Удовлетворенные достигнутым консенсусом коллеги встали с кафельного пола кухни и поспешили сообщить о своих выводах Головатину, все это время курившему на балконе жилой комнаты.
Дослушав их Сергеич как-то очень грустно сказал, видимо описывая свои мистические откровения:
— Знаете, что меня во всем этом больше всего удивляет? То, что я ничего не вижу. Как будто взяли, и кусок вырезали — как из пленки с фильмом. Сколько не смотрю на эту мумию, на тебя, на квартиру — просто пусто и темно… Ничего нет — ни образов, ни ощущений, ни времени. Со мной такого никогда ещё не было! Так странно. Кто вообще тебе сосватал эту… нехорошую квартиру?
— Баба Дуся. Бабушка Дарья. Дарья Викентьевна. Я не знаю её фамилии. Она как бы была организатором семинара. Пригласила меня сюда. Подготовила все объявления, помещение, слушатели и все такое… В кейсе её письма, факсы… может есть где-то и найдется её фамилия или адрес?
Сергеич прикурил новую сигарету от окурка старой, и бросил окурок на улицу:
— Я правильно понял? Если нет — поправь. Какая-то бабень, ты её знать не знаешь, но она назвалась «Бабушка Дарья», пригласила тебя сюда, провести семинар, поселила в эту квартиру, и рассчиталась с тобой за всю эту порнографию голимой зеленкой, на которой тебя сразу же попалили?
По сути Сергеич, наделанный, как оказалось, не только организаторскими талантами, но и безупречной логикой был прав. Прокопеня же выглядел во всей этой истории довольно жалко, но попытался восстановить свое реноме:
— Ну, она меня вчера встретила, и даже попросила проконсультировать полковника Звягина! Как я мог подумать, что это зелень голимая!
При упоминании Звягина Сергеич чуть не выронил из рук сигарету, придвинул какой-то ящик, стоявший на балконе, и присел на него. В невольно возникшей паузе к диалогу присоединился Ал, с совершенно дурацким вопросом:
— А что Звягин болен?
— Да нет вроде, я не заметил, пьет, во всяком случае, как здоровый честно ответил Прокопеня.
— Так зачем ему тогда была консультация эпидемиолога? — не унимался дотошный Ал.
— Вирусы на зоне будет в пробирках разводить вместо цветочков на газонах, — съязвил Сергеич, и, сжав кулак, несколько раз стукну по краю ящика в бессильном отчаянии — Ал, ну как ты, умный вроде человек не понимаешь простых вещей! Ему мало, видите ли, что я без квалификации живу как уцененный! Я даже ни политиком, ни банкиром стать не могу — потому что официально — я невменяемый! Так эта сука Звягин, ещё и хотел, что б Доктор его научил пользоваться моей «Городской магией»! Это ж ещё хорошо, что Доктор эту самую «Магию» видел тоже первый раз в жизни!
— Ну не первый, — слабо запротестовал Игорь Николаевич, — я её даже дважды начинал читать и в рукописи, и потом когда её уже издали…
— А как собственно у вас появилась Рукопись? — на этот раз вопрос Ал выглядел более оправданным.
— Я её нашел в коробке… У меня появилась дача — лет пять назад. Старенький домик, недалеко от Ярославля. Так уж сложилось что я решил там пожить… А когда приводил домик в порядок нашел старую коробку с бумагами, я её чуть не выбросил — но название на самой первой папке было очень броским «Магия в быту». Я хотел прочитать, даже начал. И тут, как раз увидал объявление, что одно местное издательство публикует книги по эзотерике и мистике. Мне деньги были просто катастрофически нужны, и я пошел туда — хотел для начала прицениться. Но все так быстро сладилось, только название поменяли, что бы вызывало ассоциации с Кастанедой, на «Городскую магию» и предисловие написали.
— Доктор, если ты нуждался в деньгах, — то напрасно не дочитал, там, на 46 странице, есть очень эффективный обряд для «прилипания денег», с использованием трех свечей и дощечки. Прочитал бы да сделал — денег просто прет после этого обряда! — Сергеич действительно был фанатом «Городской магии».
— А что произошло с настоящей рукописью, я имею виду подлинник, и куда вы позиционировали остальную часть документов? — полюбопытствовал Ал.
— Да некуда — коробка видимо так и стоит на даче, хотя я там уже больше года не был. А рукопись, наверное, пылится где-то в архивах редакции.
— То есть ты, никогда не сличал сам рукописный текст с опубликованной книгой? — Сергеич почему-то пришел в полный восторг.
— Да нет же, я вообще никогда не читал эту идиотскую книгу дальше 15 страницы, — начал раздражаться Прокопеня, — надо же как я из-за неё все-таки попал в конце концов! Что мне теперь делать? — последний вопрос Игорь Николаевич задал чисто риторически, то есть, адресуя его куда-то во Вселенную. Но неожиданно получил вполне конкретный ответ непосредственно от Сергеича:
— Облить тут все бензинчиком и спичку бросить. Пусть твоя чудная бабушка, или кто там тебя подставил, вместе со Звягиным разгребаются, кто поджег, и куда делся Доктор — Лектор. Труп этот в любом случае не опознают…
— Так же нельзя… надо лабораторные анализы сделать, экспертизу, положенные по процедуре следственные действия — перечислял законопослушный Ал. Сергеич махнул рукой:
— Тоже мне последний бой скаут, пошли за бензином…
— А зачем ходить? — Ал стукнул острым носком изящного башмака по ящику, покрытому иностранными, скорее всего испанскими, надписями, на котором только что сидел Сергеич — там внутри есть что-нибудь?
— Да какие-то довольно большие бутыли. Но все же не по-русски написано, сам почитай, ты ж у нас полиглот! — сообщил Сергеич заглянув в ящик, вытащил одну из емкостей и передал её Алу.
— Написано, что это промышленный растворитель для краски. Помечен маркировкой — чрезвычайно горюч. Не кантовать. Избегать нагрева. Хранить в темном месте. Взрывоопасен под воздействием прямых солнечных лучей.
Сергеич тихо присвистнул и обвел рукой балкон, цитируя популярный фильм:
— Все уже украдено до нас!
— Я не понял, что именно, — признался Ал, не смотря на безупречное знание русского языка, он был мало знаком с культурным наследием нации.
— Да то, что утром, но может не завтра, но рано или поздно, солнышко бы пригрело эти баночки, и все тут разнесло бы в вдребезги и пополам, и мумию и Доктора, — действительно ящик был совершенно чистым и новым, и стоял в самом центре пыльного и грязного балкончика на 5-ом этаже, всецело открытый солнечным лучам.
Ал улыбнулся какой-то ещё не знакомой Прокопени коварной улыбкой.
— Но если это так, видимо то тело, должны были опознать как Доктора, и именно по этому его хранили в холодильнике.
Сергеич с сомнением покачал головой:
— Ал, не усложняй. Если это все от Звягина проистекает — то для него это было бы слишком сложно. Я не хочу сказать, что он тупой, но просто он мыслит в рамках милицейских стереотипов, ну вот как наш Монаков примерно. Ему было куда проще, если он хотел, где-то держать Доктора живым, просто договориться в отделении, забрать у него документы, часы и прочую атрибутику, принарядить во все это какой-нибудь более менее подходящий не опознанный труп, и проконтролировать что бы экспертиза идентифицировала тело как Доктора. А морочить голову с мумификацией и холодильниками Звягин не стал бы — он же хорошо криминалистику знает, на фиг ему потом проблемы с экспертизой.
