Габриэль заглянул к нему на следующий день после устроенного бастером спектакля.
— Если выпустить тебя на площадь — растерзают, — сказал он.
тайлер ничего не ответил.
Следователь, ведущий дело, пошел навстречу коллеге, позволив ему увидеться с преступником, хотя допускали к гадальцу только адвоката. Впрочем, Габриэль не обольщался: пока следователь был на стороне мэра, пусть и не торопился делать окончательные выводы.
Маленькая каморка для допросов не слишком вдохновляла для разговора, да и тема была безрадостная. Маг безжалоcтно добавил:
— Мэр настаивает на ускорении процесса и на суде присяжных. С таким мнением в обществе тебя ждет петля.
— Что, даже не смягчат? Я ведь сам пришел cдаваться, — невесело откликнулся тайлер, потирая немеющие от наручников руки. Он не ожидал, что всё будет настолько плохо.
— тогда расстреляют, — «утешил» его офицер.
Младший Уоллис выглядел хуже тайлера. Гадалец хотя бы умудрялся спать, пусть даже на жесткой койке в камере: в первую ночь в тюрьме сокамерники попытались устроить ему темную, но какой-то здоровяк, не иначе как дядин знакомый, живо поставил их на место. Габриэль же почти забыл, что такое сон. Он пообещал сестре, что сделает всё возможное, чтобы освободить тайлера, поэтому искал малейшие зацепки. И если с миссис бастер пока было глухо — тот, кто подставлял гадальца, знал свое дело, то о Мантерре мэр подзабыл. А может, решил, что делом Аделин Милтон никто не станет заниматься снова. Может, и не стали бы — уточнять что-то по закрытому делу маги не хотели, — но Габриэль надавил на тамошних коллег. После напоминания о рике-висельнике, с которым он помогал им в прошлом году, переговоры пошли гораздо продуктивнее, а наутро поступил отчет: призрак Аделин на мосту действительно есть.
Неизвестно, как об этом прознали газетчики, но они осадили управление к вечеру того же дня, а родные погибшей потребовали возобновить дело. Вся полиция Мантерры встала на уши и теперь жаждала сказать «спасибо» деятельному капитану Габриэлю.
— тебе ещё не икается? — хмыкнул мистер Уоллис-старший, когда сын выключил кристалл связи — за последнюю неделю Габриэль едва успевал отвечать на сообщения.
Он заскочил домой в обед, подвез Лиззи из управления. Она всё утро просидела там, занимаясь материалами по делу Аделин Милтон, и тяжело вздыхала, надеясь разжалобить брата и попасть на встречу с тайлером. Ей-богу, он давно бы устроил эту встречу, но начальство уперлось рогом. Лиззи тоже понимала, что брат не виноват, но это не мешало ей вздыхать.
— Поворчат и перестанут. там неплохие парни работают, — отмахнулся Габриэль.
Начальство уже изрядно потрепало ему нервы. Клятву быть честным и не жалеть сил в борьбе с преступностью давали все, но соблюдать ее почему-то не торопились немногие.
— Честность в нашем мире не котируется, — сказала Лиззи, забирая со столика «Ночной экс-Пресс».
В свежем номере тайлеру в очередной раз перемывали кости, плавно подводя читателей к мысли, что у гадальца нет ничего святого. Пожалуй, в чем-то Габриэль был с ними согласен. Неужели нельзя было посоветоваться, прежде чем идти и сдаваться в полицию, надеясь на справедливый и неподкупный суд? Да когда он был справедливым и неподкупным?!
В этой неприятной ситуации утешало только, что родители поверили в непричастность тайлера к убийству. На слово, не требуя доказательств. Мама, конечно, была не в восторге, узнав, с кем общается дочь, но ни слова не сказала против. то ли надеялась, что гадальца не выпустят из тюрьмы, то ли боялась, что Лиззи снова хлопнет дверью и уйдет из дома.
Габриэль в невиновности Марино тоже не сомневалcя. За месяц, пересекаясь с ним не по одному разу в неделю, он убедился в добропорядочности гадальца и даже, скрепя сердце, готов был допустить его ухаживания за сестрой. Хотя у него разрешения никто спрашивать не собирался. Задавать вопросы сестре Габриэль не стал, она тоже не спешила делиться с ним девичьими переживаниями. Но о том, что между Лиззи и тайлером отношения более чем дружеские, он догадался по отметинам на шее сестры, которые она и не подумала скрыть в день возвращения. только на следующее утро Софи занесла ей большую коробку с новым платьем: о благопристойности позаботилась мама, и воротник стойкой скрыл все следы «горячности» гадальца.
Надавать бы ему по роже за случившееся! Но Марино вовремя оказался в тюрьме, в недосягаемости от гнева Уоллиса-младшего. Избивать же его во время с трудом выбитой встречи… Нет, хотелось, конечно, но Габриэль отложил это на потом.
Артефакт среагировал в очередной раз, и офицер, с трудом подавив желание проигнорировать вызов, с раздражением сжал его в кулаке.
— Что еще?
— И вам доброго дня, мистер Уоллис, — услышал он спокойный голос целителя, сдобренный порцией иронии. — Вы просили сообщить, когда наш пациент придет в себя. так вот, сообщаю.
Габриэль едва не выронил кристалл. Он и сам до конца не понимал, почему так беспокоится об этой в общем-то малознакомой девушке. Потому что именно его магия удержала в ней крупицы жизни? Или потому, что пока расследовал ее дело, услышал столько занимательных историй о рамолке, что невольно заинтересовался? Да и как не заинтересоваться, если соседи отзывались о ней с улыбкой и теплотой, а некоторые — с неприкрытым восхищением! А может, просто хотел снова увидеть улыбку на ее миловидном лице? В любовь с первого взгляда Габриэль не верил, вот только любовь ведь никого не спрашивает!
Они познакомились незадолго до несчастного случая. В полицию пришел анонимный донос на незаконную деятельность в салоне, и Габриэль вызвался проверить. Попробовал копнуть, но ничего не нашел, хотя было видно — кузены мухлюют, и мухлюют грамотно. А если вспомнить, что их двоюродный дядюшка — известный мошенник, а рамолы свою родню до пятого колена знают… Габриэль решил зайти с другой стороны и вызвал мисс Марино в участок. Она пришла, бойко отбила все попытки что-то вызнать, а под конец заявила, что если он так хочет с ней пообщаться, пусть зовет на свидание. Может быть, она и согласится.
И ведь согласилась, если верить Лиззи. Интересно, она помнит о своем обещании?
Доктор Штар всё ещё ждал ответа, и офицер спохватился:
— Да, я понял, сейчас буду!
Артефакт выключился, а Габриэль поймал себя на мысли, что улыбается как дурак.
— У тебя такое лицо, будто к награде представляют, — заметила Лиззи, отвлекшись от газеты и с любопытством поглядывая на него.
Маг кашлянул, безрезультатно пытаясь принять серьезный и солидный вид, а потом просто махнул на это рукой. Перед кем ему притворяться?
— Собирайся! Мы едем в больницу. Мисс Марино очнулась!
***
Целитель не сообщил персоналу, что роуз пришла в себя. Как поступить, когда рамолка очнется, они обговаривали неоднократно и с нетерпением ждали, когда антидот подействует. В курсе случившегося была только его племянница Марта. Она и встретила их в приемной и отвела к дяде, а тот, в свою очередь, сопроводил до палаты мисс Марино.
— Я отправил Лорен в прачечную, так что есть время спокойно поговорить. Но не увлекайтесь. Мисс Марино еще слаба, а в больнице, как говорят, даже у стен есть уши.
Габриэль кивнул и первым зашел в палату. Лиззи прошмыгнула следом, выглядывая из-за его широкой спины.
рамолка лежала в той же позе, что и все дни до этого. бледная, исхудалая, с разметавшимися по подушке черными кудрями. Лиззи на мгновение показалось, что сообщение целителя — какая-то злая шутка, но тут он кашлянул и негромко произнес:
— Мисс Марино, не притворяйтесь, здесь все свои.
Гадалка открыла глаза и с трудом повернулась к ним. Губы шевельнулись в приветствии. Лиззи его не расслышала, скорее, поняла по чуть виноватой улыбке и слабому кивку.
— Голос еще не до конца восстановился, — пояснил доктор Штар, — и двигаться поначалу будет трудно. Марта присмотрит за ней и поможет. Посторонних подпускать опасно: я верю в актерский талант мисс Марино, но лежать недвижно сутки напролет достаточно трудно.
