Я наполнил стакан до краев темно-лиловой жидкостью и выпил в память Мелинды Даск и Куинна. Приятно было сознавать, что они, отмщенные, покоятся вместе. У меня не так много друзей. Их все время убивают — или мои враги, или я. На Темной Стороне мораль относительна и изменчива, а любовь и верность часто поглощаются более серьезными вопросами. Мои немногочисленные старые друзья всегда были смертельно опасны сами по себе, к тому же немного безумны. Эдди Бритва, например, или Сьюзи Дробовик. Оба в свое время пытались меня убить. Я на них зла не держу. Почти. Жизнь на Темной Стороне жестока, а смерть еще безжалостнее. Я отхлебнул из стакана и сосредоточился на музыке. Спешить некуда: впереди большая часть бутылки — я так и не научился скорбеть легко и со вкусом, хотя, видит бог, практики мне всегда хватало.
Я чувствовал потребность отвлечься и осмотрелся. У стойки отрубился морячок, и татуировки на его спине завели негромкий философский спор, не обращая внимания на храп хозяина. На другом конце стойки мумия пила джин-тоник и приводила в порядок свои пожелтевшие бинты. Примерно посередине между этими двумя, дружелюбный нетрезвый джентльмен в заляпанном кровью лабораторном халате разъяснял начала ретрофренологии явно не заинтересованному Алексу Морриси.
— Видите ли, френология — это наука викторианской эпохи, утверждающая, что можно определить доминирующие черты личности по шишкам на черепе. Высота и расположение шишек указывают на развитие тех или иных черт личности, понимаете? Ретрофренология же предлагает модифицировать структуру личности, обрабатывая череп молотком до тех пор, пока в нужных местах не образуются шишки нужного размера!
— Один из нас явно мало выпил, — сказал Алекс Морриси. — Поверьте моему опыту.
Кэти плюхнулась в кресло напротив меня, тяжело дыша, блестя глазами и солнечно улыбаясь. Она выудила откуда-то очередной высокий бокал с шампанским и жадно припала к нему. Кэти всегда пила шампанское и почти всегда умела сделать так, что счет оплачивал я.
— Люблю танцевать! — заявила она. — Иногда мне кажется, что весь мир надо переложить на музыку, а лучшие хореографы должны поставить его на сцене!
— Мы на Темной Стороне, душенька, и я не сомневаюсь, что кто-то работает над этой идеей прямо сейчас, — сказал я. — А где твой партнер, где эта Танцующая Королева?
— Слинял в туалет попудрить носик. Знаешь, Джон, я ведь с другого конца зала вижу, какой ты черный. Кто на этот раз умер?
— И почему ты думаешь, что кто-то умер?
— Ты пьешь эту полынную гадость, если умирает кто-то, кто тебе дорог. Я бы этой дрянью и гребешки чистить не стала. Кстати, я думала, что дело «Прометея» простое и ясное…
— Кэти, мне совсем не хочется говорить о нем.
— Ну конечно, тебе хочется сидеть, дуться и портить настроение всем вокруг. Не будешь следить за собой — станешь похож на Алекса.
Кэти знает, как заставить меня улыбнуться.
— Этого можно не бояться, душенька. Мы с Алексом в разных весовых категориях. Он может бороться за звание олимпийского чемпиона по скорби и попутно получить бронзовую медаль за жалость к себе. Из-за него в этом баре вечно кажется, что ты на похоронах.
Кэти вздохнула и одарила меня своим лучшим отчаянным взглядом.
— Возьми новое дело, Джон. Тебе хорошо только когда ты работаешь. Конечно, сомнительное счастье, если вспомнить о твоих обычных делах… Но, по крайней мере, больше будешь бывать на свежем воздухе и встречаться с людьми — лучше, конечно, с такими, которые не пытаются тебя убить. Знаешь, на днях я нашла замечательный сайт знакомств для одиноких…
Я содрогнулся.
— Ага, я на одном таком был. «Привет! Меня зовут Трикси. У меня такой замечательный триппер, что ты можешь его по телефону подхватить! Дай мне номер твоей кредитной карты и можешь быть уверен, что я заставлю тебя плакать от счастья меньше чем за тридцать секунд!» Нет, Кэти! Мне и в моем печальном одиночестве хорошо. Укрепляет характер, знаешь ли.
Кэти надула губки, но тут же пожала плечами. Она никогда не умела долго грустить. Она допила шампанское, блаженно икнула и принялась шарить вокруг взглядом в поисках нового партнера для танцев. Не собираюсь признаваться в этом вслух, но Кэти насчет меня по большей части права. Только работа делает мое существование сколько-нибудь осмысленным. Правда, последнее дело принесло мне четверть миллиона фунтов, не считая бонусов, и в данный момент я могу позволить себе некоторую разборчивость. (По заказу Ватикана я разыскал Нечестивый Грааль. При этом пришлось поиграть в прятки и с небом, и с адом. Я эти деньги заработал.) Наверное, стоит взять новое дело хотя бы для того, чтобы отбить вкус «Прометей инкорпорейтед».
— Мне надоело! — объявила Кэти, ударив ладонями по столу для убедительности. — Мне надоело сидеть в твоем шикарном новом офисе и ничего не делать. Красиво, удобно, прекрасная новая техника — кто б спорил, но молодая перспективная девушка не может проводить жизнь, лазая по порносайтам. Как и тебе, мне тоже нужно чем-то себя занять. Отрабатывать свои деньги и поражать нечестивых. Не может быть, чтобы сейчас не было ничего интересного для тебя. Как насчет дела о пропавших тенях? Или о том парне, который проиграл свою юность в карты шулеру?
— Погоди, погоди! — оборвал я сурово. — Я тут как раз подумал: а кто сейчас занимается делами в моем новом роскошном офисе, пока ты пьешь и скачешь по столам в сомнительных питейных заведениях?
— Ах, — ответила Кэти, довольно ухмыляясь, — в числе прочего я приобрела несколько компьютеров из будущего по весьма сходной цене. Они сами по себе прекрасно справляются. Они даже могут говорить по телефону и дерзить кредиторам.
— А не слишком ли далекое будущее, откуда происходят твои компьютеры? — спросил я с подозрением. — Может, это искусственный разум? Может, они скоро потребуют прибавки к жалованью?
— Расслабься! У них наркотическое пристрастие к информации. Темная Сторона их зачаровала. Почему бы нам не попросить их найти какое-нибудь новое интересное дело?
— Кэти, я и дело «Прометея» взял лишь ради твоего спокойствия…
— А вот и неправда! — горячо возразила Кэти. — Ты взялся за него, чтобы Уокер оказался у тебя в долгу.
Я помрачнел и глотнул полынной.
— Не спорю, все вышло не так, как я надеялся.
— Господи, неужели мне опять придется запирать окна и двери и прятаться под стол, когда он решит заглянуть на огонек?
— Я думаю, нам обоим лучше некоторое время держаться подальше от офиса.
— Все так плохо?
— Именно так. А Уокер пусть общается с компьютерами. Посмотрим, много ли он от них узнает.
