Молодой человек отрицательно покачал головой.
— Нет, просто он странный. Живет за околицей в большом особняке. Тех, кто его видел, можно по пальцам сосчитать. Знали бы вы, какие тут о нем слухи ходят. Одни говорят, в его доме живут пришельцы. Другие клянутся, что видели в небе над его домом диковинные огни. А третьи утверждают, что он — коммунист.
— Боже мой! Неужели коммунист?
Молодой человек пожал плечами.
— По мне, так это форменная дичь. Я слышал, он написал несколько книг об НЛО, они здорово нашумели.
— Думаю, здесь этого шума никто не услышал.
Он кивнул.
— Невежество порождает страх. Вы уж извините, что я к вам подсел. Просто не хотелось, чтобы вы покидали Ричфилд с мыслью, что все его жители — злыдни.
— Ценю. Как насчет выпивки?
— Нет. Сынишка в грузовике ждет. Домой поедем, обедать.
Молодой человек встал. Я решил выйти вместе с ним.
— Кстати, вы не покажете, в какой стороне дом мистера Уитта?
— О чем разговор. Поезжайте по Главной, у «Вяза» направо…
— Нет, Мне нужен прямой курс. У меня спидер.
Выгибая шею, он с минуту любовался моей машиной, затем повернулся и вытянул руку:
— Летите на запад.
Теперь я знал путь к Элайдже Уитту, но все еще слабо представлял себе, как проникнуть в его твердыню. Спидер вознес меня над городом и помчал над равниной, покрытой густым лесом. Вскоре прямо по курсу я увидел роскошный особняк. Он гнездился на склоне поросшего соснами холма. Должно быть, это и есть моя цель.
Я приземлился на просторной огороженной стоянке перед особняком и, вполне готовый к нападению своры здоровенных слюнявых догов, вышел из спи-дера и направился к двери. Но никто не залаял и не зарычал на меня. Вокруг только птицы щебетали да шелестели деревья.
Я надавил на кнопку звонка и подождал несколько минут. Как только позвонил во второй раз, дверь отворил дряхлый владелец костюма «в елочку».
— Простите, вы — мистер Уитт?
Старик пожаловал меня сухим, как вчерашний бифштекс, взглядом.
— Не думаю.
Он произнес это с вырожденным английским акцентом, не шевеля верхней губой. У меня возникло подозрение, что этот человек все еще сокрушается о потере Нового Света. Тэкс Мерфи с беспородными американскими чертами лица и грубым среднезападным выговором, должно быть, олицетворял собой все, за что этот старичок ненавидел колонистов. Я переборол искушение заговорить с юго-западной растяжкой и разозлить его по-настоящему.
А мистер Уитт дома? Я прилетел издалека, чтобы с ним повидаться.
Старик не пытался выглядеть вежливым. Он меня рассматривал, как полицейский — бродягу, задержанного на облаве. Всласть наглядевшись и намолчавшись, он брезгливо скривил губы.
— Сэр, чем бы вы ни торговали, мистера Уитта это не интересует. — Он потянул на себя дверную ручку, но я проделал слишком большой путь, чтобы так легко отступить, и вставил ногу между дверью и косяком.
Старик лишился дара речи. С таким же успехом я бы мог шлепнуть его по щеке парой белых лайковых перчаток. Может быть, нас примирит тонкий юмор?
— А вы уверены, что я не смогу его заинтересовать подпиской на разные журналы? Мне бы еще три годовые подписки пристроить, и бесплатная экскурсия на «Ягодную ферму Кнотта» — моя!
С невыразимым презрением старик посмотрел мне в лицо, затем на мою ногу, затем снова в лицо. Он явно был не из тех, кто подает попрошайкам.
— Я просто пошутил.
— Догадываюсь.
— Послушайте, я не хочу выглядеть навязчивым, но очень важно, чтобы вы передали мистеру Уитту хотя бы несколько слов. Сделайте одолжение, а? Я с удовольствием подожду снаружи.
Англичанин опять поглядел на мою ногу и, видимо, сообразил, что так просто от меня не отделаться.
— Прекрасно, сэр. Так что я должен передать мистеру Уитту?
Поди угадай, всерьез он решил уступить или только притворяется? Я порылся в карманах пальто, нашел конвертик со спичками, достал из внутреннего кармана авторучку и написал: «Всего четыре шкатулки к мысли о НЛО». После чего вручил конвертик англичанину.
— Я вас очень прошу. Это чрезвычайно важно.
— Ну, разумеется.
Он принял конвертик, дождался, когда я уберу ногу, и затворил дверь.
Я полез за сигаретами. Черт с тобой, старый пень. Если не удосужишься сказать обо мне Уитту, я встану лагерем у этой парадной и буду околачивать груши, пока не добьюсь аудиенции.
Едва я раздавил окурок о плитку дорожки, за спиной скрипнула дверь.
— Мистер Уитт вас примет.
— Отлично. Громадное спасибо за содействие. А знаете, мне очень нравится ваш акцент.
Старик застонал.
Сразу за дверью оказалось фойе — с достаточно высоким потолком, чтобы стрелять по тарелочкам. У противоположной стены, перед камином, в котором поместился бы книжный шкаф, стоял крупного телосложения джентльмен. Он повернулся ко мне, и я впервые имел счастье лицезреть светлые черты знаменитого Элайджи Уитта. Я шагал- вперед, протягивая руку и сияя, как табличка «мест нет».
— Мистер Уитт! Как я рад вас видеть!
Из мясистых багровых губ, точно рукоять помпы, торчала причудливо изукрашенная трубка. Темно-коричневые глаза настороженно взирали на меня из-под кустистых седых бровей. Уитт ни разу не моргнул, пока вырывал спичку из моего конвертика и подносил ее к набитой табаком «кэптен блэк» чашечке трубки. Выпустив полновесный клуб дыма, он небрежно бросил спичку вместе с конвертиком в ревущий камин.
— Как прикажете понимать вашу записку? — Взгляд мой машинально переместился на камин, а язык застыл в ожидании, когда мозги подскажут что-нибудь путное. — Может быть, вам в это нелегко поверить, но я занятой человек.
— Да, сэр, знаю. И не отниму у вас много времени.
— От кого вы услышали о шкатулках?
Ощущение было такое, будто я стою перед судом присяжных. Уитт ни в чем не уступал эрудиту Перри Мейсону, который одними своими манерами вынуждал самых хладнокровных и хитрых злодеев совершать фатальные ошибки. Возникло искушение выложить ему все как на духу; с другой стороны, мне казалось, что он скорее посвятит вечерок варке и поеданию мускусных крыс, чем отдаст совершенно незнакомому человеку шкатулку Мэллоя.
Возможно, у Мэллоя были основания ему доверять. Но я таких оснований не имею, а значит, буду себя чувствовать гораздо спокойнее, если шкатулка окажется у меня или у Фицпатрика. Аэнбешники — ребята серьезные, для них найти Уитта, всадить в него пулю и вырвать шкатулку из закостенелой руки — всего лишь дело времени.
В наши дни, напомнил я себе, выживают только прагматики.
