Ознакомительная версия.
Сержант приподнял голову умиравшего. Тот открыл глаза.
– Вот и сделал карьеру в ликвидаторах… – Сынок попытался улыбнуться, но получилось плохо, он только оскалил зубы. – Прав ты был, Клещ. Не потянул я…
– Ты отличный мужик, Раймонд! – ответил командир «сто семнадцатой». – Отличный мужик…
Сынок не услышал. Глаза остекленели, кривой оскал так и застыл на лице.
…Они вытащили к своему «острову» и мертвого Сынка, и чертову тварь, убившую товарища. Копать могилу в хлюпающей грязи было невозможно, потому ликвидатора положили на край «сэндвича», закрыли куском прорезиненной ткани, чтоб дождь не тревожил того, кому настала пора обрести покой.
Покончив с этим делом, Клещ спустился вниз – туда, где лежало животное, которое они так долго искали. «Сущность четвертого уровня». У зверя явно проглядывались черты обезьяны и кошки одновременно. Шкура – зелено-коричневая, с крупными пятнами неправильной формы. Явная маскировка под цвет местности. Вертикальные зрачки и втягивающиеся когти – типичные приметы семейства кошачьих. Только развитые пальцы передних конечностей напоминали обезьяньи – с их помощью хищник мог крепко хвататься за ветви деревьев. Зато задние лапы походили на кошачьи – с более широкими подушечками, со втягивающимися когтями. Хвост был типично обезьяньим – длинным и сильным, чтобы помогать при движении по стволам и веткам.
«Обезьянорысь» – так Клещ назвал эту тварь. Как поняли люди, животное обитало наверху, в кронах деревьях. Возможно, ему не нравилось двигаться по земле, путаясь в лианах, проваливаясь в ямы, прикрытые полусгнившей листвой. Обезьянорысь приспособилась к местным условиям, поднялась на уровень выше – жила наверху, оттуда выслеживала добычу и обрушивалась на голову ничего не подозревающей жертве.
Почему она решила поохотиться на человека? Просто мстила за то, что люди начали валить деревья, зацепили ее убежище, разорили дом? Не исключено. Или в период дождей, когда многие мелкие животные погибли, а прочие попрятались в норы и наглухо задраили входы, она не смогла найти еду? Рискнула атаковать более крупную добычу? И такое вероятно.
…Клещ подготовил докладную записку о встрече с загадочным и опасным существом, приложил видеоматериалы и данные, накопленные бортовыми чипами бронекожи – и своей, и тех, кто стал свидетелем трагедии. Заархивировал все это и отправил отчет на спутник-ретранслятор, добавив в конец сообщения лаконичный комментарий: в составе «Метлы-117» осталось семь бойцов.
– Она перебьет нас, – сказал Наркоша, когда сержант отключил станцию дальней связи. – Она перебьет нас всех. Это плата за вторжение…
Воронин не сразу понял, что товарищ говорил не об обезьянорыси, нет. Под словом «она» подразумевалась Илана.
Фразе не придали значения, и напрасно. Тревога поднялась ночью, началась она с громких криков Быкана и воя сирены. Сергей, лишь недавно сменившийся с дежурства и принявший транкл, вскочил с дурной головой, плохо соображая, что происходит. Мир вокруг раскачивался так, словно Воронин попал на огромную лодку. А снаружи все не смолкал ревун, и кто-то отчаянно матерился. В первую секунду Сергею подумалось: лагерь атакуют обезьянорыси. Или пауки. Или еще какая-нибудь хитрая нечисть, с которой люди пока не встречались.
Оказалось, дело в другом. Быкан, заступивший на смену одновременно с Наркошей и Боксером, в какой-то момент повернулся посмотреть на товарищей – проконтролировать, все ли в порядке. И обнаружил, что Наркоши на посту нет! Деактивировав поле сигнальных мин, тот уходил из лагеря, и забрало его шлема было поднято!
Увидев это, Быкан попытался вызвать товарища по радио, потом заорал, надеясь остановить безумца, накачавшегося «дурью». Но тот лишь прибавил ходу, а потом дико захохотал. Выбираясь на чистое место, за пределы «колючки», прокричал в ответ:
– Она убьет нас всех! Так чего тянуть?!
Узнав об этом, Клещ схватился за голову, принялся гнусно ругаться. До рассвета оставалось еще два часа, и в темноте в лес не пошли – командир запретил. Сидели на площадке, друг против друга, забыв про сон. Ждали, когда над чертовой планетой появится Толиман и можно будет двинуться в путь, на поиски Наркоши.
Пошли втроем: Клещ, Дэл и Белоснежка. От усталости и недосыпания Сергей плохо соображал, веки налились такой тяжестью, что поднимать их было неприятно. Для каждого поворота зрачков влево или вправо требовалось затрачивать невероятно много сил.
Несколько раз он падал, оступившись на склизких корнях. Падал в грязь, мечтая не двигаться, уснуть, но Клещ не позволял, заставлял подняться, идти дальше. Дэл держался чуть получше, хотя тоже не очень смотрел по сторонам, больше делал вид, что контролирует зеленку.
Наркошу нашли случайно, просто наткнулись на него неподалеку от кромки леса – заметили яркое пятно в траве. Двигались в том направлении, которое указал Быкан, и вышли к нужному месту – туда, где лежал мертвец. Вернее, его оранжевый защитный костюм, в котором шевелился огромный клубок слизней и каких-то вертких тварей, здорово напоминавших пиявок.
Дэл зачем-то пнул ногой пустой сапог Наркоши. Оттуда, почуяв неладное, резво выбежала маленькая змейка, юркнула в мокрую траву. Бронекожа павшего ликвидатора шевелилась, будто живая – внутри царила нездоровая суета. Озверевший Клещ перевел гепл в режим непрерывного огня, превратил оболочку в пепел и пар. А потом махнул рукой, давая знак: пошли обратно!
…Долго копали могилу в хлюпающей грязи для Сынка, убитого обезьянорысью. Оказалось, под куском брезента, где лежало тело, неведомо откуда появились жуки и черви. Увидев это, сержант решил не плодить заразу.
Сынка опустили в яму, заполненную водой, сверху забросали комьями жирной грязи. Это уже не казалось диким, смерть стала чем-то привычным. Тупо, механически втыкая лопату в чавкающую грязь, а потом наваливая ее на мертвого Сынка, Воронин думал о том, что Наркоша, наверное, был прав.
Илана убьет их всех. Чуть раньше или чуть позже. Они допустили ошибку, высадившись здесь.
Решение Клеща продолжить расчистку дороги к контейнеру показалось Сергею абсурдным. Сначала он хотел возразить, сказать, что сержант перепутал, здесь не армия, где сражаются до последнего человека, до последнего патрона, но потом передумал. Усталость, бессонница, шок от смертей товарищей выпили силы и энергию.
Он равнодушно поднялся с места – была не его смена дежурить в лагере. Значит, на выход. Воронин взял бронекожу и начал влезать в нее – медленно, вяло, совсем не так, как в первые дни. Не так, как молодых и резвых учили на тренинг-базе. Теперь все изменилось, уже не походило на героическую сказку, которую когда-то раньше рисовало воображение.
Ознакомительная версия.
