– Школа кота?
– Крадущегося аллигатора, – сказал он и положил руку мне на бедро.
С одной стороны, все происходило довольно стремительно, с другой – мы вели себя, как школьники в свой первый раз.
* * *
Говорят, что первый поцелуй решает все. Что вкус, запах, тактильные ощущения и вот это вот все пробуждают инстинкты и сразу дают тебе понять, твой это мужчина или нет, и как у вас там сложится дальше.
Я считаю, что это полная фигня, может, у него в этот момент губы пересохли или он плохо на помидорах тренировался, поэтому никакого электричества и не произошло.
Но это я вообще рассуждаю, в целом, а не конкретно о Реджи.
Наш первый поцелуй я бы оценила на твердую четверку, и сердце мое даже пропустило удар, и он наконец-то положил руки мне на бедра, помогая избавиться от джинсов, как снова зазвонил телефон. У меня не было никакого желания отвечать, но Реджи отстранился и выразительно на меня посмотрел.
Я сняла трубку, даже не посмотрев на экран.
– Какого черта? – возопила я. – Кто-нибудь в этом Городе смотрит на время? Откуда вообще эта страсть разговаривать со мной голосом? Почему нельзя отправить эсэмеску или в мессенджер написать?
– Прости, Боб, – это была Эми и голос у нее сразу же стал виноватым. – На этом карантине забываешь, какое сейчас время суток. Я не вовремя, да? Ты не одна?
– Ты чертовски не вовремя, – сказала я тоном ниже. – И я чертовски не одна.
– Кто он?
– Ты не знаешь.
– Но очень хочу узнать, – сказала она. – Поговорим утром, хорошо?
– Стоп, – сказала я. – Зачем ты вообще мне позвонила?
– Я хотела узнать, нет ли каких новостей о Кристиане, – сказала она.
Кристина, Кристиан… я уже и забыла, кто это такой, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить.
– Никаких новостей.
– Жаль. Значит, он оставил свои попытки?
– Надеюсь, он укатил свои попытки в какое-то другое место, – сказала я. – Если это все, то…
– Конечно, конечно, – сказала она. – Поговорим утром. Нескучной тебе ночи, Боб.
На этот раз я выключила телефон и швырнула его в кресло. Подушка спружинила, и аппарат свалился на пол, но, по счастью, пол был устлан довольно густым ковром, и я не думаю, что там что-то сломалось, а если и сломалось, то и черт бы с ним.
– Кристиан? – спросил Реджи. – Кто такой Кристиан?
– Какой-то больной ублюдок, – сказала я. – Ты будешь уже что-то делать или тебе и на этот случай надо принять какой-нибудь эликсир?
– Не надо, – ухмыльнулся он.
И оказался прав.
* * *
Охо-хо. Хо.
Часа через полтора – это примерно, сам понимаешь, я время не засекала – он вылез из-под одеяла, оставив меня там одну, и принялся одеваться.
– Уже уходишь? – спросила я. – Хорошо, пока-пока. Деньги можешь оставить на тумбочке.
– Тебе нужно поспать, – сказал он. – Наверняка завтрашний день будет тяжелым.
– А ты…
– А я буду охранять твой сон до утра, – сказал он. – Мне-то спать не надо.
– Хорошо быть тобой, – сказала я и зевнула.
– Очень неплохо, – согласился он, застегнул ремень на джинсах, накинул футболку и подошел к окну. – Твой фанат все еще там.
– Мне кажется, они там все какие-то нездоровые, – сказала я, переворачиваясь на другой бок. Ребра все-таки ныли, потому что в какой-то момент мы перестали быть слишком уж аккуратными. Я даже подумала, не принять ли обезболивающего на сон грядущий, но вставать было лень.
– Если утром ты вдруг решишь, что это была ошибка, я заранее согласен никогда о прошедшей ночи не вспоминать, – сообщил Реджи. – Я имею в виду, вслух. В моей голове она останется навсегда, и я буду с нежностью перебирать эти воспоминания, даже когда мне будет восемьдесят пять, и толпы правнуков будут ждать, когда же я откину копыта, чтобы приступить к дележу моего состояния. Которое, конечно же, я только к тем годам и заработаю.
– Я передумала, – заявила я. – Тобой быть не так уж и хорошо.
И снова зевнула.
– Спи уже, – сказал он. – Поговорим обо всем этом утром.
– Звучит, как хороший план, – сказала я.
Он сел в кресло, достал из кармана пиджака свой телефон и уткнулся в экран.
Мужчины…
* * *
Когда я проснулась, в закрытые шторы пытался пробиться солнечный свет, в номере пахло кофе и круассанами, а Реджи все так же сидел в кресле и листал новости в своем телефоне.
– Который час?
– Почти десять.
– Ой, ё.
– Я разговаривал с Джоном, – сказал Реджи. – Он сказал, что формально ты все еще в командировке, поэтому можешь не торопиться в участок.
– Это вы, конечно, хорошо придумали, – сказала я.
– Вставай, – сказал он. – Есть кофе и круассаны. Понимаю, было бы романтичнее, если бы я сбегал за ними в булочную на углу, но я решил, что не стоит оставлять тебя одну и просто заказал завтрак в номер.
– Очень мило, – сказала я. – А наш друг в плаще?
– Все еще там, – сказал Реджи. – Точнее, там другой, но он тоже в плаще. Примерно час назад у них произошла пересменка.
– Это раздражает, – сказала я.
Странно, что ТАКС ничего не пытается с этим сделать. Один такой тип взорвался в центре города и убил несколько оперативников агентства, другие следят за его единственным Цензором с непонятными целями, а агенты сидят и в ус не дуют. Какой у них план? Есть ли у них вообще хоть какой-нибудь план, или эта ерунда вне сюжета и для теневиков интереса не представляет? А как они определяют, что в рамках сюжета, а что за них выходит?
– Так ты собираешься вставать?
– Прости, я задумалась.
– Кофе стынет, – сказал Реджи. – Масло тает. Круассаны черствеют.
– Пусть все это потерпит еще пять минут, – сказала я, вылезая из-под одеяла. – Мне нужно в душ.
– Пять минут, – согласился Реджи. – После я уже ничего не гарантирую.
Я засунула руку под подушку.
– Если ты ищешь телефон, так я подобрал его с пола и положил в тумбочку.
– Пусть пока там и лежит, – сказала я.
Наконец-то мне удалось нащупать свой «Смит энд Вессон», который завалился за матрас. Реджи изумленно задрал бровь.
– Ты пойдешь в душ с пистолетом? – уточнил он.
– Последнее время я стараюсь не ходить без пистолета даже… в душ, – призналась я.
– Странная же девушка мне досталась, – в очередной раз ухмыльнулся он.
Это было неплохое утро, со всеми этими приятными запахами, ухмылками Реджи и дружеским пикированием, я и подумала, что была бы не прочь повторить его и завтра, если сам Реджи не будет возражать.
И судя по его довольному лицу, он возражать вроде бы и не собирался.
* * *
Я положила пистолет на край раковины, тщательно почистила зубы, а потом залезла в душ, подставив свое тело под струи горячей воды и втайне желая, чтобы Реджи ко мне присоединился. Но этот бесчувственный чурбан о моем тайном желании, разумеется, ни разу не догадался и, наверняка, продолжал пялиться в свой телефон.
Говорят, что женщины… ну, другие женщины, только знакомясь с мужчиной, сразу же начинают планировать свадебную церемонию и придумывать имена для первых троих детей, но я подобным никогда не занималась. Сейчас такая жизнь, что трудно планировать дела дальше следующей среды, да и эти краткосрочные планы срываются через один. Поэтому меня бы устроило, если бы он просто пришел ко мне и мы приняли душ вместе. А потом я бы поехала на работу, а он бы поехал охотиться на чудовищ (в чем-то наши работы были схожи, только его чудовища, как правило, лучше маскируются), а вечером мы бы снова встретились в этом отеле и на этот раз уже не стали бы тратить столько времени на разговоры…
В комнате что-то звякнуло. Наверняка, неуклюжий Реджи попытался налить себе кофе, не дожидаясь меня. Вот мерзавец. За это я съем на один круассан больше.
К комнате что-то разбилось, и тогда до меня дошло.
Дверцы душевой кабины закрыты. Дверь в ванную комнату тоже. Льется вода. Чтобы пробиться через такой барьер, мало просто разбить чашку или уронить кофейник. А охотник на нежить, который ходит на вампиров с одним только ножом, просто по определению не может быть неуклюжим.
