не отреагировала, так что я продолжила. — Жизнь полна утопающих, — я повторила ей её
собственные слова, — которые готовы утянуть вас за собой. Разве что вы утопите их
первыми.
На какой-то миг мне показалось, что Ри может сорваться. Я подумала, что она
может подойти ко мне. Но вместо этого, она закрыла глаза.
— Ты понятия не имеешь о том, как меняется взгляд на мир, когда ты знаешь,
каково это — наблюдать за тем, как какой-то сукин сын, бросивший своих четверых детей,
падает на землю. Его глаза закатывается. Тело цепенеет. Он до крови царапает себя, стены
и пол. Пока не остается ничего кроме боли.
Ри описывала знакомую мне картину. Бо Донован умер от яда Найтшэйда. Он
царапал своё горло, пол…
Ты выбрала Найтшэйда. Ты учила его. У тебя есть талант к ядам. Это было
вполне логично. По статистике, яд считался оружием женщины. И когда клиенты «Не-
закусочной» начали отвечать на наши вопросы о семье Мэйсона Кайла, Ри прекратила
разговор одним единственным словом.
Довольно.
Пошатываясь, я поднялась на ноги. Я всё ещё была слаба — слишком слаба, чтобы
быть опасной.
— Вы убивали тех, кто заслуживал умереть, — я надавила на слабое место. — Но
я? Я этого заслуживаю?
Я хотела, чтобы она увидела во мне ребенка, которым я когда-то была — к которому
она привязалась.
— Я никого не бросала, — продолжила я. — Это меня бросили, — мой голос едва
заметно дрожал. — А мои друзья в закусочной? Они заслуживали умереть?
До этого момента я запрещала себе об этом думать. Я не позволяла себе вспоминать
о распластавшейся за столиком Селин. О Майкле, Лие, Слоан и Дине. Агенте Стерлинг.
Джадде.
Я уставилась на стоявшую передо мной психопатку . Скажи мне, что они просто
были без сознания. Скажи мне, что ты просто дала им снотворное. Скажи, что они
живы.
— Ты приехала в Гейтер за ответами, — сухо произнесла Ри. — Бегала по городу
со своими друзьями из ФБР, заставляя нас гадать о том, помнишь ли ты что-нибудь, что
могло привести тебя прямиком к нашей двери. Ты нашла Малкольма. Это был всего лишь
вопрос времени — скоро вы нашли бы и остальных.
— Мы всё ещё в Гейтере? — спросила я. — Мы недалеко?
Ри не ответила на мой вопрос.
— Кое-кто хотел вас убить — всех вас, — вместо этого, сказала она. — Некоторые
выбрали другой вариант.
Я вспомнила о том, что Найтшэйд сказал мне о Пифии. Она — судья и присяжные.
Её пытали и очищали, чтобы она могла вынести приговор.
Снова. И снова. И снова.
Моя мать пыталась заставить меня уехать из Гейтера. Они её сломали? Она сказала
им привезти меня сюда?
Скрип двери вырвал меня из моих размышлений. В дверном проёме стоял человек в
мантии с капюшоном, скрывавшим его лицо.
— Я хотел бы поговорить с нашей гостьей.
Ри фыркнула. Парень в капюшоне явно не слишком ей нравился. Этот разговор
рассказал мне кое-что о расстановке сил в этой игре. Ты — ветеран. Он — хвастун,
впервые оказавшийся на передовой.
Я перевела взгляд с Ри на парня в капюшоне. Ты молод, ты — новичок. Она —
Владыка, а ты — ещё нет.
Этот человек убил мою кузину. Он убил Тори и Брайс. В нём было что-то знакомое.
В его голосе…
— Однажды я сказал тебе, — провозгласил человек в капюшоне, — что, если долго
всматриваться в бездну, бездна начнет всматриваться в тебя.
— Фридрих Ницше, — я узнала цитату — и надменный голос, который её
произнёс. — Ассистент Джефф?
Я встретила его во время работы над делом Рэддинга, когда он попытался
подцепить меня на поминках рассказом о своих «обширных» знаниях о серийных
убийцах. Я провела вечер в пустой аудитории с этим парнем, Майклом и Брайс.
— Вообще-то Джеффри, — сухо поправил он, снимая капюшон. — А тебя зовут не
Вероника.
Во время нашей последней встречи я назвалась фальшивым именем.
— Серьезно? — спросила я. — Думаешь, именно это стоит обсудить?
Во время нашей последней встречи я посчитала Джеффри надменным парнем,
который не умел сочувствовать — но он не казался мне убийцей. Тогда ты им не был. Ты
даже не был учеником. Смерть была для тебя игрой. Она казалась тебе абстрактной.
Как Владыки нашли тебя?
— Ты задаешься вопросом о том, как ты могла так во мне ошибиться, —
самодовольно произнёс Джеффри. — Я всё о тебе знаю, Кассандра Хоббс. Я знаю, что ты
расследовала дело Дэниела Рэддинга. Знаю, что ты помогла поймать его учеников, — он
одарил меня сумасшедшей улыбкой. — Но меня ты не поймала.
Ты убил Брайс — она всегда действовала тебе на нервы. Затем Пифия нашептала
тебе на ухо. Она сыграла на твоём эго? Сказала, кого убить? Взглянула на тебя, словно
бездна?
Я шагнула вперед. Сила возвращалась к моим ногам.
— Ты сжег этих девушек, — я позволила себе звучать завороженно, играя на его
эго, как играла моя мать. — Ты вздернул их и сжег их. Ты не оставил улик, — я уставилась
на него. — Тебе нужна девятка. Но ты должен выбрать жертв сам, — негромко,
обольстительно произнесла я, шагая к нему. — Они сделают тебя легендарным.
— Довольно, — выпалила Ри. Она заслонила Джеффри от меня. — Она с тобой
играет, — сообщила ему она. — А у меня нет времени и желания за этим наблюдать.
Джеффри прищурился. Его руки свободно повисли вдоль тела. В один миг он
просто стоял там, а затем он протянул ко мне левую руку.
— Позвольте мне проверить её, — произнёс он. — Позвольте мне очистить её.
Медленно.
Огонь факела дрожал. Ты хочешь обжечь меня. Хочу услышать, как я закричу.
— Нет, — отрезала Ри. — Твоё время придет — после девяти убийств и не
секундой раньше, — она достала что-то из кармана — небольшой круглый бочонок, не
больше блеска для губ. — Со временем, — сказала мне она, откручивая крышку, — у
человека вырабатывается иммунитет к ядам.
Она опустила палец в бесцветную массу.
Я вспомнила о Бо, который умер с криками, и обо всём, что Джадд рассказал мне о
любимом яде Найтшэйда. Неизлечимый. Болезненный. Смертельный.
Ри сжала мой подбородок левой рукой. Стальной хваткой она повернула моё лицо в
сторону.
Слишком поздно я попыталась сопротивляться. Слишком поздно попыталась
