явно шесть футов в длину. Прежде чем понимаю, что делаю, я оказываюсь перед Дианой, как будто мое тело способно на все, кроме как быть разрубленным пополам этой чертовой штукой.
Харон обхватывает рукоять двумя руками, упирает острие в землю и опирается на меч. Если бы не было так холодно, я бы вспотел. Несмотря на ужас, нарастающий во мне, должен признать, что он выглядит круто.
— Однажды, — шипит Харон, его голос похож на огонь, который уже догорел, — Люцифер умрет. И даже Бог. Я не подчиняюсь никому, я существовал в пустоте до жизни, и все внимают моему зову, даже Владыки Небес и Ада.
— Диана, — шепчу я. Не знаю, зачем, так как уверен, что Харон, ублюдок, все равно слышит. — Оставайся рядом со мной. Этот туман исходит не от него.
— Я знаю. — Малышка уже стоит за моей спиной, съежившись. Умная. — Я чувствую что-то. Как с призраком на тротуаре. Ненависть, столько ярости.
Любопытно. Я добавляю это в свой мысленный список пунктов, требующих внимания позже. Если, черт возьми, это позже вообще наступит.
— Ты такой придурок, Харон — рычу я. Слушайте, да, временами я бываю не к месту вспыльчив. Но этот чувак — настоящий козел. — Какая тебе разница, жив я или нет? По мне, так я в любом случае в Аду надолго.
Харон хрипит, и мне требуется время, чтобы понять, что я рассмешил этого гада. Не думал, что такое возможно. Я борюсь с желанием заткнуть уши, когда его скрип, похожий на звук трущихся друг о друга надгробий, продолжается, и смотрю на Диану. Ее безглазый взгляд устремлен на окружающий туман. На грани слуха, за пределами веселья Харона, я слышу рычание и топот лап. Что за хрень?
— Так вот как ты это видишь, Ник Холлеран? — спрашивает Паромщик. Туман клубится, из него вырываются мягкие усики и обвиваются вокруг его ног. Почти как ласка. Он не обращает на них внимания, влажный холод его не беспокоит. С чего бы это? Он — Смерть, и кровь не течет в его жилах… никогда? Тем не менее, он может дышать. Я вижу, как он висит в воздухе, над туманом. — Думаешь, Ад — это то, как ты его воспринимаешь? Ты веришь, что мертвые задерживаются здесь без всякой цели, и только там, где ты их видишь? Глупец.
Мертвые служат какой-то цели? Для меня это новость. Его тонкие губы расходятся в стороны, изображая, как я полагаю, улыбку.
— Вот дерьмо, — говорю я, поднимая пистолет. Какой бы демон там ни находился, я к нему совсем не готов.
— Что это? — спрашивает Диана, в ее голосе чувствуется спешка и страх.
Я киваю на Харона, который все еще демонстрирует мне свою не очень сверкающую белоснежную улыбку.
— Он знает, но не говорит. Хочет, чтобы я умер, чтобы баланс в его бухгалтерской книге сошелся. Чертово старейшее существо во вселенной — гребаный бухгалтер. Но, что бы это ни было, нам нужно сваливать. Немедленно.
— Ты лишен судьбы, Ник Холлеран, и ты живешь, хотя не должен. Так нельзя. Возможно, ты все-таки встретишь свою смерть этой ночью. В любом случае, увидимся.
Харон делает шаг назад, и туман поглощает его, заполняя пустоту там, где он стоял.
— Сукин сын, — рычу я, оглядываясь по сторонам. Ночь подернулась дымкой, и я понятия не имею, где мы находимся в Мидоу-парке. Бар «Стикс» с Руби и спасением может быть по ту сторону линии деревьев, затерянный в тумане, всего в двух шагах. Или в миле от нас, если уж на то пошло.
— Ник, как вам удалось так долго оставаться в живых? — спрашивает Диана, пронзительным голосом. — Неужели вы ежедневно сталкиваетесь с опасностью?
— Да, я постоянно спрашиваю себя об этом, милая.
Рычание справа от меня. Вой все ближе. Из тумана появляется фигура, похожая на волка-переростка, серебристый мех тускнеет в клубящейся дымке. Осколки льда торчат из него, как избыток клыков. В его пасти их много, и они обнажены, чтобы я мог видеть.
Я знаю, кто это, и что мы уже встречались, еще до того, как он заговорит.
— Пора закончить то, что мы начали, Холлеран, — рычит мой старый знакомец-амарок.
— Правда? Хочешь сделать это сейчас? Потому что в прошлый раз у тебя был друг, и все прошло не очень хорошо для вас.
На одной из пригородных улиц Хейвена есть лужа, которая когда-то была таким же монстром, как этот. Наверное, мне следовало ожидать, что я снова увижу того, кто сбежал. Надеюсь, Харон ошибается насчет моей смерти сегодня.
— На этот раз тебя не спасут Правдоискатели.
— Туше.
Вчера вечером Гарри и Мэв пришли мне на помощь с огненной бомбой. У меня уже закончились специальные пули к «Ругеру», и теперь обычные это все, что у меня есть. Если мы будем драться сейчас, эта тварь убьет меня быстрее, чем я успею моргнуть.
— Диана, — бормочу я, отступая на шаг, — уходим.
— Куда?
— Все равно, но подальше отсюда.
Я поворачиваюсь и бегу, а амарок несется за мной с кровожадным воем. Диана скользит с такой грацией, какая бывает только у мертвых, но я вижу страх на ее лице. Я слишком хорошо знаю, что даже призрак может умереть, и она тоже. Люди не представляют угрозы, если только они не «в курсе», но в Аду обитает множество сущностей, которые с удовольствием превратят мертвую девушку в сочащуюся плазмой кучу. За эти годы она достаточно раз слышала, как я веду дела.
Я стреляю из пистолета один раз, потом другой, и третий. Амарок визжит и скользит по грязи от каждого попадания. Теперь я должен беспокоиться не только о монстре. Туман сгущается, становясь почти удушающим. Вонь гнили врывается в мои ноздри, вызывая рвотные позывы.
«Плоть… Свежая кровь… Сладкое, сладкое мясо… Оно зовет нас…»
Шепот пробирается сквозь ночь щупальцами ужаса. В тумане присутствует нечто, затягивающее нас как петля. Вопль слева от меня. Громкое дыхание, словно лошадь готовится к прыжку. Красные огни светятся сквозь туман. Из-за искажений трудно определить расстояние.
Я чувствую их злобу. Черт, я чувствую, как ужас волнами накатывает от
