— Мутный он какой-то, — высказалась Татьяна. — И глаза очень, уж, подозрительные — с характерной ленинской хитринкой.
— В самую точку, Татьяна Сергеевна! Браво! Вот, что значит — генеральская племяшка…
— В морду захотел, капитан недоделанный? Так это — без всяких проблем. На раз-два прилетит!
— Молчу, молчу…
На платформе их ждал неожиданный и малоприятный сюрприз.
— Занемог Фюрер, — хмуро сообщил стоявший рядом с нужной палаткой мордатый сынок Горыныча. — Общая слабость, повышенная температура, головная боль, регулярная тошнота…. Вот, слышите? Опять блюёт, родимый…. На лицо — все симптомы первой стадии заражения бешенством. Впрочем, пустынные волки Фюрера не кусали. Может, и пронесёт…. Скоро придёт Хантер с носилками, мы с ним отнесём заболевшего товарища в госпиталь, на обследование. Давайте, я заменю Фюрера? Хотя, по физике у меня всегда были сплошные трояки, щедро разбавленные парами…
— Обойдёмся, Гюльчатай! — насмешливо отмахнулся Лёха. — В том плане, что сами справимся. На соответствующих курсах меня обучали пользоваться разными хитрыми приборчиками. Правда, было это года полтора тому назад. Ничего, напрягусь и вспомню, раз такое дело…. Надо бы Бориса Ивановича поставить в известность, что мобильная группа получается усечённой.
— Пусть Борман и доложит, — предложила Татьяна. — Должна же от него, в конце-то концов, быть хоть какая-нибудь реальная польза?
— Я же много раз просил — не называть меня этим дурацким прозвищем! Дело-то прошлое.
— Прошлое, не прошлое…. Это ещё большой вопрос. Вот, когда выйдет официальный приказ за подписью военного коменданта, мол: — "Всем сотрудникам и бойцам спецкоманды строго-настрого запрещается величать рядового Бормана — Борманом…", тогда — другое дело. А пока, братишка, извини…. Борман! Борман! Борман!
— Отставить! — прикрикнул Артём. — Вы, рядовая Татьяна Белова, это…. Прекращайте ёрничать и безобразничать! Всё, выходим на маршрут. Капитан Никоненко!
— Я!
— Забери рюкзак с аппаратурой…. А теперь — за мной!
Перед спуском в туннель Артём достал из кармана чёрный брусок рации и вышел на нужную волну.
— Вызываю второй пост!
— Второй пост слушает. Здесь Егоров.
— Привет! Здесь майор Белов. Мы выходим.
— Я уже в курсе, Мельников предупредил. Ждём.
— Роджер!
При встрече в туннеле Егоров вполголоса доложил:
— Товарищ, майор. За время патрулирования никаких происшествий и странностей не зафиксировано.
— А что зафиксировано?
— Абсолютно ничего. Только полная и таинственная тишина. Даже крысы не скребутся. А прошлая смена говорила о далёком и частом стуке. Но мы ничего не слышали.
— Бдите, бойцы! Когда будем следовать обратно, то на подходе снова выйдем на связь. Кстати, Егоров, а кто это у тебя в напарниках? Неужели, рядовой Хан?
— Так точно! Людей не хватает. Борис Иванович решил привлекать к патрулированию проверенных гражданских лиц. В других туннелях в помощь к штатным сотрудникам определены фанаты "Зенита", ребята надёжные…. Ну, майор, удачи вам!
— К чёрту…. Так, подчинённые, приводим в рабочее положение приборы ночного видения, дальше идём, уже не включая фонариков.
Пройдя — по временным ощущениям — порядка половины расстояния между станциями, Никоненко, указав рукой на радужную (благодаря прибору ночного видения) полосу в своде туннеля, оповестил:
— Вот, командир, тутошний туннельный щит, естественно, находящийся в "холостом" положении. По обе стороны от него в потолке имеются мощные вентиляционные ходы, забранные решётками. Если по тоннелю от одной станции пустить усыпляющий газ, то до другой он уже не дойдёт — весь уйдёт через вентиляцию. Куда — уйдёт? На земную поверхность, надо думать…. А боковой коридор, из которого тогда выскочили голые бабушки, мы прошли с минуту назад. Надо вернуться? А, видимо, любопытная Татьяна Сергеевна хочет, так сказать, лично осмотреть легендарную достопримечательность? Без проблем, поворачиваем…
Таня медленно подошла к чёрной двери, створки которой были соединены между собой — сверху донизу — неровным сварным швом (Лёхина работа!) и, уважительно проведя ладонью по металлической поверхности, поделилась впечатлениями:
— Какая-то она загадочная и…старая. Чувствуется нечто такое, необычное и странное…. Ой! — испуганно отшатнулась в сторону. — Слышите? Там же стучится кто-то…
— Тук-тук-тук! — чуть слышно оповестила дверь. — Тук-тук!
— Может, это азбука Морзе? — предположил Никоненко. — Ну-ка, послушаем…. Нет, самый обычный и беспорядочный стук. Чтобы это такое могло быть? Давайте-ка я — чисто на всякий случай — измерю уровень радиации. Вдруг — что?
"Это, наверное, говорящий ворон Ваня балуется со скуки", — неуклюже пошутил внутренний голос. — "Одиноко ему там, пернатому пленнику, соскучился, видимо, по живому общению, бедняга…".
Вскоре Лёха доложил:
— Радиационный фон в норме. Вернее, незначительно превышает естественный уровень.
— Следуем дальше, господа и дамы! — решил Артём. — Нам сейчас не до всяких загадок и ребусов. Первым делом, надо доставить на "Лесную" сыворотку от бешенства. Всякие глупости мы отложим на потом.
— Можно, я пойду первой? — попросила Татьяна. — Ну, пожалуйста! Чем я хуже всех прочих?
— Ты — лучше всех! Иди, коль хочется…
Когда до "Площади Мужества" оставалось метров шестьсот-семьсот, Таня, шагавшая первой, неожиданно споткнулась и, с трудом удержав равновесие, чертыхнулась:
— Вот же, придумщики чёртовы! Тонкую проволоку зачем-то натянули над рельсами! Так же и упасть — физиономией на шпалы — недолго. Шутники хреновы…
"Гранатная растяжка?", — запаниковал внутренний голос.
Словно бы отвечая на этот неприятный вопрос, вдали тоненько завыла-заверещала сирена.
— Снять шлемы! Надеть противогазы! — скомандовал (сугубо по наитию) Артём. — Быстрее!
Через три-четыре минуты кожа рук ощутила льдисто-холодный поток воздуха.
"Не воздуха, а экспериментального усыпляющего газа Эн-09/15", — поправил занудный внутренний голос. — "Все вещи надо называть своими именами!".
Выждав положенное время, Артём снял противогаз, аккуратно сложил его в наплечную сумку-планшет и объявил:
— Отбой — газовой тревоги! Снимайте противогазы, дорогие товарищи! Надевайте шлемы…
— Как ты догадался, командир? — спросил-восхитился Лёха. — Ну, про то, что нас будут усыплять?
— Потому и догадался, что командир. Мне это полагается — по высокой и ответственной должности…. Тихо! Слышите?
