Такой молодой? Что-то тут не вяжется… И что это он вдруг решил раскрыться? Что же такое случилось, что заставило его сбросить маску? На кого такой тип может работать? И какого черта ему вообще нужно здесь и сейчас, в этом куске пространства?
Петер не сделал никакого движения, только бросил на Графа многозначительный взгляд и конец ствола сразу сделал чуть заметное движение в его сторону. Плохо. Очень плохо. Если их интересы действительно пересеклись, им не жить. Такие профи не оставляют нежелательных свидетелей.
– Куда собрались?
Эвелин была единственной из присутствующих, которая ничего не поняла. С легким вскриком она бросилась вперед, к Дэвиду, который опять потерял сознание. Стимулятор больше не действовал, а собственные невеликие силы у него явно были на исходе.
– Неужели у вас хватит наглости выстрелить, негодяй? – полным нескрываемого презрения голосом тихо, но твердо произнесла она, загородив своим телом любимого и глядя прямо в глаза ненавистному предателю. – В безоружных людей?
На лице Пола ровным счетом ничего не отразилось. И голос его, когда он ответил, остался таким спокойным и ровным, даже чуть насмешливым, что от этого всем вдруг стало жутковато.
– Разумеется. Но не в вас, принцесса. Однако если вы произнесете еще хоть слово или сделаете неосторожное движение, то первым, кто расстанется с жизнью, будет ваш Дэвид. За ним придет очередь остальных. Будете меня проверять или поверите на слово?
Эвелин замерла от ужаса, не в силах пошевелиться.
– Прекрасно. Обращаюсь к остаткам вашего здравого смысла, – теперь он говорил с мужчинами. – Сил у вас, как у дохлых котят. Да и опыта у меня в таких делах побольше, чем у вас всех, вместе взятых. Так что мне даже не понадобится оружие, если вы решите бузить. Дошло?
Не дождавшись ответа, он быстро прошел к шлюпке и не забывая зорко приглядывать за своими пленниками, тщательно осмотрел ее через широко открытый люк. Потом удовлетворенно кивнул головой.
– Лучше, чем ожидал. Заносите Дэвида внутрь, а сами располагаетесь у левой стены. Так, чтобы я вас все время видел. Быстро, но без лишнего дерганья. А потом затащите мою сумку.
Он приглашающе мотнул стволом. Эвелин сделала движение головой, не раскрывая плотно сжатых губ.
– Разрешаю говорить, принцесса, только не громко.
– Что вы собираетесь делать? – дрожащим голосом, с усилием произнесла Эвелин.
– Выполнить ваш план, слегка его подкорректировав. Скажем так: ловкие ребята накрыли соглядая, обезоружили его, а потом захватили с собой, на планету, вероятно в качестве заложника. Вы, разумеется, ничего не видели и не слышали. Прикроете наш отход.
Он внимательно посмотрел на ее исказившееся от отчаяния лицо и чуть мягче добавил:
– Все сложилось исключительно удачно. У меня на планете остались кое-какие дела. Полагаю, что с моим присутствием у вашей идеи будет немного больше шансов на благополучный исход.
Эвелин продолжала с откровенным недоверием и ненавистью смотреть на него.
– Не слышу ответа.
– С какой стати я должна верить вам и молчать? – произнесла она наконец прерывающимся от волнения голосом.
Глаза Хара сузились. Некоторое время он смотрел на девушку холодным, ничего не выражающим взглядом.
– Не хочу вас напрасно обнадеживать… – медленно начал он. – Но пожалуй, это единственное, что дает хоть какой-то шанс на то, что ваш Дэвид останется в живых. Договорились?
Эвелин против воли кивнула головой, не сводя с него горящих глаз. Потом нагнулась и ласково провела рукой по щеке Дэвида.
– Конец романтической сцены. Быстро к себе, пора задраивать люк.
Сразу после их отхода от корабля в шлюпке воцарилось напряженное молчание. Опыт у всех присутствующих был большой и они достаточно хорошо разбирались в создавшемся положении, чтобы понимать: их отход непременно засекут. Если не включать двигатели, то это случится немного позже. Но засекут обязательно. А дальше, как говорится, возможны варианты. Однако поскольку Хар по хозяйски расположился в единственном кресле на месте пилота, с оружием наготове и неприятным выражением лица, то своего мнения вслух никто не высказывал. Хотя лицо Петера, самого опытного пилота в этой компании, мрачнело с каждой уходящей секундой.
Когда он уже готов был взорваться, Хар врубил движки и как можно более резко бросил шлюпку влево и вниз, к поверхности планеты. При этом безнадежно пожалев про себя, что это обычный аппарат, а не десантная машина. Все команды проходили через автопилот, который немедленно внес в маневр свои успокоительные коррективы. Отключить его можно было только одним способом – выстрелом по пульту управления в упор.
Первый залп с висящего рядом сторожевика неизбежно задел их, к счастью по касательной. Однако этого оказалось достаточно, чтобы маленькая шлюпка закрутилась волчком. Хар точным одиночным импульсом остановил вращение и опять бросил машину влево и вниз. Комп противника не угадал: второй залп прошел заметно правее и на это раз вообще их не задел. Хар тут же бросил шлюпку вправо, так резко, как только было возможно. Тут же прошелестел третий, ослепив левый борт. Снаружи засвистел воздух, звук набирал мощь и постепенно перешел в глухой рев. Они уже довольно глубоко нырнули в атмосферу и сильно замедлили ход. Корабль безнадежно обгонял их, на такой скорости он не мог касаться даже разреженного воздуха. Больше выстрелов не последовало.
– Рисковый ты парень, – Петер с шумом выдохнул воздух. – А если бы они угадали? Кстати, почему нам вдогонку не пустили ракеты?
Потому что, когда я монтировал оружие, то сбил настройку на обеих пусковых установках. Иначе бы вас, армейских дебилов, сбили первым же выстрелом, ответил про себя Хар. А самовосстановление автоматики заняло несколько минут, как раз хвативших на то, чтобы успеть нырнуть ближе к поверхности.
Но вслух он ничего не сказал, целиком сосредоточившись на управлении. Хотя герметизация шлюпки не была нарушена, первое попадание серьезно повредило атмосферные рули. А топливо в запасе имелось только для посадки, а не для маневрирования. Заклинив штурвал, Хар получил возможность оценить обстановку. Пожалуй, пара минут в его распоряжении была. Он скосил глаза. Оба заложника, Петер и Генри, сидели на полу, грамотно упершись ногами в кресло и крепко прижавшись спиной к обшивке. Петер полузакрыл глаза и откинул голову. Генри выглядел более оживленным.
– Хочешь что-то сказать? – поинтересовался Хар.
Генри, внимательно наблюдавший за его действиями, лениво произнес:
– Поскольку наш главный пилот молчит, то придется мне. Не пора ли кончать валять дурака?
