— Парень, ты куда? — удивленно спросил следователь.
— Простите, судари мои, но я не мог позволить просто так, не выразивши слов благодаренья, уйти. Душа моя поет от счастья, что оценки верной как воина был удостоен мой поступок.
— Слушай, Оууаах…
— Эууйххх, где слог второй на «й» — не звук, а взвизг, но на него ложится ударенье. Ах, да, наверно мое имя людскому слуху непривычно. Друзья, зовите меня Эдик!
— Говорят, ты быка кулаком свалить можешь?
— Быка не пробовал. Животное мне жалко. Я на заводе гну стальную арматуру, выделывая сложные фигуры.
— Ну пойдем, Эдик, коли увязался.
На Научном астероиде стояла глубокая ночь. Транспортная кабина открылась в непосредственной близости от лаборатории. Глядя на светящееся окно в башне наверху, Борзых заволновался. Мы бегом устремились ко входу, но тут из темноты выскочил молодой киноид.
— Разрешите доложить. Преступник скрылся, — проскулил он.
— Упустили?! — рявкнул шепотом Борзых.
— Ушел… ушел под землю…
— Люки не охраняли, кошачьи морды?! Да я из тебя болонку сделаю!!! Отвечай! Что трясешься, как той-терьер!?
— Он в землю ушел, юркий такой, белый, скользкий, из рук вывернулся и нырнул…
— С капсулой?
— Да… Мы его на выходе как раз прихватили, чтобы с уликой, а то отмаж…
Борзых выдал тираду, в которой попадались и знакомые слова.
— Владеете Вы красотою речи! Изысканнее не слыхал я выражений! — заметил неандертал.
Борзых махнул рукой и принюхался.
— Где он ушел под землю?
— Вот тут.
Я тронул его за рукав.
— Если у него при себе капсула, мы можем найти по излучению.
— Можем. Метров за сто. Если встать с нужной стороны — она так сделана, что дает узкий пучок. А сволочь эта ушла гораздо дальше. Где теперь искать? Транспортные кабины мы заблокировали, но Станция большая…
— Я, кажется, знаю.
Борзых посмотрел на меня с надеждой.
— Давай, кэп, рули, ты у нас прозорливый. Сейчас возьму трех бобиков из своры и пойдем.
На метеостанции было тихо и пустынно. Дождевальная машина стояла с откинутым кожухом, детали разложены на столе. У пульта лежал журнал. Я открыл на середине. «Туман, осадки, туман, грибной дождь, переменная облачность, небольшие осадки», а последние несколько дней: «Ясно, солнечно, сухо, жара, великая сушь».
— Здесь есть оранжереи? — спросил я следователя.
— Есть. Оранжереи, делянки, лесной участок.
— Кто следит за хозяйством?
— Работники метеостанции и добровольцы.
Мы вышли на задний двор.
— Грибной я чую запах, — заметил Ээууйххх.
— Здесь в основном работают фингусы, грибы и комариты, их симбиоты. Люди бывают, но редко. А дреоцеров они на дух не переносят, — пояснил Борзых. — Где же дежурный? Надо обыскать помещения.
Внезапно из сарайчика выскочил фингус в красной шляпе и бросился в сторону леса. Борзых пронзительно свистнул. Двое киноидов сорвались с места и ринулись за ним. Из темноты донеслось шум драки, вскрик, сдержанное рычание. Киноиды вернулись, волоча безвольное тело. Я узнал Мухоморицкиса.
— Чуть не ушел, гад! В канаву прыгнул. Мы малость его помяли, уж извините.
От сарайчика позвал киноид-такс.
— Господин майор, идите сюда. Кое-что интересное!
В сарайчике, в яме, прикрытой досками, были свалены мужские зонты в клеточку и изломанный синий зонтик с золотой каемочкой. Борзых поднял один из зонтов и повертел. Ручка легко отделилась от трости. Она оказалось пустотелой. Борзых заглянул в полость, понюхал, пошерудил там пальцем и осторожно лизнул.
— Не пойму. Вроде не наркотик… Потом разберемся. Командуй, кэп куда теперь двигать?
Я задумался. Где может быть питомник? В оранжереях? Вряд ли, там свой микроклимат, и все на виду. Делянки? Маловероятно, местность открытая. В лесу?
— В лесу есть поляна? — спросил я Борзых. Тот покачал головой.
— Ррразрешите? — в разговор вмешался такс. — Есть поляна возле болота, я там своих щенков на барсука натаскивал. Пройти непросто, но я проведу.
Борзых оставил двоих в засаде, и мы вчетвером, миновав оранжереи, углубились в лес по малозаметной тропе. Дойдя до кустов, тропа вильнула в сторону и пропала. Такс понюхал справа, слева, сказал: «Ага!» — и нырнул под кусты.
— Сюда! — послышался его голос.
— Эдик, ну-ка, разбери нам дорогу, — приказал Борзых.
Неандертал раздвинул кусты и пошел вперед, оставляя за собой след, как от легкого гусеничного трактора. Мы пошли сзади. Кусты кончились, тропа снова заблестела при свете ночной луны.
— Уже скоро, — прошептал киноид-такс.
Тропа вильнула еще раз, и из-за поворота между деревьями открылось освещенное пространство, с трех сторон закрытое стеной леса, с четвертой, впереди — насыпью с барсучьими норами, кем-то замазанными глиной и травой. На поляне, заросшей невысокой травой и присыпанной ранней опавшей листвой, выделялось несколько четких кругов, где трава не росла. Под одним из них шевелилось и попискивало.
Борзых притормозил, внюхиваясь в землю.
— Ведьмины круги. Грибницы. Одна почти созрела.
Такс изумленно помотал ушами.
— Весной все было не так. Что это? — он бросился через поляну к насыпи.
— Эй, погоди, не беги… осторожней! — крикнул Борзых, но было поздно. Такс выскочил наверх, обернулся, чтобы что-то сказать, и вдруг дернулся, упал и забился в судорогах. В его шее торчала стрелка с широкий круглой перепонкой на конце.
— На землю! В укрытие! — шепотом закричал Борзых, падая и отползая за ствол огромного сухого дуба, лежащего на краю поляны.
Мы с неандерталом укрылись в кустах. Он недовольно сморщил нос.
— Погаными грибами пахнет. Не люблю. Они напоминают время, когда учили нас поганки есть и мухоморы иммунитета выработки для. Я чуть не умер, а потом привык. И до сих пор настойку из поганок бледных принимаю, содрогаясь…
— Сдавайтесь, вы окружены! — закричал Борзых без особого энтузиазма. Из-за насыпи донесся издевательский смех.
Следователь достал рацию и принялся нажимать на кнопки. Я видел, что зеленый огонек не горит. Вероятно, это значило, что кончилось питание, а может, рация разбилась, ударившись при падении.
Борзых прекратил терзать прибор и выставил на палке свою фуражку. Туда немедленно впилась стрелка с перепонкой.
— Спорами стреляет, погань бледная! — сказал он нам. В этот момент над насыпью показалась красная шляпка. Борзых выстрелил в нее из бластера. Шляпка исчезла и показалась с другой стороны. Борзых пальнул туда. Сразу две возникли прямо впереди. Следователь срубил обе и озабоченно посмотрел на индикатор. Я лежал в кустах и мучился желанием что-то сделать, но не мог ничего придумать. Рассудив, что надо обсудить ситуацию, я подполз к Борзых и лег за его бревно.
