Ознакомительная версия.
Сборы стали недолгими, и уже через полчаса Сытин несся на своей бывалой, но надежной «Сонате» в Москву к преданной подруге, у которой с недавнего времени были спрятаны основные денежные резервы.
— Лена, собирайся, мы уезжаем! — позвонил ей Семен, подъезжая к столице. — Буду через полчаса.
Подруга, привыкшая во всем слушаться своего любимого, немедленно покидала в чемодан самые ценные вещи, отдельно приготовив сумку с валютой. Лишь когда они выехали со двора обратно на проспект и направились в сторону МКАД, женщина спросила:
— Куда мы едем, Сема?
— Отдыхать, Аленка! — преувеличенно бодро хохотнул Сытин. — Давно собирались. Прямо сейчас махнем из Домодедова в Египет, а потом — еще куда–нибудь…
Они беспрепятственно добрались до кольцевой, и Сытин перестроился в средний ряд, как самый безопасный для движения и не привлекающий внимания гаишников. Встреча с последними никак не входила в планы бывшего опера.
«Соната» резво миновала развязку Варшавского шоссе, как вдруг из левого ряда вырвался «Мерседес–500» и резко взял вправо, буквально наваливаясь на машину Сытина. Бывший опер, весьма умелый водитель, начал маневр уклонения, уходя на правую полосу. Но крайний правый ряд оказался занят мощной фурой «Изуцу», и Сытину пришлось задержаться во втором ряду. Хулиган на «мерсе» мгновенно куда–то испарился, а ряд левее «Сонаты» тут же занял могучий тягач «GMC».
Легковушка оказалась как бы в коридоре между двумя длиннющими фурами, причем обе неслись со скоростью не менее ста двадцати километров в час. Сытин глянул в зеркало заднего вида и обомлел. Сзади стремительно надвигалась туша третьего монстра!
Почуяв неладное, бывший опер надавил на акселератор, стремясь выскочить из опасной «коробочки». «Соната» медленно стала опережать фуры, стрелка спидометра приблизилась к 130 километрам. Задняя фура немного отстала, но боковые машины продолжали нестись вперед, не думая менять построение.
«Достали–таки, гады! — хладнокровно констатировал Сытин. — Ладушки, поиграем!..»
Но игры не получилось. Между 31–м и 30–м километрами МКАД правая фура неожиданно резко сбавила ход, а левая почти одновременно сильно сдала вправо, подрезая легковушку. Семен Денисович бросил машину на освободившуюся крайнюю полосу, но тягач не отставал, и Сытину пришлось уходить дальше, за сплошную разметку обочины. Впереди вдруг обозначился разрыв в стальной ленте отбойника, мелькнул какой–то указатель — вроде бы бензоколонка.
Бывший опер крутанул руль, уводя машину с трассы, и тут почувствовал, что педаль тормоза утапливается почти без сопротивления. Перед «Сонатой» с бешеной скоростью вырастали терминалы автозаправки, возле которых выстроились хвосты из автомобилей, лишь левее оставался узкий просвет свободный от транспорта.
Туда–то и направил вышедшую из–под контроля машину Сытин. Но судьба уже отвернулась от него. Короткий проезд неожиданно закончился массивной кирпичной стенкой, отделявшей площадь бензоколонки от технической площадки отстойника для грузовиков. Семен Денисович ничего не успел предпринять, «Соната» на скорости почти сто километров в час вмазалась в преграду и через секунду вспыхнула ярким факелом.
Москва, 8 января, Рождественская ночь
Виктор Михайлович Расков прекрасно отдохнул в круглосуточном центре развлечений «Фристайл»: боулинг, сауна и сногсшибательная девчонка, которую Виктор подцепил на танцполе и затащил в ресторан на праздничную развлекательную программу.
В Рождественскую ночь, казалось, все служило только для удовольствия будущего нобелевского лауреата, каковым мнил себя в последнее время доктор Расков. Ведь три из четырех проектов, которыми он руководил в Группе перспективных исследований, сданы с отличными результатами заказчику аккурат под Новый год. Даже шеф подобрел и разрешил оттянуться недельку перед завершением последнего, пожалуй, самого интересного проекта.
Расков в который раз похвалил себя за проницательность: ведь ему удалось самостоятельно воспроизвести в материале ту самую, пресловутую установку для активации наследственной памяти, что придумал и разрабатывал его учитель, профессор Зухель! Господин Энгельс, правда, попортил Виктору немало крови, наседая и требуя «немедленных» результатов по проекту «Нужные дети». Но ведь свинье не объяснишь, в чем разница между трюфелями — грибом и конфетой! Приходилось терпеть и лебезить. Зато теперь осталось всего–то ничего: выдать на–гора первую партию юных экстрасенсов, владеющих самыми разными сверхспособностями и послушными, как овечки. Этакую команду «людей–Х» сотворить нынче для Раскова — раз плюнуть!
Поднабравшись роскошного «Мартеля» десятилетней выдержки, Виктор попытался рассказать о своих планах очаровашке Люси, как представилась эта девчонка на танцполе. Она была отлично сложена, гибка, как пантера и уже в ресторане стала делать прозрачные намеки на продолжение общения.
Расков не возражал. И вот часам к четырем утра, когда закончились концертная программа и «Мартель», сладкая парочка в обнимку выбралась на свежий морозный воздух.
— Пошли к Дмитровке, тачку поймаем, — предложил Виктор.
— Нет, пойдем–ка лучше к метро, — мило улыбнулась Люси, — там у меня «пыжик» припаркован.
— Ты что, за руль в таком виде сядешь?! — удивился Расков.
— А что? — дернула плечиком, укутанным в шиншиллу, Люси. — Сейчас на дорогах — никого. Гаишники все давно перепились и дрыхнут!.. А ехать нам всего–то во Владыкино.
— Ну, смотри! — погрозил ей пальцем Виктор. — Не довезешь меня — много потеряешь!
— Доставлю в лучшем виде! — рассмеялась девушка, обхватывая его за талию.
Так, похохатывая и болтая всякую чушь, они добрались до пешеходного моста через железнодорожные пути. Здесь Расков решил передохнуть, тем более что вдоль путей тянул легкий ветерок, приятно освежавший и выдувавший из легких коньячные пары. Виктор стоял, опершись на перила и нагнувшись вперед, будто ловя ветер, а Люси пристроилась у него за спиной, обнимая за пояс и что–то нежно воркуя.
— Гляди–ка, поезд идет, — пробормотал Расков, глядя на приближающийся треугольник огней. — Вот ведь, не спится людям в праздник!..
— А иди–ка ты с ними, покатайся! — вдруг совершенно трезвым громким голосом сказала Люси и, ловко подхватив ноги оторопевшего Виктора, с неженской силой опрокинула его вниз, на полотно дороги, прямо под колеса разогнавшегося на перегоне товарняка.
Последним, что увидел Расков в этой жизни, был ослепительный свет лобового прожектора электровоза, словно открывший ему дорогу в новую, более чистую и светлую жизнь.
Ознакомительная версия.
