Бросила взгляд на часы – стрелки подбирались к часу. Мимолетно отметила, что задерживаются что-то наши, потом списала на пробки и поторопилась на кухню, пропустив мимо ушей выпад Митрофана насчет кота. И вовсе он не мой, с чего взял! Вообще, мы просто поцеловались один раз. Тихонько хмыкнув под нос, зашла на кухню и увидела поднос с тарелками, в которых исходил вкусным ароматом суп с галушками. Все-таки чудесный у нас домовой, не нарадуюсь. Взяв поднос, я направилась в кабинет, где Рожнов как раз разговаривал по телефону.
– Да, Рада, уходите тогда, – судя по всему, как раз отзванивались наши девчонки. – Артефакты взяли? Отлично, тогда ждем вас. – Он нажал отбой и улыбнулся мне, покосившись на поднос. – Ух ты, обед уже? Не заметил. Василиса и Рада вернутся скоро. – Рэм встал и подвинул к себе стул для посетителей. – Садись, поедим.
И как-то так по-домашнему это у него вышло, что моя рысь внутри уже откровенно замурлыкала, жмурясь и потягиваясь. Она хотела снова к Рожнову на ручки, вот прямо сейчас. Я не удержала нервного смешка, заработала косой взгляд Рэма и пристроилась на стуле рядом, решив сосредоточиться на еде.
– Рада сказала, Ларисин мужчина не дал поговорить с ней, – отправив в рот первую ложку и прожевав, сказал Рэм. – Был весьма недоволен, объяснил, что у нее нервный срыв и она отдыхает, и только разрешил забрать артефакты. – Шеф поморщился. – Так что зря скатались, придется перенести проверку шкатулки. Разве что на записи что-то будет. – Он вздохнул.
– А этот ее мужчина точно передаст Ларисе? – с сомнением переспросила я. – С чего бы у Ларисы срыву случиться?
– Не знаю, Рада сказала, приедут, подробнее расскажут, – отозвался Рожнов. – Может, к вечеру ей уже лучше станет, съездим тогда еще раз.
Обсуждать текущее дело было проще, чем нервно думать о том, что между нами происходит, и я с радостью включилась в диалог.
– А если еще раз с Мариной попробовать поговорить? – предложила я. – У нее дома? Ведь брошь с такой энергетикой наверняка фонит дай боже, мы с Васькой можем напроситься в гости, м? – вопросительно глянула на Рэма.
Он помолчал, задумчиво глядя перед собой, съел еще несколько ложек супа.
– В принципе идея дельная, только мне хочется еще артефакты посмотреть, – кивнул наконец Рэм. – И все-таки убедиться, касалась ли Марина шкатулки, где хранила брошь Лариса, или нет. Тогда уже можно беседовать с младшей сестрой.
– Ладно, – не стала спорить я.
Василиса с Радой вернулись, как раз когда мы закончили есть, и сразу отдали Рэму артефакты.
– Так, ждите в гостиной, сейчас переброшу на флешку, – скомандовал он и ушел в кабинет.
Мы устроились в общей комнате, и я оказалась под перекрестным прицелом двух пар внимательных глаз.
– Что? – поерзав, переспросила, почувствовав себя ужасно неуютно.
– И как, целовались уже? – непринужденно поинтересовалась ведьма, а сама улыбается так ехидно-ехидно.
– Вася!! – возмущенный возглас получился придушенным, я невольно оглянулась на кабинет, надеясь, что Рэм не слышал реплику Василисы. – Ты вообще о чем? Какие поцелуи?
– Вытащи, – вдруг усмехнулась Рада и протянула мне колоду.
Я уставилась на карты как на гремучую змею и даже руки под мышки сунула, не желая к ним прикасаться.
– Зачем? – настороженно спросила, покосившись на цыганку.
– Ну ты же не веришь моим словам, – хмыкнула насмешливо Рада и добавила: – Могу и я вытащить, если боишься.
Насупившись, еще несколько мгновений боролась с любопытством и осторожностью, и наконец сдалась на милость первого. Молча прикусив губу, все-таки коснулась карт и вытащила из середины одну, перевернула и показала Раде. Двойка Кубков, насколько помнила, знак крепкого союза по любви.
– Сама догадаешься с кем? – Гадалка вздернула бровь, в ее голосе ясно звучало ехидство.
– Так что, как он целуется? – не отставала Василиса.
Мое лицо медленно, но верно заливала краска, а оттуда тепло переползало на шею и плечи, постепенно охватывая все тело. От ответа спас Рэм. Он вышел из кабинета, молча подошел к телевизору и воткнул в разъем флешку.
– Смотрите, – коротко произнес он и отошел, скрестив руки на груди.
Мы втроем жадно уставились на экран, на время оставив обсуждение некоторых умений шефа, – там появилось изображение гостиной в квартире Ларисы, привлекательного молодого человека около тридцати лет с недовольным лицом. Он сидел на диване, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди, и смотрел на Марину, расхаживавшую перед ним и явно возбужденную.
– Ром, ну ты не понимаешь, что ли? Лариска истеричка! – убежденно говорила девушка, то и дело останавливаясь и глядя на молчаливого Романа. – Ну на фиг она сдалась тебе, а? Посмотри, она же на успокоительных сидит сколько, раздула какие-то нелепые выводы из этих смертей, проклятье выдумала!
– Марин, разберемся сами, – с заметным раздражением ответил Роман. – Я просил тебя не приходить больше ко мне, тем более когда Лары нет дома, ты специально следила, что ли? – Он нахмурился. – Или спрашивала у нее? Прекрати, пожалуйста, еще раз повторяю, все в прошлом.
Марина замерла, остановившись напротив него, потом вдруг опустилась на колени, глядя на Рому. На симпатичном лице Ларисиной сестры появилось умоляющее выражение.
– Ромчик, ну как так? Мы же три года были вместе, что ты такого в ней разглядел? – Она подалась вперед, так, что подол короткого бордового платья-футляра задрался еще выше и показался кружевной край чулка. – Брось, ты же меня любишь. – Голос Марины стал вкрадчивым, мурлыкающим, девушка еще подалась вперед.
На ее щеках появился румянец, глаза заблестели, она облизнула губы и приоткрыла рот словно в ожидании поцелуя. Мы с Радой и Василисой в изумлении смотрели на экран, слишком ошарашенные, чтобы что-то комментировать. Роман же досадливо поморщился и оттолкнул Марину, а потом и вовсе поднялся и отошел.
– Марин, уйди, а, – бросил он. – Не унижайся, не надо. Я свой выбор сделал и менять его не собираюсь.
– Какой сознательный молодой человек, – пробормотала, не сдержавшись, Василиса. – Повезло Ларисе.
Однако настойчивая Марина не собиралась сдаваться просто так. Вот же ж, нет гордости у женщины совсем.
– Ром, послушай… – сидя на полу, попробовала она снова начать уговоры, и как-то жалобно это прозвучало.
– Где выход, знаешь, – бросил Рома и ушел из комнаты.
Марина посмотрела ему вслед, ее лицо исказилось, и девушка тихо всхлипнула, прикусив губу. А потом прищурилась, во взгляде мелькнула неприкрытая злоба и упрямство, и младшая сестра Ларисы решительно встала.
– Ладно, посмотрим, Ромочка, – процедила Марина и поднялась, вслед за Романом выйдя из гостиной.
