Люций кивнул.
Калеб ничего не понимал; перед глазами плыло. У отца была другая семья? Дети? Ева, очевидно, его сестра, а Фантом — его брат? Что все это значит? Отец ни слова ни о чем подобном никогда не говорил, даже после смерти мамы.
— Фантом — это вы? — запинаясь, выдавил Калеб.
Фантом провел свободной рукой по лицу, и оно вдруг скрылось под черной маской.
— Теперь да, — подтвердил он.
— Ты говоришь о семье, Адам, — вмешалась Ева. — Что ж, у меня семья уже имеется. Моя семья — это Яго, акробат, который меня спас, и Роза, женщина с бородой, и Псалтырь. Я совершенно не знаю этого человека, которому ты сейчас угрожаешь. Я его всего один раз видела, предложила ему чаю. Да, у тебя как будто есть надо мною некая странная власть, но ты мне — не семья. Отпусти этого несчастного.
— Ты предназначена для меня, Ева, для меня одного! Ты сама тянула мои руки к собственному горлу. Ты хочешь, чтобы я забрал твою жизнь, ты хочешь завершить этот цикл! В нас это встроено, предопределено.
Внезапно Ева нырнула вперед — лишь взметнулся черный бархат, — отняла нож от горла Люция и отбросила клинок с такой силой, что он с грохотом запрыгал по плитам. Калеб рухнул вниз, перекатился по полу и вновь вцепился в револьвер. Юноша, зажмурив глаза от ужаса, нацелил оружие на воображаемое местоположение Фантома. Приоткрыл глаза… но Фантома больше не было, как и Люция.
— Он выскочил на улицу, — объяснила Ева. — Пойдем, Калеб. Мы спасем твоего отца! Нашего отца… — Она с открытой улыбкой протянула юноше руку.
«Вот опять „нашего отца“», — подумал он и всмотрелся в лицо Евы: глаза такие же, как у него… Да, она и впрямь могла бы быть его сестрой… Но Фантом? Неужели Фантом — его брат? Отец кивнул, согласился, но ведь в тот момент ему угрожали с ножом у горла.
Калеб взял Еву за руку, и они помчались по ступенькам; девичья ладошка крепко стиснула его пальцы.
Выбравшись на улицу, Калеб и Ева заметили Фантома уже вдалеке; тот тащил Люция сквозь толпу. Они поспешили за ними, вторая пара за первой, ныряя меж людей, вжимаясь в двери домов, то замирая, то снова устремляясь вперед.
Фантом торопливо бросился на круто уходящую наверх улицу, но тут же резко повернул в сторону; Ева едва успела заметить, как два неразделимых меж собой силуэта притулились у забора возле какой-то башни, окруженной строительным ограждением, сплошь обклеенным предупредительными надписями и афишами, обещающими «Грандиозный публичный снос». Фантом остановился. Ева придержала Калеба, потянула в тень, и брат с сестрой стали наблюдать: Фантом огляделся, подождал немного и резко дернул одну из досок в заборе.
Калеб покосился на свои пальцы, стиснувшие ладонь Евы. Непонятно отчего он чувствовал, что так правильно, что он защищает девушку, свою сестру, а она защищает его. Ева ответила на его взгляд, и они вдвоем посмотрели на верхушку башни.
Огромное здание нависало над городом. Железный остов чернел на фоне затуманенного неба. Под самой крышей были пришвартованы два дирижабля.
Ева и Калеб чуть подождали, а потом последовали за Фантомом через дыру в заборе и провал входа, оказались внутри и стали подниматься по широкой лестнице практически в полнейшей темноте. Темнота Еву не останавливала, наоборот, казалась родной и привычной, как естественная среда обитания. Девушка видела все с той же ясностью, как при свете дня, и крепко держала Калеба, помогая ему бежать на ощупь.
Сверху эхом доносились быстрые шаги: Фантом забирался все выше.
Фантом преодолел лестничный пролет, волоча за собой Люция. Они оказались в темном коридоре. Пол покрывал слой пыли и зазубренных осколков древнего цемента и штукатурки. Тускло светили лампы аварийного освещения, забытые здесь после каких-то работ. В их свете виднелись коробки, сваленные в кучу заряды какого-то взрывчатого вещества, строительные козлы, инструменты, огромные металлические бочки, кувалды и поврежденные внутренние перегородки, которые подпирали дополнительные груды зарядов. Фантом вдруг ощутил под ногами какой-то шорох и движение. Он опустил глаза: перед ним сидела крупная коричневая крыса-сторож, нервно вздрагивая хвостом.
— Доступ запрещен, — сообщила крыса ровным механическим голосом. — Доступ запрещен.
Фантом занес было ногу, но вспомнил, кого сейчас держит за горло… Интересно, создавал ли Люций его самого, Фантома, таким же способом, как кто-то придумал и сделал вот эту механическую крысу? Он присмотрелся к крысе повнимательнее. Пасть открывалась и закрывалась, миниатюрные челюсти двигались, голос снова и снова тянул свою мантру. Фантом пристально вглядывался в красные глазки…
И вдруг раздались аплодисменты.
Фантом поднял голову. Откуда-то из теней выступил Абель Баксоленд.
— Очень мило, мой особенный, мой драгоценный Джентльмен, — произнес Баксоленд. — Ты выказал сдержанность. А ведь мог бы с легкостью раздавить нашего бедного сторожа, ввергнуть в забвение, как всегда поступаешь и поступал прежде. Однако ты, как я вижу, растешь, учишься сочувствию. Главное — в меру, все в меру. Нет, ты конечно же не станешь… Ты горяч и безрассуден, как всегда, — продолжал он. — Нам тебя очень не хватало… Я все гадал, куда же ты подевался? А потом ты расправился со своим неудачливым коллегой-оборванцем и оставил его голову на крыше вот этой самой башни. Это место влечет тебя как магнит. Идем же, Адам, и ты, мой старый друг Люций, идите оба за мной!
Фантом вперился в него своими яркими, пронизывающими глазами.
— Ты пришел прикончить меня и моего жестокого отца, — заявил он, притягивая Люция ближе к себе, обхватив его за горло, как будто желая защитить. — Ты пытаешься не подпустить меня к Еве, пытался все эти годы.
— Вовсе нет! — Баксоленд попытался успокаивающе улыбнуться. — Нисколько не пытался. Наоборот, я нашел тебя! Неужто ты не любопытен, мальчик мой? Неужели тебе не хочется узнать, как это я оказался здесь и поджидал вас? Ты очень умный молодой человек. Любопытно, что ты думаешь на этот счет… Как, по-твоему, мне это удалось?
— Понятия не имею, — заявил Фантом, одной рукой крепко зажав рот Люцию.
— Я следил за тобой с самого утра, с помощью вот этого… — Баксоленд включил мощный прожектор, и яркий луч выхватил несколько крошечных, размером с иголку камер-«шпионов», парящих над пыльными завалами коридора. — Видишь ли, мальчик мой, я стараюсь за тобой присматривать, совсем как порядочный крестный отец. Я ведь не столь подлинно, аутентично старомоден, как изображаю. Когда приходится, я частным образом использую новые технологии… и под технологиями я имею в виду отнюдь не паровую тягу. Я — твой настоящий отец, Адам. Я сам тебя придумал, с самого начала! Вот Люций помог, и бедный Джек немало сил вложил. Они тебя «включили», но саму идею твоего создания задумал я, — тараторил Баксоленд. — Идем, поднимемся еще на три этажа наверх, на крышу, там для вас безопасно. Боюсь, реакционные силы преследуют нас по пятам. Лестрейд прямо сейчас прикладывает все старания к уничтожению твоих оборванцев. Для них уже слишком поздно, но только не для вас. Идемте скорее!
