Наташа да и другие ребята не возражали и, многозначительно переглянувшись, оставили пострадавшую на попечение добровольца-медбрата.
– Я же говорила – ничего страшного, – сказала Вероника, выходя из медпункта. – Врач сказал, небольшой ушиб, и все.
– Отлично, – обрадовался Никита. – Есть повод как следует перекусить. Пойдем в «Стекляшку» или «Миллениум»?
– Нет, в кафе не хочу.
– Тогда купим чего-нибудь и поедим у тебя в общаге, как в прошлый раз.
– Да я вообще есть не хочу.
– Тогда пойдем к тебе, будем к контрольной по астрологии готовиться. Не забыла еще, что Павел Борисович на тебя зуб точит?
Никита придумывал предлоги находиться рядом с Вероникой неспроста. Сегодня, когда он увидел подопечную, сидящую на снегу в окружении одногруппников, на какую-то долю секунды у него мелькнула мысль, что что-то страшное, от чего он должен защитить Нику, уже случилось, что он не выполнил задания, что-то упустил, что-то не учел. Что те, кто желает Веронике зла, перехитрили его, выполнили свои страшные замыслы. Это чувство развеялось буквально через мгновение, когда он трезво оценил ситуацию, но за это мгновение он успел пообещать себе, что больше не оставит подопечную без присмотра ни на секунду.
– К астрологии – давай! – с воодушевлением согласилась Вероника. – Ох, как же мне хочется утереть нос нашему дорогому Павлу Борисовичу.
– Отлично! Только, может, все-таки перед этим в магазин заскочим. А то ведь пока будем заниматься – проголодаемся.
– Ладно уж, – согласилась Вероника. – Мне все равно надо Тимофею молока купить.
Подготовка к контрольной, сопровождаемая поеданием аппетитных бутербродов, продвигалась довольно резво, на что Никита даже не рассчитывал, учитывая, какие сложности у его подопечной всегда вызывали цифро-буквенные дисциплины. Видимо, острое желание показать Павлу Борисовичу, как он был неправ, являлось для Вероники замечательным стимулом. Не было еще и восьми вечера, как все темы были повторены и все типичные задания разобраны. Но Никита не собирался так рано оставлять подопечную одну, и ему ничего не оставалось, как прикинуться, что не понял последнюю тему по квантовой физике.
Пока Вероника объясняла ему решения заковыристых задач, прошел еще час. Как только последняя цифра в последней задаче была написана, Никита тут же, пока его не попросили на выход, потребовал у хозяйки чая. Он мотивировал свое желание тем, что у него от физики в горле пересохло. Глядя, как гость не спеша, крохотными глоточками цедит ароматный напиток, Вероника, похоже, наконец-то раскусила его тактику:
– Никит, ты специально время тянешь?
– Тяну, – сознался парень с улыбкой. – Мне же наша группа доверила, чтобы я контролировал твое состояние здоровья.
– Значит, выполняешь задание группы?
– Угу.
– Я так и подумала, – иронично усмехнулась Вероника. – И, главное, пари тут совершенно ни при чем.
– Ты думаешь, я тут из-за пари?
– Конечно, ведь осталось всего три дня, а ты меня так и не охмурил.
– Совсем-совсем?
– Что «совсем-совсем»?
– Ну, совсем-совсем не влюбил?
– Ни капельки!
– Жаль, – вдруг серьезно сказал Никита.
– Конечно, тебе жаль, что подвел Тимура и его команду, которые на тебя поставили.
– Нет. Мне на Тимура наплевать. Мне жаль, что поцелуя не будет.
Никита поставил на стол чашку и посмотрел на Веронику так, что ей стало жарко. Не отводя взгляд, он накрыл своими горячими руками ее руки.
– Или будет?
Вероника почувствовала, что дыхание Никиты стало неровным и прерывистым, как и ее. Его рука легла на ее затылок, и он нежно, но требовательно притянул ее к себе…
– Беляев, Двинская, вы знаете, который час? Мне что, жалобу Дисциплинарному совету на вас накатать? – раздался голос вахтерши, сопровождаемый яростным стуком в дверь.
Вероника резко отпрянула от Никиты, и тот с досадой выругался:
– Черт бы побрал эту старую каргу! Как всегда вовремя – минута в минуту!
– Никита, иди, – тихо проронила Вероника, и парень вышел из комнаты на радость престарелой блюстительнице нравов.
Оставшись одна, Вероника попыталась привести свои мысли в порядок, но они не упорядочивались.
– Тимофей, может, ты мне объяснишь, что это сейчас было?
Тимофей, к сожалению тоже не знал. Он лежал на коленях хозяйки и единственное, чем мог ей помочь, так это нежным мяуканьем.
Последний раз Вероника влюблялась давно. Очень давно. Это был десятый класс. И парня тоже звали Никита. И он тоже был влюблен. Но вот в кого: в Веронику или в Алесю? Наверно, сначала все-таки в Веронику. Но потом… Потом он сам этого уже не знал.
Как же это было сложно. Сложно жить, когда на двоих одно лицо. Им не помогало, если они одевались по-разному, если одна надевала черное, другая – белое, одна – юбку, другая – брюки. Не помогло даже, когда одна из них перекрасилась в блондинку…
Вероника с папой едут в машине.
– Пап, а вот если я погибну… ну, вдруг, например, ты потеряешь сознание и машина врежется в столб… как мама и все остальные поймут, что погибла именно я, а не Леся?
– Ника, что за глупости?
– Не глупости. Если ты тоже погибнешь, никто не поймет. Ведь так? Ведь только ты нас умеешь различать.
Папа наклоняется к уху Вероники и шепчет:
– Ника, не бойся. Я делаю это ради тебя. Ради твоей свободы. Я придумал выход. Теперь никто не сможет навредить тебе.
Папа давит на газ и направляет машину в столб. Последнее, что успевает заметить Вероника перед столкновением это прядку собственных волос, выбившуюся из пучка. Белых волос.
Алеся???..
Вероника подпрыгнула на кровати и от неожиданного резкого движения чуть не сбросила с колен Тимофея. Под его тихое мяуканье она и не заметила, как уснула, как ее мысли наяву плавно перетекли в сон. И какой сон! Ужас! Вторую ночь подряд. Только сегодня еще хуже. Если так и дальше пойдет, то что ей приснится завтра?
Вероника долго не могла унять дрожь. Откуда взялся этот кошмар? Наверно, сегодняшняя поездка с горы на дурацкой цветастой ледянке, закончившаяся эффектным столкновением с деревом, вызвала такую ассоциацию. Ну и денек, ну и ночь!
Вероника схватила с кровати подушку и одеяло и выскочила из своей комнаты.
– Наташ, сегодня буду спать с тобой, – решительно заявила Ника, ворвавшись в комнату подруги.
Никита, выйдя из общежития девушек, не спешил идти к себе. Он прогуливался взад-вперед по аллейкам вокруг, не выпуская из вида вход в здание и окно комнаты Вероники.
Парень обдумывал одновременно две мысли: одну – тревожную, а вторую – приятную. Тревожила Никиту уверенность, что установившееся в последние несколько дней спокойствие – это не что иное, как затишье перед бурей. Казалось бы, Матвей Тимофеевич жив-здоров, вернулся на работу, шантажисты больше себя никак не проявляют, проблему с возможным отчислением Вероники уладил ректор. Кроме того, Никита уже догадался, где, скорее всего, находится пропавшая информация, и в ближайшее время проверит это. Но почему-то все эти такие обнадеживающе успокаивающие события только нагнетали тревогу, они перемежались мелкими пакостными эпизодиками, которые, как казалось Никите, не могли случиться просто так.
