Молодая женщина хранила поразительное спокойствие.
— Вы кто?
— Зовите меня Тэкс Мерфи. Я друг мистера Уитта. А вы, должно быть, его дочь? Или внучка?
— Я вас впервые вижу.
— Ваша правда, я здесь первый раз. И честное слово, мне ужасно понравился этот дом. Особенно ванная.
Молодая женщина пристально оглядела меня с головы до ног, затем уперла руки в бедра и шагнула ко мне.
— К моему дяде в основном приходят старики. Мне еще ни один из них не показался симпатичным. — Она стояла с таким видом, будто ждала отклика. 'Я не совсем понял, к чему она клонит, а потому решил дождаться пояснения. Я не спешил еще и потому, что за дверью раздавался шум.
— Так вы племянница мистера Уитта? И как же вас зовут?
— Ваша.
— Прелестное имя.
Ваша сделала еще шаг вперед.
— Благодарю. И долго вы еще намерены у нас гостить?
— Боюсь, что не очень.
— Жаль.
Наступила тишина, и я воспользоваться этим, чтобы потеряться в догадках. Черт побери, что она имеет в виду?
Мои размышления были грубо прерваны стуком в дверь ванной.
— Ваша? — Это был Уитт. — Ваша? — Он снова забарабанил.
Молодая женщина покосилась на дверь и снова посмотрела на меня. Затем дала знак встать к стене, подошла к двери и приотворила ее на ширину пальцу.
— Что, дядя?
— У тебя все в порядке?
Ваша не спешила с ответом. Мне показалось, целая неделя прошла, прежде чем она снова подала голос:
— Конечно. А что?
— Да ничего, деточка, не волнуйся. Кажется, у нас в доме воришка. Я не думаю, что он опасен, но ты на всякий случай запрись. Когда мы его поймаем, я тебе сообщу.
— Хорошо, я тут подожду.
Ваша затворила дверь, прижала к ней ухо, а через некоторое время с улыбкой выпрямилась.
— Так кто же вы все-таки? Друг моего дяди или воришка?
— Вообще-то ни тот ни другой. — Я вдруг вспомнил, что держу под мышкой шкатулку. Ваша посмотрела на нее, затем прямо в мои глаза.
— А эту шкатулку вы с собой принесли?
— Гм-м… честно говоря, нет.
Казалось, Ваша чувствует себя гораздо увереннее, чем я. Я не слишком надеялся, что она меня выручит, но ей, по всей видимости, нравилось держать меня в руках.
— Ну и что же мы будем делать?
От ее улыбки мне и вовсе стало не по себе. Я не понимал, чего она хочет — заняться со мной любовью или только вскружить голову. Вдобавок меня подводил антиперспирант, который я всегда считал надежным. Это действовало на нервы.
— Кажется, вы принимали ванну. Думаю, будет лучше всего, если вы вернетесь к этому приятному занятию…
— А я так не думаю. По-моему, вы мне задолжали услугу.
Я шагнул назад.
— Гм-м… Наверное, я понял, что вы имеете в виду. Знаете, в других обстоятельствах я бы с радостью оказал вам услугу, а то и две, но сейчас, к сожалению, у меня туговато со временем.
На лице моей спасительницы отразилось неподдельное возмущение.
— Не знаю, кем вы себя мните, Адонисом или Аполлоном, но занесите в протокол: мне вы совсем не кажетесь привлекательным.
Мне и раньше доводилось выслушивать такие отповеди, но все-таки Ваша застигла меня врасплох.
— Почему же вы не сказали своему дяде, что я здесь?
— Я много чего не говорю дяде. И если уж на то пошло, я давно хочу ему сказать одно-единственное словечко: «Прощай». Вот что я подразумевала под услугой.
— А-а… Значит, вы хотите, чтобы я вас отсюда увез?
— Вы необычайно сообразительны.
Секунды полторы я обкатывал эту мысль в голове.
— Не получится. — Обвинение в киднэппинге совершенно не вписывалось в мои планы. Если Ваша задумала удрать от дядюшки, ей придется обойтись без моей помощи. — Извините, милочка. Я действительно перед вами в долгу, но вы слишком многого просите. Все, нам пора прощаться. С удовольствием бы еще с вами поговорил… увы, дела.
— Один шаг к двери, и я закричу.
— Да что вы говорите?
Я взялся за дверную ручку, и Ваша закричала. Я выскочил в коридор, повернулся направо и бросился к фойе. Никто не помешал мне достичь парадной двери, распахнуть ее и помчаться к спидеру. На бегу я краем глаза заметил мужчину, которого прежде не видел. Он несся наперехват. Плохо дело — он моложе и крупнее Уитта и дворецкого. Возле спидера я понял, что в кабину залезть не успею. Я остановился и повернулся кругом.
— Ладно, сдаюсь. Не нужна мне ваша шкатулка. — Я протянул ее незнакомцу. Опешив от моего миролюбия, он машинально взял ее обеими руками — то есть широко раскрылся. Я сцепил руки, размахнулся и избавился от него, как от вредной привычки. А потом наклонился, поднял шкатулку и сел в спидер.
Через несколько минут десятки миль отделяли меня от особняка Уитта. Я летел к границе.
На обратном пути в Сан-Франциско я воспроизвел в памяти подслушанный видеофонный разговор между Уиттом и таинственным незнакомцем. Интересно, с кем это снюхался корифей и светило науки? С АНБ? Вряд ли. Судя по тому, что я знал об Уитте, он — идеологический чистюля, кумир нонконформистов и жупел для ортодоксов. Такого человека невозможно сломить угрозой смерти или насилия. Он никогда не поступится принципами, не пойдет на сотрудничество с темными силами.
Помнится, Мэллой говорил о дельцах из частного сектора, которые охотно приобрели бы его сведения — скорее всего, только ради финансовой выгоды. Быть может, Уитту понадобилась крупная сумма, чтобы финансировать любимый научный проект? Конечно, это натяжка, но ведь ежедневно за гораздо меньшие деньги творятся гораздо более грязные дела.
В доме Уитта я услышал имя Оливер. Я вспомнил инициалы О. И. в блокноте Мэллоя. Оливер И. Любопытно, какую роль он играет в этой драме? По словам Уитта, у Оливера есть шкатулка, возможно, одна из тех двух, которые я разыскиваю. По-прежнему я понятия не имел, куда запропастилась шкатулка, украденная у Эллиса. Чутье подсказывало, что она в заботливых руках Джексона Кросса. Если это предположение верно, остается утешать себя тем, что в ней хранится не самая важная информация. Мэллой плохо знал Эллиса, а потому, вероятно, послал ему не самую главную деталь мозаики. Будем надеяться, что я и без нее справлюсь со своей задачей.
Но это — дело будущего, а пока нужно сосредоточить усилия на поисках Оливера И.
Я вернулся в офис и включил автоответчик. Звонили Реган, Фицпатрик, Ловчила и Пернелл. Ловчила мандражировал — ведь я не вернул ему тридцать восьмой. Шантажисту Пернеллу не терпелось получить компенсацию за весомый вклад в расследование. Но ведь я, кажется, не уточнил, когда отдам должок. Что ж, будем считать, ему не повезло. Журналист и Ловчила могут подождать.
