После этих слов на душе Юлиана полегчало, несмотря на то, что он догадывался, что примерно так всё и будет. Только вот теперь он точно знал, что в тюрьму он не сядет.
— Нет, слишком сложно, — проговорила Скуэйн и немного приблизилась к Юлиану. — Я выплачу за него залог.
— Залог? — удивился инспектор Глесон.
— Я тебя умоляю, зачем тебе это нужно? — поразился Люций Карниган. — Мелкий уличный бродяга, какое тебе дело до него?
— Я же не спрашиваю, зачем тебе нужна трость, — ловко парировала та. — Особенно, если учесть то, что ты никогда не хромал.
Карниган после этих слов отмахнулся и замолчал.
— Вы уверены? — спросил ещё раз Глесон.
— Да-да, я не подвергаю уверенности свои слова. Давайте уже быстрее, я домой хочу.
— Да забирайте так, — сказал инспектор. — О каком ещё залоге может быть речь? Выкину я дело, которое завел на него. Какое дело до мелких происшествий, когда мы самого Иллиция поймали?
— И то верно, — ответила Скуэйн. — Поезжай-ка домой, Люций, — обратилась она к напарнику.
— Мне не сложно подождать.
— Справлюсь с такси. Я же должна почитать мораль этому бедолаге.
До Юлиана только что дошло, что происходит. Его и вправду отпускают? Но за что? Кто эта странная женщина?
Уже спустя пять минут Юлиан стоял около выхода из полицейского участка, а инспектор Глесон смотрел на него так, словно он являлся одним из конгрессменов местного парламента, не меньше. Похоже, эта таинственная миссис Скуэйн была очень большим и уважаемым человеком здесь. Интересно, настолько же большим, как сеньор Джампаоло Раньери или чуть меньше?
На улице тем временем заморосил дождь, а время глубоко перевалило за полночь. Скуэйн вызвала такси еще с телефона участка полиции, потому теперь оставалось только ждать.
Она вообще не говорила ни слова, хотя Юлиан так много хотел услышать. Он хотел узнать всё, но видел только её спину. Скуэйн уже стояла совсем мокрая, но, похоже, ей это было совершенно безразлично. Она стояла вдоль дороги размеренно смотрела вдаль, ожидая автомобиля.
Может быть, он не должен стоять здесь? Может, она ждёт того, чтобы Юлиан пошёл дальше по своим делам и никогда больше не появлялся ни в этом городе, ни в её жизни?
Не стоило быть таким трусом, вот что Юлиан знал совершенно точно. Стоило спросить. Едва слышно кашлянув, он всё же промямлил.
— Извините… Кхм… Мне можно идти?
— Нет, — ответила та, даже не обернувшись. — Ты не сказал мне «спасибо»…
— Ооо… Я очень благодарен вам за освобождение… Спасибо, — процедил сквозь зубы он, выдержав недолгую паузу.
— Нет, — сказала миссис Скуэйн.
— Что нет? — удивился Юлиан.
— Не убеждает. Поедешь со мной.
Юлиан опешил. Такого поворота событий он точно не ожидал.
В этот момент как раз подъехала ретро-машина черной расцветки и остановилась в самый раз возле лужы. Неудивительно, что эта машина так долго ехала, если учесть её возраст.
Задняя дверь открылась и водитель пригласил миссис Скуэйн на сиденье. Юлиан всё ещё надеялся, что её слова были несмешной шуткой и никто его в автомобиле не ждет. Но дверь не закрывалась. Именно тогда Юлиан понял, что бежать бессмысленно.
Перешагнув через лужу, он робко залез в машину и уселся как можно ближе к правому окну, подальше от миссис Скуэйн. Но её присутствие даже так он ощущал так близко, как никогда. И особенно взгляд её ярких зеленых глаз.
Машина мгновенно тронулась и поехала в сторону ночного города.
— Вы… Вы пустите меня переночевать? — осмелился задать ещё один вопрос Юлиан.
— Не совсем. Я оказала тебе услугу, а ты теперь окажешь услугу мне. Будешь работать на меня. Моим личным слугой.
И тут Юлиан понял, что пора паниковать и рвать на себе волосы.
В ушах он даже слышал фантомный зловещий смех этой женщины…
«Жизнь невообразимо может поменяться буквально за один день. Тебе никогда не узнать, когда именно он настанет. Оттого и прекрасно это блаженное неведение.»
Юлиан Мерлин, сентябрь 2010
А уже через несколько минут они въехали в окраину города, где машина и остановилась. К тому времени уже закончился дождь, но упорно не хотела кончаться эта непонятная ночь.
Миссис Скуэйн безмолвно отдала таксисту пару бумажек, после чего вышла из машины и приказала жестом сделать это и Юлиану.
Тот не хотел никуда выходить — он мечтал оказаться на краю этого света, или же, на крайний случай, в усадьбу своего деда. То место, которое он сейчас ненавидел далеко не так сильно, как ещё утром.
Хотелось спросить у загадочной женщины ещё раз — а не шутка ли всё это. Глупый розыгрыш, так называя прочитанная мораль за необоснованные действия на улицах большого и незнакомого города.
— Пошли уже, — сказала Скуэйн, и Юлиан понял, что это не шутка.
Дом её размером уступал усадьбе сеньора Раньери, но в пару раз превосходил тот дом, где обычно жили Юлиан и его мать.
Он включал в себя три этажа — снаружи такие одинаковые и монотонные, нагоняющие только лишнюю порцию тоски, дополняющие весьма насыщенный, но далеко не лучший день его жизни.
Машина отъехала дальше тогда, когда Юлиан и Скуэйн уже зашли на территорию дома и двигались в сторону входной двери.
Юлиан ожидал увидеть во дворе дома небольшой сад с деревьями, такой, как был у его матери, но двор был абсолютно пуст. Зачем вообще иметь двор, если в нём нет пары деревьев.
— Улица Златокудрого Орла, дом номер девятнадцать, — сказала Скуэйн и постучала в дверь. — Теперь это твой новый адрес, не вздумай забыть его.
Юлиан сухо кивнул, а дверь отворилась. На пороге стоял пожилой уже и невысокий мужчина, одетый в парадный костюм по образцу деда Юлиана. Носить в такой поздний час строгий костюм, да ещё и дома, было верхом безумства, но годы знакомства с сеньором Раньери приучили Юлиана смотреть на это довольно привычным взглядом.
— Я и не ожидал увидеть вас сегодня, миссис Скуэйн, — сказал мужчина, заметив робко стоящего сзади Юлиана. — У вас гость?
Казалось, его взгляд излучал немалое удивление, потому что подобных гостей в этом доме ему видеть вряд ли доводилось.
— Не гость, — ответила миссис Скуэйн, зайдя в дом, — а мой новый слуга и твой коллега, Джо.
— Что? — удивился мужчина. — Вы наняли слугу в столь поздний час?
Теперь его удивление преумножилось ещё в сотню раз.
— Скажем так, он доброволец.
В эту самую секунду часы, висящие возле порога, пробили начало нового часа и Юлиан неловко задрал голову, чтобы узнать, сколько же времени. Ровно два. Что ж, немало. Но дома, тем более летом, Юлиан не считал это время за позднее.
