— Как удачно, — сказал почтальон. — А у меня тут для него корреспонденция.
Последнее слово он произнес с придыханием. Как всякий влюбленный в свою работу, к ее составляющим он относился с благоговением. Так же Мелвин иногда воспринимал моделин. Возможно, здесь кроются истоки извечной вражды между почтальонами и собаками. Для почтальона щенок, несущий газету своему хозяину, равносилен глубочайшему оскорблению.
— Корреспонденция для Сандерса? — переспросил Мелвин. — Так я могу передать, мы сидим вместе…
Почтальон обдумал предложение, косясь на Капусту. Собака успокоилась и с нескрываемым интересом изучала поведение пары черно-желтых божьих коровок на ближайшей травинке.
— Ну ладно, — сдался почтальон. — Точно донесете?
Мелвин прикинул расстояние. До столика — от силы два десятка метров.
— Наверняка, — пообещал он.
Сандерс высоко поднял пивную банку — то ли приветствуя почтальона, то ли торопя Мелвина вернуться.
Почтальон достал из сумки журнал в целлофановой обертке и пару открыток. Сверился с адресом и протянул Мелвину. Чувствуя, как Капуста насторожилась, тот поспешил забрать корреспонденцию.
— Всего хорошего, — и прежде чем собака успела выкинуть очередной фортель, Мелвин быстрым шагом направился к столику, держа Капусту за ошейник.
— Ловко вы его, — сказал Сандерс. — Давненько не видел, чтобы Годвин так прыгал. Ему полезно — пусть разомнет кости, ведь постоянно жалуется: то колени у него ломит, то руки…
— Это тебе, — сказал Мелвин, протягивая Сандерсу журнал и открытки.
Почтальон забрался на велосипед. Мелвин покрепче сжал ошейник и не отпускал, пока почтальон не скрылся в здании управления. Капуста жалостливо косилась на хозяина, даже не пытаясь понять, за что ее лишают столь замечательного развлечения. В любом кинологическом справочнике можно прочесть о веселом и жизнерадостном нраве биглей. Но нигде нет и слова о крайне специфическом чувстве юмора.
Не взглянув на журнал, Сандерс вцепился в открытки. Лицо расплылось в счастливой улыбке.
— Ух ты! От Руперта, — вскричал он, взмахнув открытками перед носом Мелвина. — Из Брюсселя и Пекина. Смешно, что они пришли вместе?
Мелвин пожал плечами.
— Наверное. А кто такой Руперт?
— Неужели я тебе не рассказывал? — изумился Сандерс. — Моя кровь и гордость. Сын. Он у меня пилот, летает по всему свету. И где ни приземлится, всегда сфотографируется на фоне местной достопримечательности и пришлет мне. Ну, чтобы я тоже мир посмотрел… Глянь.
Он протянул одну карточку Мелвину. На фоне ярко-красной пагоды стоял молодой человек в форме гражданской авиации, как две капли воды похожий на шерифа из ранних вестернов Сандерса. Взглянув на брюссельскую открытку, Мелвин мрачно подметил, что с достопримечательностью он не ошибся.
Сандерс прочитал весточки от сына. Но если на первой он фыркал и усмехался, то вторая разом смыла веселье. Щека дернулась. Сандерс одним глотком осушил банку, смял в кулаке и швырнул в сторону мусорного бака. Не попал, и та, звякнув, покатилась по асфальту. Капуста печально проводила банку взглядом.
— Что-то случилось? — всполошился Мелвин.
— Он не приедет, — сказал Сандерс. — Через две недели он должен быть в Париже. Летный график и прочая ерунда. Вот дрянь…
— Э… А что будет через две недели?
— Праздник Воздушных Змеев, — напомнил Сандерс. — Руперт каждый год приезжает… Приезжал.
Его лицо осунулось, морщинки в уголках глаз стали темнее и глубже.
— Ну, может, у него еще сложится? — постарался утешить его Мелвин. — Есть еще две недели. А графики постоянно меняются…
— Руперт очень ответственный. Раз сказал, что не сможет приехать, значит, не приедет. И ничего с этим не поделаешь. Я говорил, что он три года подряд брал первый приз?
Мелвин покачал головой. Он о существовании Руперта слышал впервые, откуда уж знать о его достижениях?
Праздник Воздушных Змеев был главной достопримечательностью Острова. В некоторых путеводителях его ставили в один ряд с Томатиной, Конфетной Битвой и прочими подобными мероприятиями. День, когда никому не известный городок становится центром мира. Подготовка к празднику шла полным ходом. На пляже собрали трибуны, а Мелвин не раз видел, как дети и взрослые пускают на задних дворах воздушных змеев самых невероятных конструкций. В окне дома, который они снимали с Дианой, каждое утро парил розовый бегемот. Что, кстати, сильно нервировало Ди: ладно бы бегемот только подглядывал, так он еще и ухмылялся во всю огромную пасть.
Журнал, который Мелвин принес вместе с открытками, остался лежать посреди стола. Сандерс словно забыл о его существовании, в который раз перечитывая послание от сына. Мелвин взглянул на обложку: «Мистерио: Невероятное рядом!» На фотографии красовалось светящееся зеленое пятно, по форме отдаленно напоминающее человека. И, дабы у читателей не осталось сомнений, что ждет на страницах, крупный заголовок: «Хит-парад знаменитых привидений! Десятка лучших призраков со всего света!» Обычно читателями подобной макулатуры оказывались старые девы в очках на пол-лица да инфантильные барышни-вегетарианки. Но Сандерс?..
— Интересуетесь призраками? — спросил Мелвин, не из любопытства, а чтобы отвлечь Сандерса от печальных мыслей. Сам он в существование привидений не верил. Давно на собственном опыте убедился: обычно все проще и банальнее.
— А? — встрепенулся Сандерс и перевел взгляд на журнал. — Ты про это! Так сказать, стараюсь быть в курсе.
— Я видел одно привидение, — сказал Мелвин. — Еще в колледже. Проснулся посреди ночи от стука в окно, а там человек летит, весь из себя зеленый и светящийся. И не обычный человек, а сам Уолт Дисней! Потом оказалось: соседи сверху забавлялись. Вымазали восковую фигуру флуоресцентной краской и спустили на веревке… Вроде посвящения в аниматоры.
— Я видел целую стаю привидений, — хмыкнул Сандерс. — И настоящих. Я до сих пор их периодически вижу.
Мелвин решил, что лучше промолчать. Сандерс сорвал целлофановую обертку и бегло просмотрел журнал.
— Сейчас «Мистерио» испортился, — сказал он. — Раньше здесь печатали настоящие истории, а сейчас… Только деньги гребут.
Он показал Мелвину большую рекламу травяного чая.
— За что, спрашивается, я плачу? Чтобы знать, каких травок они намешали, чтобы получилась эта гадость? Я ее в жизни в рот не брал и не собираюсь!
— Как ни странно, кто-то заплатил денег, чтобы ты это знал. Такой вот парадокс.
— Бред, а не парадокс, — буркнул Сандерс. — Как если б к тебе заявился коммивояжер и дал денег, чтобы ты послушал его белиберду про патентованные открывалки. А так ты заплатил ему — за то, что слушаешь.
