Кристал-Сити, штат Виргиния
Воскресенье, 14:04
Адам Ленц отчитывался о проведенной работе в устной форме, с глазу на глаз — ни тебе канцелярских инстанций, ни бумажной волокиты, ни рапортов, которые могли выплыть наружу и привлечь внимание посторонних любопытных глаз. Ленц должен был встретиться с начальником лицом к лицу и поведать ему о своем расследовании собственными словами.
Эта встреча оказалась самым тяжелым испытанием из всех, которые когда-либо выпадали на его долю.
Из пепельницы поднималась едкая струйка дыма, зловещей пеленой окутывая собеседника Адама. Это был сухопарый изможденный мужчина с темными зачесанными назад волосами, запавшими глазами и заурядным неприметным лицом.
Ничто не выдавало в нем вершителя хрупких людских судеб. Он не был похож на человека, который провожает в последний путь президентов, разрабатывает планы падения одних правительств и возвышения других и устраивает эксперименты над пребывающими в неведении толпами, называя их «разменной монетой».
И тем не менее он играл мировой политикой точно так же, как другие люди играют на бирже.
Он глубоко затянулся сигаретой и медленно выдохнул дым, вытянув трубочкой сухие пергаментные губы. До сих пор он не произнес ни слова.
Ленц стоял в безликом кабинете, искоса поглядывая на мужчину с сигаретой. Пепельница на столе была переполнена окурками.
— Откуда такая уверенность? — произнес наконец мужчина. У него был обманчиво-мягкий мелодичный голос.
И хотя Ленц не служил в армии, по крайней мере не занимал официальных постов, он выпрямился в струнку и отчеканил:
— Скалли и Малдер провели тщательный анализ крови мальчика. Мы располагаем беспрепятственным доступом к больничной картотеке. Никаких признаков нанотехнологического заражения — ни целых механизмов, ни фрагментов, ничего. Мальчик чист.
— Чем же в таком случае объясняются целительные свойства его крови? Что излечило его от огнестрельной раны?
— В сущности, никто этого не видел, сэр, — ответил Ленц. — Во всяком случае, в его истории болезни ничего подобного не записано.
Мужчина молча глядел на Ленца сквозь дым, клубившийся перед его лицом. Ленц понял, что собеседник не удовлетворен ответом. Во всяком случае, пока.
— А лейкемия? Насколько мне известно, мальчик более не проявляет симптомов болезни.
— Доктор Кеннесси сознавал потенциальную опасность нанотехнологий — он был неглуп — и вполне мог запрограммировать криттеры таким образом, чтобы они выключились, как только закончат работу и его сын излечится от лейкемии. В соответствии с результатами последних анализов, проведенных в клинике, Джоди Кеннесси совершенно здоров.
— Итак, он здоров, а его кровь более не содержит лекарства. — Мужчина приподнял брови и выдохнул длинную струйку сигаретного дыма. — Что ж, хотя бы в этом отношении наш труд не пропал даром Было бы крайне нежелательно позволить завладеть этим чудесным открытием кому-нибудь еще.
Ленц не ответил. Он стоял, настороженно взирая на собеседника. В этом секретном хранилище, в здании без адреса, в комнатах без номеров и ящиках без надписей содержались образцы и доказательства, тщательно укрытые от постороннего взгляда. Любой из этих предметов и документов мог бы оказаться чрезвычайно полезен людям, которые заняты поисками Истины во всех ее формах и проявлениях.
Но этот человек с сигаретой в зубах ни с кем не намерен делиться.
— А что Малдер и Скалли? — спросил он. — Что осталось у них?
— Только догадки, предположения и гипотезы, но ни единого серьезного доказательства, — ответил Ленц.
Мужчина вновь затянулся и несколько раз кашлянул. Это был глубокий зловещий кашель, признак еще более глубоких затаенных болезней, может быть — нечистой совести… а может, физического недуга.
Ленц беспокойно зашевелился, желая одного — чтобы его отпустили, с похвалой или выговором, не важно. Неизвестность была хуже всего.
— Короче говоря… — начал он робко, заглядывая в неподвижные глаза мужчины. Дым лениво поднимался кверху, образуя в воздухе причудливые узоры. — Короче говоря, мы уничтожили трупы всех известных нам жертв нанотехнологической заразы и стерилизовали все очаги инфекции. Мы уверены в том, что ни один из этих самовоспроизводящихся механизмов не сохранился.
— Что с Дорманом и с собакой? — спросил мужчина.
— Мы просеяли пепел и мусор в «ДайМар» и обнаружили кости, зубы и осколки черепов. Мы полагаем, это останки Дормана и собаки.
— Подтверждает ли ваш вывод стоматологический анализ?
— Это невозможно, сэр, — сказал Ленц. — В ходе клеточной перестройки нанокриттеры исказили и изменили структуру костей и зубов и даже уничтожили все пломбы во рту Дормана. Тем не менее мы располагаем свидетельствами очевидцев. Мы видели, как Дорман и пес провалились в огонь, нашли их кости… У нас не оставалось никаких сомнений.
— Сомнения остаются всегда, — заметил мужчина, шевельнув бровями. Потом он равнодушно зажег очередную сигарету и выкурил половину, не произнося ни слова. Ленц терпеливо ждал.
В конце концов мужчина ткнул окурок в переполненную пепельницу, еще раз кашлянул и позволил себе чуть заметно растянуть губы в улыбке.
— Что ж, вы неплохо потрудились, — сказал он. — На мой взгляд, человечество пока не готово к таким чудотворным лекарствам. По крайней мере в ближайшем будущем.
— Согласен с вами, — ответил Ленц. Мужчина слегка наклонил голову, отпуская Ленца, и тот повернулся, с трудом сдерживая желание бежать из кабинета во весь опор. За его спиной кашлянул мужчина. На сей раз громче прежнего.
Лагерь «вольных дикарей»
Лесные дебри Орегона
Месяц спустя
«Странные здесь люди», — думал Джоди… но по крайней мере он чувствовал себя в безопасности. После выпавших на его долю суровых испытаний, после того, как весь мир, казалось, шаг за шагом рассыпается в прах — сначала лейкемия, потом пожар, погубивший его отца, затем долгое бегство, закончившееся смертью матери, — ему было нетрудно приспособиться к новой жизни.
Здесь, в лагере лесных отшельников, Джоди находился под заботливой опекой дяди. Дарин не любил вспоминать о своей работе, отказывался говорить о прошлом — и Джоди вполне разделял его чувства. Жизнь в этом уединенном лагере кипела ключом, и обитавшие здесь люди подходили Друг к другу с точностью кусочков, из которых складывается мозаика.
Точь-в-точь как картинка Земли, всходящей над поверхностью Луны, которую они с матерью собирали долгими вечерами, прячась в коттедже… Джоди болезненно поморщился. Он тосковал по матери.
