.
