Постепенно свет стал тускнеть. Восстановились цвета, зажужжали насекомые, зачирикали птицы. Члены Арканума стояли на коленях вокруг вмятины на траве. Эбигейл ушла. Лица у всех были мокрые от слез.
Дьявол покачивался на холодном ветру и вдруг изверг изо рта стаю ворон, которые с громким карканьем улетели прочь. Вскоре за ними последовал и он.
Дойл помог Лавкрафту подняться.
– Как вы?
– В порядке.
В кустах что-то зашевелилось. Дойл и Гудини раздвинули ветви и обнаружили детектива Маллина. Он лежал на спине, в изумлении от увиденного.
– Добрый вечер, детектив, – сказал Дойл.
Маллин заморгал, зашевелил губами, но не смог произнести ни звука.
Дойл наклонился к нему и добавил:
– А ведь вы тот человек, которого я очень хотел увидеть.
Маллин повернул ручку диктофона. Из рупора раздался скрипучий голос Дариана Демаркуса:
«Ты собиралась донести. Разве не так?»
Рыжие волосы детектива сейчас были аккуратно причесаны. Одет в дорогой кашемировый костюм, в тон ему галстук и ботинки. Рядом на столе лежала фетровая шляпа.
Напротив в мягких кожаных креслах сидели шеф полиции Макдафф и капитан Бартлеби.
«За что ты меня убил?»
Стоящий рядом с детективом Барнабас Уилки Тайсон внимательно слушал, покусывая незажженную сигару.
«И за предательство тоже!»
Маллин встретился взглядом с Уильямом Рэндолфом Херстом, который прохаживался за креслами гостей, скрестив руки на груди.
«Да, Эрика, я тебя убил. А теперь убирайся!»
Маллин остановил диктофон.
– Воспроизвести еще раз?
Шеф полиции пожал плечами.
– В этом нет необходимости, детектив, – произнес Херст. – Все абсолютно ясно. Этот человек был психически ненормальным. Наконец-то убийца-оккультист найден.
– Шонесси, вы все внимательно проверили? – спросил шеф полиции, поглаживая бороду.
– Да, сэр, – ответил Маллин. – Есть документальное подтверждение, что они действительно брат и сестра. Демаркусы с давних времен известны как сатанисты, поклонники дьявола. Мотивы гибели мадам Роуз, она же Эрика Демаркус, также очевидны. Сестра узнала о преступлениях брата, и он ее убил, прежде чем она успела сообщить властям. Вы только что слышали, как он сам во всем признался.
– А что с ним случилось? – поинтересовался Тайсон.
– Умер от передозировки наркотиков. Дариан Демаркус был законченным наркоманом.
– Как вы добыли эту запись? – промолвил Макдафф.
– Хороший сыщик не выдает свои источники, – заявил Херст. – Я прав, детектив?
Маллин кивнул.
– Да, мистер Херст. Именно так все и обстоит.
Макдафф откинулся на спинку кресла.
– А куда пропал Кейлеб?
– Понятия не имею, сэр, – ответил Маллин. – Во всяком случае, в городе его нет.
– Поразительно.
– Пол Кейлеб с самого начала показался мне весьма странным. – Херст выпрямился. – Джентльмены, я был рад вашему визиту.
Когда гости направились к двери, он взял Маллина за локоть.
– Детектив, задержитесь, пожалуйста, на пару минут.
Херст подошел к бару. Бросил в бокал несколько кубиков льда.
– Выпьете?
– Для меня еще рано, сэр.
Газетный магнат налил себе скотча и поднял бокал.
– Вы превосходно провели это расследование, Маллин. Чем теперь предполагаете заняться?
Детектив посмотрел в окно на голубое небо и на распростершийся внизу город.
– Думаю организовать собственное дело.
– Частное детективное агентство?
– Что-то вроде этого.
– Великолепно. При надобности я непременно воспользуюсь вашими услугами. Вы прекрасный работник, Маллин. Понимаете все с полуслова.
– Благодарю вас, сэр. – Маллин взял со стола шляпу. – Всего доброго, мистер Херст.
– До свидания, детектив Маллин.
Херст окликнул его, когда он взялся за дверную ручку.
– Детектив!
Маллин обернулся:
– Слушаю, сэр.
Херст улыбнулся.
– Передайте Гудини, что он мой должник.
– Надеюсь, вы увидите его раньше, чем я. – Маллин кивнул газетному магнату и закрыл за собой дверь.
На четырнадцатом причале играл духовой оркестр. Над бухтой с криками носились чайки. Толпа встречающих приветствовала солдат, прибывших военным транспортом из Аннаполиса. Гудки клаксонов, веселые возгласы, смех.
Лавкрафт протискивался сквозь толпу с прямоугольным предметом под мышкой, завернутым в материю. Он спешил к шестнадцатому причалу, где по сходням величественной «Мавритании» двигались носильщики с тележками. Неподалеку стоял Алистер Кроули в пальто из верблюжьей шерсти и английской шляпе. Задумчиво кидал чайкам кусочки хлеба. Лавкрафт остановился, плотнее запахнул полы пальто.
– Тебе бы следовало наконец приобрести пальто поприличнее, – произнес Кроули, как обычно не глядя на собеседника.
– Вот, возьмите. – Лавкрафт протянул завернутый в материю предмет.
Кроули соблаговолил поднять голову, шмыгнул носом, отряхнул с ладоней крошки хлеба и подошел к Лавкрафту. Взял сверток, сбросил материю, пробежал пальцами по потрескавшемуся кожаному переплету «Книги Еноха». Затем снова завернул ее в материю и сунул под мышку.
– Я направляюсь на Сицилию. Собираюсь там открыть аббатство Телема. Когда устанешь от водевильных акробатов и перехваленных романистов, то милости прошу ко мне.
Лавкрафт не сводил глаз с книги. Кроули улыбнулся.
– Вот так. Всего доброго, Лавкрафт.
Он кивнул и медленно двинулся к сходням.
Через несколько часов Лавкрафт уныло брел по улочкам Бруклина. Зашел в таверну, глотнул виски, его передернуло, и он зашагал к еврейскому кладбищу рядом с Чатем-сквер. Присел на скамью у входа и уставился в одну точку. Рядом остановился черный экипаж, запряженный двумя лошадьми. Лавкрафт узнал кучера. Это был Франц Куколь, помощник Гудини.
Дверь экипажа отворилась, и высунулся сам Гудини.
– Какая неожиданная встреча! – воскликнул он, жестом приглашая садиться.
Лавкрафт влез в экипаж и устроился рядом с Мари напротив Дойла и Гудини.
– Привет, Говард, – улыбнулся Дойл и уронил ему на колени прямоугольный предмет, завернутый в материю.
Алистер Кроули положил «Книгу Еноха» на стол каюты. За иллюминатором волновался Атлантический океан. Кроули развернул материю и погладил кожаный переплет. Водрузив на нос очки, открыл первую страницу, где каллиграфическим почерком было написано:
Жила-была добрая и красивая девушка. Звали ее Золушка. Не было у нее ни отца, ни матери, а жила она вместе со сварливой мачехой и двумя сводными сестрами…
– Что? – пробормотал Кроули – Что это такое?
Он внимательно осмотрел переплет, и его лицо потемнело. Там были видны следы клея. Настоящее название книги удалось обнаружить, лишь отодрав кожу:
