волны. Не знаю, природа ли, или чары, но корабль не мог пристать. Возьми монеты на кухне, до его возвращения нам должно хватить.
Малышка Ин бегом побежала вниз, поднимая длинный подол синего рабочего платья, под которым виднелись чёрные балетки со скромными брошами.
Пройдя переулок шляпочников, она, крепко держа в руке бидон, вновь подошла к двухэтажным домам, между которыми всего пару дней назад клубилась тьма.
Ингрид осторожно заглянула. Двор был глухой. Три дома создавали тупик, украшенный клумбами с садовыми цветами, рядом с которыми была проложена дорожка из больших каменных плит. Сушилось выстиранное хозяйками бельё, из открытого кухонного окна дома в центре доносился восхитительный запах тыквенного пирога. Порядок нарушали сложенные возле стен доски, а также бытовые и садовые мелочи, такие как: вёдра, лопаты, верёвка, остатки угля и прочее.
Девочка осторожно шагнула внутрь. Ничего не изменилось. Она сделала ещё шаг — всё по-прежнему.
— Значит, проклят был не дом, а кот? Или, если дом, то чародей изгнал злых духов?
Борясь со страхом, она постояла ещё немного, готовая в любой момент сорваться с места и бежать куда глаза глядят. Однако, на её великую радость, двор оставался двором, как и десятки вокруг него.
Она подошла к маленькой террасе центрального дома и, поднявшись по ступеням, тихо постучала в дверь. Может, кот жил в какой-то семье?
На стук вышла молодая женщина в фартуке:
— Чем могу быть обязана?
— Здравствуйте, — присела Ингрид, — прошу меня простить. Позвольте узнать, не теряли ли Вы, либо Ваши соседи чёрно-белого кота?
— Насколько знаю, юная мисс, в нашем дворе такой не проживает.
— А есть ли здесь крысы?
— Мы в портовом городе, как им тут не быть? — по-доброму, подметила хозяйка. — Что-то ещё мисс? Прошу прощения, но мне пора достать из печи пирог.
— Да, извините, что Вас отвлекла…
Женщина закрыла перед носом гостьи дверь. Не то, чтобы она была грубой, скорее, действительно, очень занятой. А потому, ей было далеко не до расспросов о не интересующих её животных.
Девочка не рискнула вновь кому-то мешать, и бесстрашно продолжила путь на рынок, вот только ноги почему-то сами ускоряли шаг.
— Маленькая мисс! Рад Вас видеть, — поприветствовал её сыровар. — Что желаете?
— Пожалуйста, бидон молока.
— Конечно, конечно, мисс! — наклонившись через прилавок, принял посуду молочник. — Сегодня весьма облачно, — большим черпаком он переливал из металлического бочонка свежее коровье молоко. — Говорят, тучи идут с островов.
— Вот что бывает, когда маги вмешиваются в природный порядок. — присоединился к разговору ещё один покупатель. Чопорный мужчина лет тридцати с закрученными усами, котелком и папкой в руке.
— Мистер Симонс! — поприветствовал его сыродел. — Что говорят в ратуше? Будет ли сильный дождь?
— Сэр Вильгельм обещает, что нет. Лучше бы направил тучи к холмам. Глядишь, тогда бы Гастин ожил.
— Разве не колдунство виной тому, что холмы превратились в степь?
— Оно. Тёмная магия не терпит живого, а ведьмины заговоры питают силы от природы. Как ратуша изгнала их на холмы, так растения и погибли, а звери и птицы бежали. Представьте, что случилось бы с нами и городом, останься колдуны и ведьмы среди нас на дольше⁈
Молочник наполнил бидон юной мисс и передал его ей. Тогда мистер Симонс сделал заказ:
— Мне пять сотен и восемь десятков ваммов Гвинского сыра, пожалуйста.
— Простите, мистер Симонс, — обратилась к нему Ингрид, — позвольте мне задать Вам вопрос.
Мужчина повернулся к ней:
— Не имею возражений, юная леди.
— Если же в городе ныне нет ведьм и колдунов, может ли здесь остаться порча?
— Сэр Вильгельм утверждает, что подобное невозможно. Вы иного мнения?
Ингрид задумалась. Если она скажет о том, что спасла из темноты кота, не отберут ли его? И разве крысы портового города настолько голодны, чтобы охотиться на котов? А, если утаить правду, то кто знает, какими последствиями может обернуться молчание о настолько важном! Ведь не уличённая скверна непременно появиться вновь. С этим точно должны справляться взрослые.
— Вчера на площади я не нарочно услышала разговор благородных дам о том, как они, будто, видели чернее чёрного пустоту среди домов.
— Где же? — свёл брови чиновник.
— Простите, мне не известно. Я слышала обрывком.
— Может ли мисс описать тех дам?
— К сожалению, и этого я сделать не в силах. Признаюсь, к своему стыду, я больше была увлечена их разговором, нежели ими самими…
— Это весьма ценная новость. Могу я знать Ваше имя?
Ингрид замялась. Но солги она и в этом, кто ей поверит в другом?
— Ингрид Кук.
— Благодарю за честь, юная мисс Кук. — сняв котелок, поприветствовал чиновник. — Могу просить Вас, как только вспомните, либо узнаете столь же безотлагательное, незамедлительно явиться к ратуше и отыскать меня?
— Хорошо. — неуверенно ответила девочка, явно не ожидая того, что её к чему-то обяжут. Инициатива порой бывает наказуема, хотя, цена в данном случае была не так велика. Куда важнее избавить город от преступника, оставляющего порчу прямо у жилых домов, мучая при том беззащитных.
— Просите у парадного приёмного мистера Симонса, меня тут же позовут.
— Поняла, — присела в реверансе девочка.
— Ваш Гвинский сыр, — передал завёрнутый в бумагу, точно отмеренный в пять сотен восемь десятков ваммов, кусок сыродел. Всё это время он только слушал разговор покупателей, стараясь на глаз выверить правильную долю, которую стоило отрезать от головки солёного сыра.
— Благодарю, — качая покупку в руке, удостоверился в правильности веса чиновник. После чего передал деньги. — Позвольте откланяться, — приподнимая шляпу, он цокнул низкими каблуками лакированных туфлей и, получив ответное прощание, устранился.
— Если увидите порчу, маленькая мисс, — предупредил молочник, — не подходите близко, а как можно скорее плюньте через плечо и убегайте. Сглаз увяжется, так только к чародею или ведьме идти…
— Спасибо, мистер Уотсон. — Ингрид достала из кармана монетки.
— Всего доброго! — убирая прибыль, пожелал громоздкий молочник.
— И Вам. — присела девочка.
Всё так же улыбаясь на прощание, торговец взвалил на плечо пустой бочонок, тут же услышав треск. Прямо по шву разошлась его рубашка.
— О, светлые боги! — неловко выразил досаду мужчина.
— Мистер Уотсон, — малышке Ин, обещавшей маме работать больше, пришла идея: — могу я предложить свою помощь и починить Вашу рубашку?
— Благодарю Вас, маленькая мисс! Достаточно ли будет за это одной «совиной головы»?
Цена неплохая, но её явно не хватит, чтобы заплатить по долгам. Потому девочка решила поступить иначе:
— Могу ли я взамен просить сливок? Вскоре вернётся отец, он любит кофе.
— Понимаю, понимаю, мисс! Хорошо, пусть будет так!
— Спасибо! — обрадовалась девочка, доставая из кармана нитки и иглу.
Пока сыродел, оставшийся в фартуке, скрывался за прилавком, юная шляпочница, сидя на бочонке рядом, старательно
