Вирту было все равно. Он стоял, прикрыв глаза.
Гвард осторожно закрепил сенсоры у него на спине и на груди, невидимая паутинка тут же обволокла ноги Вирта, потянулась было к рукам и отступила, покоряясь программе, измененной охранником.
— Зачем ты дергался, не возьму я в толк… — философски покачал головою гвард. — Идем.
Снова какие-то тоннели и переходы. Все это, кажется, под землей. Юноше казалось, что сейчас продолжается адский сон, в котором он почему-то застрял. Вот путешествие к Каворат было явью, а гнилые лабиринты подземного Пенитенциария — это приснившийся кошмар…
И вот — какие-то ступеньки, ступеньки лестницы вверх. Гварды менялись. Их одежды становились все богаче. Вирта передавали из рук в руки, пока с последним конвоиром не пришлось остановиться у тяжелой лакированной двери.
— Береги время Иерарха, заключенный… — надменно процедил вооруженный священник. — Отвечай коротко, не говори о том, о чем тебя не спросили. Не умоляй о милости: ее не получишь. И помни о веригах: сейчас они будут усилены… — (Вирт почувствовал, как энергетическая паутина с обманчивой ласковостью обернулась вокруг его шеи.) — Ты делаешь неосторожное движение — поле мгновенно отрывает тебе голову. Ты услышал меня, заключенный?
— Да, — шепнул юноша, хотя пропустил три четверти сказанного гвардом, и даже упоминание Иерарха не вернуло его к действительности.
Закрывающаяся дверь подтолкнула Вирта в большой зал, похожий на главный храм Тиабару — города, в предместьях которого находился родной Хеала.
А напротив, глядя в высокое стрельчатое окно, стоял сам Иерарх Эндомион. Вирт едва удержался, чтобы не рухнуть на колени перед светлейшим: веригам все равно, с какими эмоциями совершает неправильные действия их пленник. Они выполнят свое предназначение и мгновенно оторвут голову носящему их.
— Вирт Ат. Это твое имя — Вирт Ат? — вопросил Иерарх.
— Да, Владыко.
— У меня к тебе имеется дело. Ты можешь сесть…
Клеомед, поместье Эммы Даун-Лаунгвальд, 15 июля 1001 года.
— …А сестра тем временем отдаст распоряжение этой своей… Александре Коваль… вывозить контейнер с Колумба, — глядя на терминал в своем полупрозрачном куполе-кабинете, говорила Эмма, и время от времени ее длинные жесткие пальцы касались сенсорных панелек. Тогда на табло вспыхивали какие-то символы, понятные ей одной.
На лице Кира читалось некоторое нетерпение. Казалось, он собирается уйти отсюда и сделать то, что должен сделать.
— Ей ничего не останется, Карл. С Коваль мы разберемся потом…
Большие Эммины часы сообщили, что сейчас в этой части Клеомеда натикало уже три пополудни.
«Дьявол, вот накладка… — металось в голове у Кира. — Женщины, свяжись с вами… Сами не знаете, что сотворите в следующий миг… Как приятно работать с Лорой, язви меня в душу! Как же сообщить-то?!»
Его пухлая ручка нащупала в кармане малюсенький комочек чего-то непонятного. Тут же мозг выдал информацию: это мыло, которое Кир, задумавшись, прихватил с собой из душевой кабины в каюте межзвездного катера. Хотел выбросить, но забыл. И хорошо, что забыл.
Незаметным движением освободив мыльце от обертки, он сунул комочек в рот. Было немыслимо противно. Слюны сразу стало много, очень много, захотелось сплюнуть. Кир сделал щекой «полощущее» движение, и мыло вспенилось.
— Эм… — простонал он, падая на колени.
— Что? — она вскользь глянула через плечо и тут же поднялась на ноги: — Что такое?!
Изо рта Кира лезла густая белая пена. А он уже валялся навзничь на ковре и корчился в конвульсиях, хрипя, выгибаясь и падая всем своим тяжелым телом.
— Ахрр…кх…кх… — он выдернул из кармана носовой платок, но скрутить его в жгут самостоятельно не сумел. — Эм…ма…
Даун-Лаунгвальд свернула платок. Он крепко стиснул ткань зубами. Спасибо хоть за то, что казенное мыло делают без запаха, да-с…
Подергавшись еще немного, Кир замер. Во рту было так мерзко, что даже тошнило.
— Ты эпилептик, Карл? — тревожно спрашивала Эмма. — Лежи, я вызову тебе врача.
— Не надо… всё уже… — слабым голосом отозвался тот. — Мне бы… выспаться. Так всегда после… Уффф… — Кир сел и отер лицо ладонью.
— Пойдем, вставай. Отведу тебя в спальню.
— А там? — он кивнул на терминал.
— Там уже работают. Можешь встать?
— Да могу, Эмма, могу… Вот же дьявол, до чего не вовремя…
Они снова пошли-поковыляли к бассейну, только теперь в сторону виллы.
— Может, все-таки врача? — с сомнением уточнила Даун.
— Нет, уж бесполезно.
— Приготовьте гостевую! — распорядилась хозяйка, и горничная мгновенно помчалась исполнять приказ, да так ретиво, что к моменту прихода Эммы и Кира спальня была готова. — Тебе что-нибудь понадобится, Карл?
— Только тишина и покой, Эмма.
Оставшись в одиночестве, бизнесмен первым делом выпустил на прогулку муху-«зонд», чтобы та поискала вероятные «Видеоайзы». К его удивлению, «жучков» в помещении не оказалось. Кир повторил запуск программы — тот же результат. Что ж, риск есть: Эмма могла раздобыть аппаратуру, к которой его муха невосприимчива. Хотя, конечно, его непосредственное начальство позаботилось о том, чтобы у исполнителя был самый лучший инструментарий из последних научных разработок. Вот только если бы не мыло… Так бывает частенько. Любят картежники фразу: «Не во всякой игре тузы выигрывают». Тоже мудрость многовековая…
Ну что ж, в данном случае риск опревдан: операция на Колумбе на грани срыва. Хуже этого может быть только одно: Дик Калиостро, племянник генерала, в смертельной опасности на том катере.
Кир активировал браслет, вставил в глаз линзу и наладил приват-связь.
Величественная Софи Калиостро возникла перед ним спустя полминуты: сказывались огромные расстояния.
— Госпожа Калиостро, глава «Подсолнуха» отдала приказ перехватчикам. На гидрокатер в Золотом совершено нападение. Только что.
По лицу Софи скользнула тень — и более ничем не выдала себя генерал:
— Вас поняла Кир. Продолжайте наблюдение.
Отключившись, Кир шмыгнул носом. Вот так: стараешься-стараешься а потом — ни «здрасьте» тебе, ни «спасибо»… Впрочем ему жаловаться не приходилось. Это так, для самоутешения. Есть мыло ему довелось впервые в жизни…
Колумб, Управление Города Золотого, 15 июля 1001 года.
Майор Алоиза Монтерей, начальница золотогородского ВПРУ, была близка к тому, чтобы хвататься за голову. Только что с ней связалась сама президент, Ольга Самшит, перед нею — Софи Калиостро, а пять минут назад — капитан Полина Буш-Яновская с осадного катера. Информация лилась на Монтерей ошеломляющим потоком. Высланное подкрепление не смогло обнаружить в указанной точке никакого катера, так что, скорее всего, судно похищено. Поисковая группа прочесывает квадрат за квадратом над морем, но пока безуспешно. Калиостро проявится снова через пять минут, а к тому времени майору уже нужно располагать хоть какими-то сведениями. А их нет, нет, нет!
