– И давно вы знаете, кто такая Спящая Дева?
– Полтора года. Возможность переходить на Хангар-Тану и обратно у нас появилась года два назад. До этого врата не работали – думаю, всё из-за той же пространственно-временной аномалии, ведь Хангар-Тану является её эпицентром. Здесь, на Пандионе, то и дело появлялись новые беженцы, мы знали, что вытворяют урмиане в этой галактике и ближайших. Пользуясь вратами эойев и эльхангоновыми зеркальными вратами, мы проводили спасательные операции в этих мирах, помогали их обитателям перебраться сюда… Разумеется, тем, кто этого хотел. Мы же знаем, в завоёванных мирах всегда находятся те, кто рад завоевателям и спешит хорошо устроиться при новых хозяевах.
– Да, много таких, кто приветствует захватчиков, надеясь на полную кормушку, – презрительно сказал Джонни. – Или на то, что пришельцы установят лучшие законы. Второе даже можно отчасти понять, но вот только нельзя налаживать свою жизнь при помощи чужих законов, тем более что чужаки обычно преследуют прежде всего свою выгоду.
– Ты прав, – грустно согласился маг. – Именно поэтому не все наши союзники нам доверяют. Мы не вторгались на их территории – разве что с целью помочь им эвакуироваться сюда, они ценят нашу помощь, готовы сотрудничать с нами, сражаться бок о бок с нами, но кто-нибудь то и дело спрашивает королеву или меня… – Селен посмотрел на Антему и, поняв, что у неё нет желания подключиться к разговору, продолжил, – спрашивает, не претендуем ли мы на их земли. Или хотя бы на частичный контроль над их территорией. Все эти народы столкнулись с представителями более высокой цивилизации, которые обещали им всяческие блага, а в итоге попытались их поработить. И часть миров урмиане реально поработили. Мы многих спасли от рабства, дали возможность укрыться здесь, но мы для них всё равно чужаки. И чужаки более сильные, чем они. Поэтому до конца нам тут не все доверяют.
– А вы доверяете таким союзникам? – спросил Самандар, переводя взгляд с Селена на Антему и обратно.
Королева неопределённо пожала плечами – она явно думала сейчас совсем о другом.
– До конца никому нельзя доверять, – ответил даркмейстер. – Друзья и те предают. Тех, кто сейчас живёт на Пандионе, объединяет не столько дружба, сколько ненависть. Ненависть к урмианам. О делишках этих фелициан-урмиан мы знали давно, но на Хангар-Тану смогли проникнуть лишь два года назад. Вылазки туда требуют осторожности. Изучая жизнь Хангар-Тану – и урмиан, и оставшихся там демиров, мы иногда слышали про Спящую Деву, но её никто не видел… Сперва мы вообще думали, что это выдумка. Кое-кто на Хангар-Тану считает, что эта святая реальна, и даже говорят, что это легендарная принцесса альдов Дия, которая непременно когда-нибудь проснётся и спасёт свой мир от захватчиков… Но мало ли что рассказывают люди. На Хангар-Тану всегда было много легенд, а угнетённые племена всегда мечтали о чудесных избавителях. Другие демиры считают наоборот: что будто эта Дева – богиня мёртвых и, если проснётся, окончательно погубит Хангар-Тану. В общем, говорят разное, а однажды нам удалось пробраться в Саградиум. Мы нашли дорогу, ведущую от врат перехода к пещере, которая ведёт в тоннель, а по нему можно попасть в подземелье Саградиума. Вот тут-то мы и увидели её…
Селен сделал паузу и опять покосился на Антему.
– Я участвовала в этой вылазке, – сказала королева. – И, разумеется, сразу узнала свою дочь. Она изменилась, но я узнала её. Я хотела разбить этот проклятый гроб, но Селен… Продолжайте вы, мастер.
– Я сразу понял, что этот саркофаг – материя, которая сохраняет ей жизнь. Этот застывший вечный свет ещё долго может поддерживать в ней жизнь, но неизвестно, что будет, когда он иссякнет. Урмиане используют его, воздействуя на материю тонгхо. Много лет она позволяла им создавать некоторые формы жизни – растения, плодородную почву, материал для строительства и разных изделий. Ну и, разумеется, восстанавливать свой организм. Но постепенно тонгхо слабело, утрачивало свои чудесные свойства. Когда же даркмейстеры научились воздействовать на него лучом вечного света – того света, что исходит от саркофага, тонгхо снова стало сильным. Кроме того, свет позволил урмианам ещё быстрее восстанавливать свой организм, а также оживлять мертвецов, превращая их в послушных зомби. Кстати, механизм этого превращения непрост. Человек, из которого хотят сделать фелидана, должен быть обречён на смерть, но ещё не мёртв. Он должен быть почти мёртв. То есть обращаемому надо искусно нанести правильную рану – однозначно смертельную, но не такую, чтобы человек умер сразу. Тогда свет добивает его и тут же воскрешает, правда, уже другим – неуязвимым, но почти лишённым своей прежней индивидуальности. Остаётся лишь тень его сознания, его личности. Его мозг можно загрузить разнообразной информацией, знаниями, которые позволят фелидану выполнять ту или иную функцию, но это уже будет не человек, а совершенно безвольный зомби.
Я вспомнила, что творилось с леди Стэрвет, лордом Джаспером и одним из даркмейстеров, когда мы убегали из сакры. У меня до сих пор стояли перед глазами их искажённые лица и сведённые судорогой тела. Я нанесла им смертельные раны – опасные даже для этих сверхчеловеков. Возможно, не будь они в этот момент в сакре, они бы имели шанс исцелиться, но излучаемый саркофагом свет неумолимо добивал их, чтобы подарить им новую жизнь. Ту, которую они рекламировали как счастливую и безмятежную, но которой хотели только для других.
Я поделилась своими соображениями с собеседниками, и Селен полностью подтвердил мою догадку.
– Так вам и надо, твари! – захлопал в ладоши Джонни. – Не делайте другим то, чего не хотели бы для себя.
– Мы тоже кое-что слышали, пока сидели в ихней тюрьме, – добавил он уже серьёзно. – Охранники говорили, что вечный свет иссякает. Причём всё быстрее и быстрее, поскольку всё больше и больше его силы уходит на поддержание жизни в девушке, которая спит в саркофаге. Два года назад магистра Эригона даже попыталась разрезать эту магическую материю, чтобы извлечь девушку. Чтобы больше не тратить на неё этот чудесный застывший свет. И даркмейстерам это почти удалось, но вмешалась бывшая магистра и прикончила почти всех, кто пытался разрезать саркофаг. Её схватили, бросили в тюрьму, долго пытали, лишили световых ванн, благодаря которым аристеи поддерживают свою вечную молодость и неуязвимость. Она бы погибла в этих застенках, но о её поступке стало известно почти на всей Хангар-Тану, так что потом её спасли какие-то маги-чужаки, которым удалось проникнуть в саградиум. Насколько я понял, речь идёт о вас, о людях королевы Антемы и Доримене дан Линкс?
