Собственно, оно вами же потрёпано, потому что какая-нибудь сучка при случке с кобелем называет это не сексом, не траханьем, а любовью. И тут же вопит, мол, «Не виноватая я! Он сам в трусы залез!». Наверное, всё от переизбытка культурных чувств. И смею вам сказать, что те же современные каннибалы-архантропы всегда называют вещи своими именами, потому что у них другая культура и ложь с истиной, как сказал Цицерон, не составляют единое целое.
Вот почему никого из вас живьём я не хочу видеть. В таком варианте с вами и побеседовать, и отчитать вас можно. Но хорошего понемножечку.
Шура принялась собирать портреты из-за стола и, развешивая их по своим местам, подумала, что всё-таки очень вышло отлично, и никого из других соплеменников на банкете совершеннолетия не было.
Только бабушка ещё как-то умудрилась вспомнить о своей внучке и отметила, что эта внучка с сегодняшнего дня уже вовсе не ребёнок. Она вызвала её по санаторному скайпу ни свет, ни заря, обещая привезти кучу заграничных разных разностей, попутно давая ЦУ и поцелуи. Потом, то ли создавая утренний моцион, то ли просто развлекая девочку, принялась повторяться, вещая те же Ценные Указания, но уже в дуэте с лечащим врачом, который принёс извинения за задержку больной.
– Ваши извинения приняты, – кивнула Шура.
Ей уже порядком стал надоедать бессмысленный разговор. Впрочем, это длилось недолго. Любая международная связь могла бесперебойно проработать лишь несколько минут, потому что современная техника всегда остаётся и вполне возможно останется капризной, как молодая суфражистка неизвестно по каким соображениям ненавидящая мужчин.
Впрочем, нет, был у Сашеньки друг. Настоящий. Именно к нему она сейчас и шла. Знала: там ей рады в любое время и с другом всегда интересно, потому он и друг. И неважно, что друг старше на несколько десятков лет. Разве стоит обращать на это внимание когда настоящая дружба!
Что понимала девочка под «настоящей дружбой» – неизвестно. Известно другое: её привязанность к человеку иного мировоззрения, иной эпохи, иных мыслей и ценностей – есть та самая романтическая любовь, которую дети дарят только очень близким людям.
К родственным связям Саша была равнодушна, даже индифферентна, по той простой причине, что никогда не видела, почти не знала отца и матери. Неизвестно, был ли её отец таким же художником, как и мама, но мать Сашенька уважала хотя бы потому, что та удостоилась доверия Свыше написать икону «Богородица, воскрешающая Русь». Мало ли что мама девочки вела когда-то богемную безалаберную жизнь? Шурочка никогда не считала себя воистину «алаберной», видимо, мамины черты характера давали себя знать, так сказать, неизбежная наследственность.
И всё-таки Саша знала, что даже такой известный на Руси богомаз, как Андрей Рублёв, долгое время перед написанием иконы просто молчал, постился, молился и предавался одиночеству, очищаясь от суеты, словоблудия и разрушающих сознание страстей.
Как же удалось избавиться от суетной слякоти маме в этом расшатанном продажном мире? Может, помогла известность художника? Впрочем, знаменитым художником она стала только после того, как написала икону, а до этого какая могла быть известность? Разве что на творческом вернисаже в Измайлово за стаканом «Тройного рома». У матери путь к этому подвигу был долгий и кривой. Вероятно, никогда не бывает путей прямых, разве что в сказках, но далеко не во всех.
Ещё в ранней молодости мама «влетела», переспав после очередного сейшена с одним из своих то ли поклонников, то ли художников, то ли инкубов[6] – разве поймёшь, кто они такие, зачем плодятся в этом мире и плодят себе подобных? А, может быть, мать попросила Бога дать ей ребёнка, чтобы было на кого сваливать совершённые в жизни глупости? Всё может быть. Только бабушка вовремя распознала беременность дочери и заставила не делать аборт, а родить ей внучку, дабы закончить жизненно важные воспитательные работы в этом мире.
«Час зачатья я помню не точно, значит, память моя однобока…» – вспомнила Сашенька песню Высоцкого. Хорошо, когда память о прошлом в человеке не умирает. Выходит, простой смертный не зря приходит в этот мир, не зря разрывает его на части и, пустив душу на бинты, перевязывает им же нанесённые земле раны.
– Стоп! – оборвала себя Сашенька. – Ведь именно этими мыслями позавчера делился с ней поцелуйный знакомый Тришка.
Да, и имя-то какое! Шура сначала не поверила, думала, треплется парень, тем более Тришка и Иннокентий – совсем разные имена, кажется. Но он так по-настоящему обиделся за Иннокентия, что девушке поневоле пришлось просить прощения. Одно успокаивало: Тришка не носил никакого кафтана, значит, идиома «Тришкин кафтан» к нему вовсе не подходила, а паспортное имя Иннокентий так и останется только в паспорте. Тришка – звучит более по-домашнему, по-хорошему, по-доброму.
Интересно, есть ли у Тришки девушка? Вспоминает ли он случайную знакомую или мимолётная встреча для него уже давно забыта? Вообще-то, ничего в жизни не случается просто так. Ведь мама когда-то познала настоящую любовь, вкусила от радости дарить эту радость кому-то ещё. Девочка мечтала сыграть рапсодию любви на самом тонком и удивительном инструменте космического пространства. Но удастся ли это? Шурочка пыталась убедить себя, что слово «любовь» для неё ничего не значит, хотя предмет любви присутствовал и занимал в сознанье девушки самое главное место.
Этим предметом был взрослый мужчина, ничуть не отказывающийся от своего имени Иннокентий. Наоборот, если бы его кто-нибудь из знакомых назвал Тришкой, то Иннокентий Васильевич, вероятно, обиделся бы. А случайное сходство имён вначале просто позабавило Шурочку, но потом она принялась анализировать – ведь в жизни никогда ничего случайного не случается.
Каждый человек чуть ли не с первых шагов невольно ищет свой жизненный идеал, свой предмет любви. У девочки этим предметом оказался Иннокентий Васильевич Белецкий, человек сложной судьбы и взглядов, много видевший и переживший на своем веку. Он хорошо знал литературу, юриспруденцию, экономику, физику пространства и… и… Можно долго было бы перечислять различные области, в которых Иннокентий Васильевич был сведущ, но вряд ли это необходимо.
С Шурой он подружился довольно давно. Как всё началось, не помнили, скорее всего, оба. Важно, что отношения между ними были самые тёплые. Он также видел в Саше единственного человека, который понимал его, искренне любил и наполнял неуютную холостяцкую квартиру светом всеобъемлющей радости.
Звонок в дверь вывел его из задумчивости. Сашенька впорхнула в прихожую и стены, казалось, засветились изнутри, а по квартире пронёсся октябрьский тёплый ветер, рассеивая и переворачивая запахи сухой травы, бледного взлохмаченного солнца и лёгкой грусти. Хозяин с порога решил озадачить гостью:
