Дьявольщина! Фаулер думает, что он может говорить без дыхания?
Как бы прочитав его мысли, Фаулер сказал:
— Вы можете шептать. Я очень вам это советую, старина.
Зачем, если он все равно не поверит?
— Где она? — Фаулер ударил Гаррета ладонью по лицу.
Сквозь боль Гаррет думал, что если бы смог уйти с солнечного света, попытался бы бороться. Это уменьшило бы преимущество Фаулера.
Фаулер снова ударил его. От сильного удара покачнулось кресло. Но удар подсказал Гаррету мысль, как уйти от солнца. Он старательно выговорил:
— Пошел ты…
Фаулер отреагировал немедленно. Схватив Гаррета за лацканы, он приподнял его из кресла и швырнул через комнату к книжным полкам у очага. Если бы Гаррет дышал, удар вышиб бы из него дух.
— Говори!
Но тень не принесла ни спасения от боли, ни прилива сил. Гаррет тяжело опустился на пол. Боже, если бы только он мог потерять сознание. Мучительно плыть на краю потери сознания, как в полусмерти, как в фазе перехода, чувствуя и слыша все, но не в состоянии пошевелиться, облегчить боль.
Фаулер над ним рассмеялся. Снова схватив Гаррета за лацканы, он вздернул его на ноги и бросил назад, на этот раз на кирпичи очага. И с каждым словом он снова и снова ударял Гаррета о камень. Очки спали с лица Гаррета.
— Ты… расскажешь… мне. Или… узнаешь… какую… боль можно причинить вашему племени. Очень большую, обещаю тебе. Я видел. Спасения нет. Ты даже потерять сознания не можешь. Пока не уничтожена центральная нервная система, ты будешь чувствовать каждое мгновение боли, и ты удивишься, как много в теле можно уничтожить, не затрагивая мозг.
Гаррет пытался подавить приступ паники. Фаулер безумец. Гаррет не сомневался в том, что писатель говорит правду. У него было достаточно возможности наблюдать за муками вампиров, когда он убивал друзей Ирины в Европе. Неудивительно, что она боится и ненавидит этого человека. Но что может Фаулер сделать здесь? Резать его на куски перочинным ножом?
Неожиданно он пожалел, что подумал об этом. Он ненавидит ножи. Его всегда больше пугала перспектива ножевой раны, чем огнестрельной.
Фаулер прошипел:
— Не понимаю, почему ты защищаешь эту подлую тварь? Они приговорила тебя к такой жизни. Ты должен ненавидеть ее, радоваться возможности ее уничтожения. — Он стряхнул пыль с лацканов Гаррета. — Вероятно, тебе следует подумать об этом. Да. Я повешу тебя в шкафу спальни с головкой чеснока на шее. Сомневаюсь, чтобы кто-то тебя там нашел. Через несколько недель или месяцев я вернусь, и мы возобновим обсуждение. Как это тебе понравится?
Ужас, размягчающий кости, опустошающий внутренности, парализующий ужас. Гаррет представил себе недели и месяцы без дыхания и пищи, без сна и даже без возможности потерять сознание, он не может умереть и будет висеть, вечно задыхаясь. Живая смерть.
— Или лучше потрогать тебя колом, не убивать, понимаешь, а только дать почувствовать, каково это?
Бросив Гаррета в кресло у очага, Фаулер прошел на кухню. До Гаррета донесся треск, Фаулер вернулся в перекладиной стула. Перочинным ножом он заострил ее конец, старательно сбрасывая стружки в очаг.
— Нам не нужна неаккуратность, верно?
Не паникуй, — думал Гаррет в отчаянии, глядя на Фаулера. Таков первый урок выживания, который дают в академии. Паника убивает. Он должен сохранять спокойствие и стараться мыслить логично.
Или выйди из себя, звучал голос в его голове. Похоже на Лейн, но еще больше на отца и на инструкторов в академии. Думай о том, как выжить. Борись. Даже если тебе выбьют зубы, если в тебе проделают дыры, не прекращай бороться. Никогда. Пинайся, царапайся, используй любое оружие, но не позволяй этой мрази одолеть тебя.
Особенно этому ублюдку. Он, очевидно, наслаждается, вызывая ужас. Вот так же он улыбался и напевал, готовя кол для Графа Дракулы.
Гнев кипел в Гаррете, когда он думал об ужасной смерти маленького человека. Гаррет приветствовал этот гнев. Достаточно повеселился Фаулер. Пора его остановить. Что такое небольшое удушье и дневной свет? Ирина научилась жить обычной человеческой жизнью, без темных очков, заставила себя даже ходить в церковь. Во имя выживания он способен немного потерпеть.
Гнев усилился, и мозг Гаррета снова заработал, начал строить планы. Прежде всего освободиться. Вывернув руки, он смог просунуть палец одной руки под зажим на другой. Пластик врезался в палец и запястье. Давай, парень, — подбадривал себя Гаррет, — работай. Речь идет о жизни и смерти.
Фаулер стругал кол.
Гаррет рассматривал его нож. С его помощью он освободился бы в секунды. Он может говорить, если сделает усилие, сказал Фаулер. Он попробует. Напрягаясь, он сумел протолкнуть в грудь небольшое количество воздуха.
— Фаулер. — Вряд ли даже шепот, только звук.
Фаулер услышал. Он с улыбкой повернулся.
— Ну, ну! Значит, в конце концов хочешь что-то сказать?
Гаррет подкормил свой гнев улыбкой и высокомерным тоном Фаулера. Он вытолкнул немного воздуха.
— Ближе.
Фаулер подошел и наклонился.
— Ну, где Мейда?
Гаррет изо всех сил ударил головой Фаулера по носу. Тот с воплем отшатнулся и схватился за лицо. Нож и палка упали со стуком на пол.
Гаррет упал на них со стула. Он едва чувствовал нож. Пальцы его не смыкались вокруг ручки, комната качалась перед глазами. Молча он произносил проклятия. Чеснок уже должен был выветриться, но пиджак пропитался его запахом. Если бы только он мог дышать. Ну, не можешь, — крикнул он себе, — и потерять сознание не можешь, так что терпи!
Прикусив губу, он зажал пальцами нож и повернул лезвие так, чтобы оно резало пластик. Казалось, прошла вечность, прежде чем он нашел нужное положение, и неожиданная боль подсказала ему, что заодно он режет свою кожу. Он продолжал резать. Фаулера не долго будет удерживать боль.
Еще минуту. Краем глаза он видел, как писатель опустил руки. Гаррет продолжал отчаянно резать ножом. Как может этот глупый пластик быть таким прочным?
Он выругался. Фаулер на мгновение застыл: он увидел, что делает Гаррет.
С ревом Фаулер кинулся, занес ногу.
Удар пришелся Гаррету под самым ухом. Голова загудела от боли. Еще немного боли он мог бы выдержать, но от удара он разжал руку и выпустил нож. И лихорадочно на ощупь искал его.
Краем глаза он видел, как Фаулер еще раз замахнулся ногой. Гаррет с проклятием откатился. Но увертываться от ударов означает потерять нож.
С торжествующим криком Фаулер пнул нож в камин и схватил перекладину стула. Он шел на Гаррета, держа ее в обеими руками.
