Вокруг стола расположилась весьма разношерстная компания – семь или восемь человек, среди которой я сразу вычислил трех иностранцев. Остальные были коллегами Венедикта.
– Кто это? – спросил я шепотом уже на ходу.
– Мои американские заказчики, – гордо ответил Веня. – Вчера прилетели.
– Даже так… – Я был заинтригован.
– Договор хотят заключить. Только я в английском ни бельмеса, знаю не больше двух десятков фраз, пришлось заказать переводчицу.
Переводчицей оказалась чопорная девушка, которая пыталась изобразить из себя английскую леди.
– Здравствуйте, – сказал я сдержанно и вежливо склонил голову.
– Хэлоу! – дружно откликнулись янки, которые были уже на хорошем подпитии.
– Это мой друг, – объявил Венедикт. – Переведи, – обратился он к «леди».
Девушка послушно исполнила его просьбу. Английский язык она знала так себе, не очень, поэтому говорила медленно, тщательно и с сильным акцентом выговаривая слова.
Я решил не мучить эту горемыку и перешел на английский сам, потому что в свое время мне пришлось выучить его в совершенстве. Нас готовили воевать на территории врага, хорошо готовили, так что даже по истечении многих лет я мог болтать по-английски как попугай.
Я сказал (брехло собачье!), что мне приятно видеть представителей такой могущественной и уважаемой в мире державы в наших краях и что готов немедленно поднять бокал за мир и дружбу во всем мире. (Тут уж я душой не покривил).
– О, вы знаете наш язык!? – обрадовались американцы.
– Немного, – ответил я скромно.
– У вас отличное произношение, – возразил один из янки, костистый угловатый малый с холодными настороженными глазами. – Вы, наверное, учились в Англии?
Нет, там мы проходили производственную практику, едва не брякнул я первое, что взбрело в голову. Я даже открыл рот, но тут же прикусил язык. Конечно, противостояние США и СССР осталось в прошлом, но зачем американским гостям Венедикта знать, что собой представляла эта «практика» и чем она закончилась.
– К сожалению, не довелось, – ответил я как можно искренней. – Просто я имею большую склонность к иностранным языкам.
Венедикт слушал разговор, в изумлении вытаращив глаза. Он не знал о моих талантах полиглота, поэтому был удивлен до крайности.
– Вот те раз… – сказал Веня несколько растерянно, когда я и все трое янки удовлетворили взаимное любопытство и выпили по единой – за дружбу между народами всех стран. – Ты что, от нечего делать на иностранные языки приналег?
Заметив, что к нашему диалогу внимательно прислушивается американец с отмороженными глазами (который только что в разговоре со мной посокрушался, что русским практически не владеет), я как можно непринужденней ответил:
– Ну. Хочу съездить за бугор по турпутевке. А там без английского, сам знаешь, никак.
– Завидую я тебе…
– Это почему?
– Для творческой личности иметь богатого спонсора – предел мечтаний.
– Во-первых, Веня, я не творческая личность, а во-вторых, богатая жена не спонсор, а лишняя головная (нет, скорее зубная) боль. Уж поверь мне…
В этот миг я заколебался – рассказать ему о своих злоключениях или промолчать? После недолгих размышлений я тяжко вздохнул и решил, что все равно у Венедикта на постой не останусь, а значит, нечего тут трепаться насчет личных коллизий.
И уж тем более мне не хотелось своим мрачным повествованием портить светлое настроение своего приятеля, который наконец решился связать себя семейными узами. Зачем ему знать, что после медово-карамельного года совместной жизни часто следует горькая полынная настойка, которую хошь, не хошь, а хлебай.
У Венедикта я долго не задержался. А все потому, что девушка-переводчица, наблюдая, как я совершенно свободно изъясняюсь с американцами, возненавидела меня тихой ненавистью. Я это видел по ее глазам. Оно понятно – получалось так, что я отбиваю у нее кусок хлеба.
Поэтому, чтобы не травмировать совсем погрустневшую переводчицу и дальше, я попрощался (не без сожаления, не скрою) с веселой компанией, вызвав при этом бурный протест Венедикта, и покинул уютный шалман художника налегке, безо всяких объяснений оставив на его попечение сумку со шмотками и кларнет.
Уходя, я спиной чувствовал пронизывающий взгляд янки с холодными глазами. Как мне знакомы были такие взгляды…
Похоже, это был мой коллега по прежней жизни. Только, в отличие от меня, резервиста и пенсионера, угловатый, хорошо тренированный американец, похоже, был при исполнении.
Вот и верь потом политикам-краснобаям, которые уже все уши прожужжали о стратегическом партнерстве с Америкой. Правильно говорили наши предки, сидя в окопах на передовой: дружба – дружбой, а табачок – врозь.
Интересно, где теперь наша передовая? Как на меня, то разговоры о террористах – это не более чем флер, под которым пытаются скрыть какие-то глобальные вещи, которые ничего хорошего народам Земли не принесут. В этом можно не сомневаться.
Политики еще ни разу в мировой истории не совершили доброго дела добровольно, а не под давлением обстоятельств.
Однако, что понадобилось этому янки, от которого прет запахом ЦРУ за милю, в нашей провинции? Я почему-то не думал, что его «контору» так сильно заинтересовало творчество Бьена Кириса.
Переночевать я решил у Дейзика Шеболдаева. Заявляться к нему с пустыми руками всегда было дурным тоном, поэтому я зашел в гастроном, где затарился напитками и продуктами как альпинист перед восхождением на Эверест.
Дейз был в какой-то мере выдающейся личностью. (Впрочем, меня всегда тянуло к людям незаурядным, благодаря которым можно было пополнить не только личный словарь ненормативной лексики, но и запасы каких-нибудь нужных познаний).
Он считался гением по части компьютеров и всего прочего, что с ними связано. У него была крохотная фирма, где директор и все работники были в одном лице – то есть, в лице самого Дейза. Это мини-предприятие приносило ему скромный доход, хотя его программы стоили бешеных денег.
Но Дейзика бизнес интересовал поскольку, постольку. Он был самым настоящим лентяем. Мне, например, в этом отношении до него далеко.
Дейз целыми днями валялся на диване в своем офисе, представляющем собой полуподвальное помещение, и проглатывал один за другим романы писателей-фантастов, как наших, так и зарубежных.
Иногда на него находил стих и он садился к компьютеру. В такие моменты Дейза лучше было не трогать – он буквально зверел, когда его отрывали от работы.
Единственным умиротворяющим средством в таких случаях было только спиртное. Поэтому я не поскупился и набрал бутылок с горячительным содержимым как на Маланьину свадьбу.
