Но парень, после ухода Примака замкнулся. Почти не откликался, давал понять, что разговоры ни к чему — он справится и с головой и с нервами. Подумает, помолчит и справится.
Буря-Жюли сна не изображала. Лежала на верхушке холма, носом к лагерю старателей, ушами чутко прядала.
"Хорошая команда подобралась, — невесело подумал Завьялов. — Профессор, готовый горло перегрызть и мальчик, способный ощутить чужую агонию… Жесть, твою мать! Не жизнь, а чехарда кровавя! Когда Примак на дежурство заступит, и надо будет поближе пробираться, чтобы телепорт сработал, Сеньку здесь оставлю. Незачем парнишке перерезанные глотки видеть…"
Рядом раздалось шуршание, Завянь скосил глаза — умело работая локтями, к нему подползал Арсений.
— Дядь Борь, — заглядывая взрослому в глаза, проговорил смущенно, — вы еще сердитесь? Обижаетесь, что я вас на голосовании не поддержал?
Завьялов недовольно нахмурился: юный телепат копался у него в мозгах? Наплевал на установившийся порядок неприкосновенности чужих мыслей и подглядел?!
Подумал несколько секунд… Нет. Если бы Сенька проник в его голову, то уловил бы, что эмоциональная окраска размышлений была иная. Завьялов не обиделся, а был неприятно удивлен, когда мальчишка — прекрасно знающий, что, воздержавшись, обрекает на смерть четырех людей! — практически встал на сторону Миранды. Как римский патриций, опускающий большой палец вниз, приказал гладиатору добить соперника! Сенька слишком легко подписал четыре смертных приговора, и это стало, мягко выражаясь, неприятным открытием.
С Миранды спрос какой? Диверсантка женщина жестокая. "Картинок" нагляделась. Да и носитель, судя по тому, что вырвало его на пытках, "чувствительный" попался. Находясь в цейтноте, Миранда не дала возможности командиру предложить иное, бескровное решение проблемы.
Но Сеня… Сеня удивил. Мальчишка должен понимать, что некоторые бытовые трудности не стоят чужой жизни! Команда спокойно может уйти из Константиновки — беглецам собраться, только подпоясаться! ищите ветра в поле… Заброшенных деревень на территории России хватает.
— Дядя Борь, — тем временем шептал Арсений, — я вот о чем тогда подумал… Если где-то существует целая деревня закрытых для перемещения людей, то как вы полагаете, поступит Платон, заполучив фотографии из Интернета? — Завьялов не ответил, и юный телепат продолжил: — Платон конечно же в первую очередь приедет в деревню, чтобы узнать у фотографа, где именно он нас встретил…, да?… А потом…, увидев целую деревню родственников, в которых невозможно "подселиться"…
Черт! Завьялов резко окинул голову на землю! Сенька еще продолжал говорить, а Борис уже ругал себя за слюнтяйские рефлексии.
Он несколько часов ковырялся в морально-этических проблемах, за тонкую душевную организацию подростка переживал, а этот подросток тем временем думал категориями планетарной безопасности! Переживал, что беглецы могут вывести Извекова на популяцию людей, неподконтрольных департаменту!
Что стоит Извекову завалить таежную деревню золотом?
Ничего не стоит! Он может подселиться в любого миллиардера. Набрать в деревне армию отчаянных головорезов и не переживать, что в кого-то из рекрутов проникнет агент хроно-департамента, и этот кто-то ударит ему в спину!
Н-да…, вот и думай после этого, что разбираешься в д е т и ш к а х…
Борис лег на бок, повернулся к Сеньке, но ничего сказать не успел. Неподалеку заворчала, зарычала Буря.
Завянь и мальчик мигом подобрались к ротвейлеру. Легли на верхушку холма, Борис нашарил в кармане штормовки мобильный телефон и пустотелую пластмассовую авторучку, которую Жюли брала в зубы и, ударяя по клавишам, печатала слова…
Но собака внезапно двинулась вперед!
А Сенька прошептал испуганно:
— К костру люди идут. Я пока не чувствую кто и сколько… Но, дядя Боря, что будем делать, если это обычные туристы…, а среди них есть женщины?!.. Эти отморозки могут…
— Пошли, — не давая Арсению закончить страшное предложение, приказал Завьялов и, приседая, придерживаясь древесных стволов, спустился с возвышенности.
Опережавшая его Буря-Жюли уже исчезала за пышной можжевеловой порослью.
Людей почуяла и лайка. Повернув острую морду к стоящим стеной деревьям, поскуливала, двигала ушами… Вертела бубликом хвоста.
Так что…, к лагерю бандитов выходили знакомые ей люди. Завьялов, Арсений и Буря лежали с подветренной стороны, укрытые вывороченными корнями векового кедра, прятались за перепутанными ветками. Старатели уже стояли на ногах, держа в руках винтовки.
На небольшую полянку вышел невысокий узкоглазый мужичок… Повел себя неадекватно.
Приседая и хлопая себя по бедрам, заорал:
— А! А! А!..
Он вел себя так, словно увидел на полянке чудо чудное! Оборачиваясь к шедшим за ним людям, показывал на компанию Сизого пальцем и лишь орал "А! А!.." И тыкал пальцем в старателей, не забывая возбужденно шлепать себя по бедрам.
— Сень, — прошептал Завьялов, — ты понимаешь, что происходит?
— Неа, — признался телепат. — В голове мужика сплошной мат стоит. Он чем-то крайне удивлен.
Завянь покосился на Бурю-Жюли. Ротвейлер в основном смотрел на лайку. Как будто предупреждал охотничью собаку — не вздумай нас унюхать! загрызу.
— Выдвигаемся назад, — приказал Завьялов. — Будем ждать Миранду у холма.
Два человека и собака спрятались за повсеместно произрастающим можжевельником.
Минут через пятнадцать послышались тихие, шелестящие шаги: к друзьям пробиралась Миранда.
Борис негромко кашлянул — мы здесь! Примак-Миранда, не доходя до подножия холма, свернул к кустам. Присел рядом с Завьяловым.
— Ничего не понимаю, — огорченно призналась диверсантка. — На Сизого вышли его родственники и какой-то непонятный мужик Лазарь. Он, скорее всего, проводник, так как держится чуть в стороне. Родственников сюда некая бабка направила. Сказала, где искать. Назвала точное место и велела поторапливаться. Иначе, мол, Сизый и его люди из тайги не выйдут. Ж и в ы м и не выйдут.
— Что?! — оторопел Завьялов.
— Я не вру, — четко произнесла Миранда. — Мужики сами охренели. Видали, как отреагировали, когда Сизого обнаружили там, где и предсказывала бабка?… До сих пор лес матом поливают, в себя придти не могут — тайга большая, бабка на карте точное место ночевки Сизого указала.
— И что?
— А то, — хмуро буркнула диверсантка. — В двух километрах отсюда, на опушке мужиков Газель ждет, они ее в селе наняли. Сейчас лагерь собирают. Если бы родственники спирт не привезли, ушли бы сразу же, а так — решили выпить за встречу…, пока я тут, типа, к а к а ю.
