Ознакомительная версия.
— Послушай, Алекс, выкинь ты к Орку этот пулемёт и неси меня, — предложил Луций.
— Ты ранен? — спросил робот.
— Я устал.
— Ты можешь идти.
— Не могу, железная сволочь! Не могу! — выкрикнул Луций.
Он вдруг всхлипнул от непереносимой жалости к себе. Как глупо! Подыхать на этой задрипанной, никому не нужной планете, когда тебе девятнадцать… Легионер провел грязной ладонью по лицу, изображая, что стирает слезы. Хотя слез не было — лишь веки невыносимо жгло. Может, этот жест разжалобит Алекса?
— У нас приказ. Мы должны успеть в сектор «пять», — напомнил Алекс. — В заданный сектор мы выйдем через три часа. Сейчас привал. Двадцать минут.
«Приказ»! Ну да, приказ! Только на задание отправлялось две центурии легионеров и столько же боевых «Триариев».
Как все было? Луций помнил смутно, что случилось после того, как их скутер подбили. Машина разломилась надвое, и носовая часть ее врезалась в дерево. Корма отвалилась и плюхнулась в мелкую лужу. Двое ребят погибли. Луций выжил. И его Алекс уцелел. Пока они с роботом хоронились в болотах, спасаясь от шквального огня, потеряли связь с остальными. Вообще операция с самого начала пошла наперекосяк. Планы красиво выглядят в объединенном штабе, когда их демонстрируют голопроекторы. В момент десантирования в двенадцатой капсуле, где находился Луций, отказала половина стабилизаторов. Капсула вращалась как сумасшедшая. В тот момент, когда посудина грохнулась на мелководье лесного озерца, Луций был уверен, что выблевал все внутренности. На карачках он выполз из кабины и кое-как добрался до берега. Лежа на влажном песке, он смотрел, как в сером мутном небе вспыхивают один за другим веселые синие и белые огоньки. Вспыхивают и гаснут. В тот момент до него еще не дошло, что это сгорают посадочные модули XX легиона, «Жаворонки». От них не осталось даже пепла — нечего будет переслать родним. Только в момент высадки лацийцы потеряли двадцать человек и столько же «Триариев».
Робот сидел неподвижно, но при этом его «глаза» обозревали окрестности: в башке «Триария» натыкано восемь телекамер — по две на каждую сторону света. Иногда этих металлических зверюг кличут «восьмиглазник».
— В заданном секторе наверняка никого нет. Погибли или сдались в плен нерам… — пробормотал Луций.
— По последним данным, наша оборона еще держится — отвечал Алекс.
«Последние данные…» — мысленно передразнил Луций. Последние данные — это до начала десантирования. Легионер расстегнул нагрудный карман, достал планшетку. Увеличил масштаб. Ещё… ещё… картинка прыгала перед глазами. Заданная точка была в самом деле рядом. Протяни руку, приложи палец — это на планшетке. А на местности надо только миновать это треклятое болото, полосу редкого леса, а за ней — старое капище, созданное неизвестно кем и когда. За капищем и должен находиться лацийский лагерь. Если он действительно еще держится, то Луцию и Алексу повезёт. Интересно, бывают везучие роботы? Вопрос, разумеется, риторический.
Луций прищурился. Ему казалось, что на фоне низко нависших серых облаков он различает светящуюся паутину силовых линий. Нет, не может быть. Силовой купол установлен лишь над штабом неров — слишком дорогое удовольствие накрывать подобной защитой весь континент. Даже маленький купол сжирает бешеное количество энергии.
Легионеру мало что было известно о задании. Две центурии XX легиона должны были ударить в тыл соединениям Неронии. Десант не велик, но и силы неров не ахти какие. Главное — посеять панику. Отвлекающий маневр. Уж неведомо, кого они там привлекли или отвлекли, но за первые два часа боя одну центурию лацийцы потеряли полностью в проклятых болотах. Что сталось с остальными, Луций не знал. Настоящий удар должен был прийтись с другой стороны. Лагерь возле капища указан как запасной пункт сбора «Жаворонков».
Возможно, «Триарию» известно чуть больше.
Луций отыскал в ржавой траве белый камень. Потом еще один. Похоже, здесь когда-то была постройка, но теперь остались заросшие ржавой травой развалины. Пальцы сами собой стали выкладывать камешки друг подле друга, вот уже можно различить огромное ухо.
Третье имя Луция Валерия — Флакк — означало на латыни «вислоухий».
— Привал закончен! — объявил «Триарий» и поднялся.
Подошел, ногой раскидал камни.
— Зачем? — взъярился Луций. — Это был знак нашим. Если кто идет следом.
— Знак нерам, — сказал «Триарий».
— Что ты мелешь? Как неры догадаются, что огромное ухо означает Флакк? Только наши…
Луций стал судорожно сгребать камни, пытаясь выложить новое ухо. «Триарий» вновь камни раскидал.
— Стальной идиот!
— Нам пора идти, — сказал «Триарий».
Неужели придется уступить — лишь потому, что он из аморфной стали и сильнее.
— Ты должен подчиняться мне! — заявил Луций.
— Еще нет. Идем.
— Я велю тебя демонтировать! Разобрать! Сжечь твой мозг! Ты слышишь?
— Идем, — был все тот же ответ.
Легионер поднялся.
«Чтобы ты сгорел», — пожелал мысленно.
Они успели спуститься с горушки, когда на сигнальном обруче робота тревожно мигнуло красным. Луций рухнул в ржавые заросли хвощей одновременно с Алексом. В воздух поднялось облачко ржавых опор. В носу засвербило. Луций чихнул. Скутер неров неспешно выплыл из-за горушки. Раскраска желто-коричневая, под цвет окружающего пейзажа, на переднем сиденье какой-то низкорослик, а сзади, наоборот, поместился двухметровый дылда. Самоуверенный — сразу видно. Снял бронешлем и развалился в кресле. Дрыхнет. Они везли что-то живое: подле кресла дылды Луций сумел различить шевеление.
— Мой первый. Твой второй, — шепнул Алекс. — Пять секунд…
На комбраслете Луция включился таймер. Пять секунд до выстрела. Он вскинул винтовку. Лазерный прицел красной точкой пометил лоб спящего верзилы.
«Сейчас пискнет, и я выстрелю», — подумал Луций.
Говорят, патриции убивают без труда: у них нет барьера первого убийства. Они помнят всех, на кого подняли руку их деды и прадеды. Первое убийство, совершенное далеким предком, отмечает легионеров-патрициев своим тавром и дает им вечную индульгенцию на чужую жизнь.
Пискнул сигнал, и Луций Флакк нажал на спусковой крючок. Голова верзилы лопнула перезрелой ягодиной клюковца, что покрывает алым ковром здешние болота осенью и весной, выходя из-под снега яркой, налитой, чуточку горьковатой… Клюрож весной пробовал отец Луция, воевавший в этих местах. Он трижды убивал на болотах.
Своего «Триарий» уничтожил без труда. Из пистолета-пулемета расколоть бронешлем — раз плюнуть. Скутер, идущий на автопилоте, продолжал медленно плыть над ржавой водой, огибая заросли древовидных папоротников. Луций выскочил из укрытия, метнулся к скутеру: если они упустят машину, им конец. Алекс (даром что мозги позитронные) сообразил это не хуже легионера, кинулся наперерез летучке. Первым до скутера добежал «Триарий», просунул руку под кожух, ввинтил контактный щуп в панель управления. Скутер дернулся и остановился. Только тут подоспел Луций.
Ознакомительная версия.
