Глава 40
После разговора с охранником Саммерс отправился к прокурору округа. Необходимо было получить его санкцию на вскрытие могилы человека, захороненного вместо Эрденштейна. Экспертам будет достаточно маленького образца тканей этого человека для проведения генно-молекулярной экспертизы, только бы нашлась сестра Эрденштейна. И у прокурора Саммерса ждала удача. Несмотря на то, что официально дело о смерти Эдуарда Эрденштейна давно закрыто, ему удалось, благодаря своему давнему знакомству с прокурором, получить подобное разрешение.
Затем Саммерс поехал в городской госпиталь, в лабораторию патологической анатомии для того, чтобы проверить предположение Макгрегори о насильственной смерти его коллег. Именно здесь проводилось исследование трупов Уинстона Джексона и Чарльза Абрахамсона.
Саммерс прошел хорошо знакомым ему путем в лабораторию и поздоровался с патологоанатомом:
— Привет, Гвин.
— А, Питер, заходи. Давненько что-то тебя не было видно.
Саммерс был знаком с ним множество лет, причем, сколько именно он уже вспомнить не мог. Самое примечательное, что внешне за все эти годы патологоанатом городского госпиталя Гвин Вейсберг практически не изменился. Во всяком случае, Саммерс не находил этих изменений. Все тот же острый, похожий на орлиный клюв, нос;, сравнительно большие уши и неизменная прическа: немногочисленные седые волосы, словно коротенькие иголочки, торчали во все стороны. Но, главное, морщины на лице: их количество не менялось все эти годы. Как всегда, на его худощавом теле неуклюже висел халат. Вейсберг никогда не отличался опрятностью, но специалист был отменный. Была ли у него когда-либо семья, Саммерс не знал. В любое время суток, когда бы Саммерс ни заходил в лабораторию, Вейсберг был на месте и работал. Похоже, он жил здесь: вот и сейчас на столе рядом с микроскопом и хирургическим инструментом лежали упаковки с едой.
— И то верно, — засмеялся Питер. — Не заходил, потому что не было необходимости в услугах выдающегося специалиста. Какие у меня дела? Украдет кто-нибудь в магазине буханку хлеба, а я за ним гоняюсь. Тут эксперты не нужны.
— Хватит, не прибедняйся. А как же, недавнее освобождение заложников?
— Это верно, — согласился Саммерс, — почудил немножко.
— Ладно, знаю, что пришел по делу. Какие проблемы?
— Гвин, скорее всего, именно ты проводил вскрытие трупов ответственных работников из компании «Синима текнолоджи».
— Да, это я проводил экспертизу, — подтвердил патологоанатом.
— В первую очередь меня интересует причины смерти Уинстона Джексона. Что ты думаешь о его смерти?
— Сейчас посмотрим, — ответил Вейсберг, и, оттолкнувшись, покатился на передвижном кресле к соседнему столу, где стоял компьютер. Саммерс последовал за ним.
Через минуту патологоанатом начал комментировать протокол экспертизы:
— Главный вывод — внезапная коронарная смерть. Отмечается также обширный атеросклероз коронарных сосудов, в сердце обнаружены следы двух микроинфарктов, перенесенных «на ногах». В целом, при таком состоянии сердца внезапная смерть вполне возможный вариант. Опасных для жизни изменений в других органах не обнаружено. Вот, по большому счету, и все.
— А если, не по большому счету? — хитро прищурившись, спросил Саммерс.
— А если, не по большому счету, — сразу же оживился Вейсберг, — то есть одна непонятная для меня деталь. Я ведь тоже, отчасти, детектив.
— Вот как, оказывается, может встретиться нечто такое, что становится непонятным даже великому Гвину Вейсбергу? — в шутливом тоне спросил Саммерс.
— Нет, мой опыт тут ни при чем. Надеюсь, ты представляешь себе, как исследуется сердце внезапно умершего человека. Сердце разрезается на меленькие кусочки, и каждый кусочек тщательно изучается.
При этом патологоанатом с явным удовольствием начал изображать данную операцию. Правой рукой он стал разрезать воображаемым скальпелем сердце, вынутое из трупа. Глядя на его светящиеся от удовольствия глаза, Саммерс даже содрогнулся.
— Так вот, — продолжил Вейсберг, — тщательно изучив каждый кусочек, я заметил одну особенность. Волокна сердечной мышцы остановились не в фазе расслабления, а в фазе напряжения. Это говорит о внезапно наступившей тахоаритмии желудочков сердца… Говоря проще, наиболее вероятной причиной смерти стал очень сильный испуг… Понимаешь? Сердце бешено колотилось, скорее всего, от испуга, затем сжалось в комок, и все, — он с силой сжал пальцы в кулак и потряс им в воздухе.
— Вот как, — сделал удивленный вид Саммерс. — Значит испуг?
— Более чем на девяносто процентов уверен, — подтвердил патологоанатом, и вновь потряс кулаком.
— А в чем же заключается непонятная для тебя деталь?
— Непонятно лишь одно: что именно его так сильно напугало? У себя дома, в своем кабинете.
— Действительно, с чего бы это вдруг? — усмехнувшись, сказал Саммерс.
— Вот и я думаю, — хитро прищурив глаза, продолжил Вейсберг. — Может быть, увидел нечто такое?
— Может быть, — Саммерс попытался сымитировать выражение его лица. — А, возможно, во сне что-нибудь увидел?
— Нет, нет, — замахал руками патологоанатом, — во сне так не умирают. Во сне сердце останавливается расслабленным, — в подтверждение он затряс расслабленными руками. — А здесь, вот как! — он вновь сжал кулаки.
— Возможно, ты прав, — сказал задумчиво полицейский.
— Что, интересно стало? Признайся, ты ведь за этим приехал?
— И за этим тоже… А что ты думаешь насчет смерти Абрахамсона?
— Сейчас посмотрим, — со смехом сказал Вейсберг. Он вновь повернулся к компьютеру. — А вот с ним у меня никаких вопросов нет. Причина смерти — многочисленные повреждения, вызванные падением. Многие повреждения несовместимы с жизнью, и умер он быстро. И, вообще, как-то слишком неуклюже он упал… Хотя, нет, одно обстоятельство мне тоже никак не понятно: что, собственно говоря, он делал ночью на подоконнике?
— Вот видишь, и здесь не все так просто, — многозначительно ответил Саммерс.
— Да, — усмехнулся Вейсберг, — хоть я и не сыщик, но мне тоже стало интересно. А что ты сам думаешь об этих случаях?
— Пока ничего определенного, — констатировал Саммерс. — Фактов и улик нет никаких, одни лишь догадки.
— Понимаю, — с иронией сказал патологоанатом, — тайна следствия.
— Тайна, говоришь? — усмехнулся Саммерс. — Как знать, возможно и тайна тоже… Одно лишь ясно, здорово ты мне сегодня помог. Большое спасибо.
— А когда я тебе не помогал?
— Это верно… Ладно, пойду я. Еще раз спасибо.
