Дверь камеры распахнулась:
– Л’Мориа, немедленно прекратите это изуверство!
Голос знакомый, сильный и неприятный. Неужели Аррен л’Калипса спустился в мою маленькую преисподнюю? Я отнял ладонь от горла Зинкара и взял у своей горничной влажное полотенце, чтобы стереть с пальцев чужой пот.
– Что вы здесь делаете, тан л’Калипса?
– Вопрос в том, что вы здесь делаете?!
– Я веду допрос.
– Ментальная пытка это не допрос! Это акт зверства, позорящего весь наш народ!
– Ну, знаете, кто-то испепеляет, кто-то замораживает, кто-то бьет молниями, а я вот копаюсь в чужих эмоциях. Голос не выбирают, верно? К тому же вряд ли звери делают друг с другом нечто подобное. Это наша прерогатива.
Безупречный тан прошел в глубь камеры, игнорируя негостеприимные взгляды моих людей, приподнял голову бесчувственного малдизца.
– Он в шоке и, кажется, обмочился.
– Если бы вы не мешали, он бы уже говорил.
– У него нет языка, л’Мориа! Вы совсем рехнулись?!
– Отсутствие языка не помешало ему предречь мне возмездие Санкаришмы несколько часов назад.
– У вас есть свидетели?
– У меня есть уверенность в собственной правоте, и этого достаточно. Этот человек – враг Мескии, л’Калипса, и я в шаге от того, чтобы вскрыть все его секреты! Вы действительно хотите мне помешать?
Гнев, страх, ненависть. Он зол на меня, он боится меня, он ненавидит меня. Все те же чувства, отовсюду направленные на меня. Как это утомительно! Они считают меня чудовищем – пусть! Но они не могут мешать мне работать!
– У вас нет права на эти аморальные пытки, л’Мориа, и я не позволю вам их продолжить! Даже если бы он был преступником, нет преступления, которое оправдало бы ваши действия!
– Право мне дал Им…
– Вам было дано право арестовать этого человека, а не пытать его до полусмерти! Из-за ваших действий в Танда-Тлуне малдизская диаспора встала на дыбы! За эти паршивые несколько часов в Старкраре произошло двенадцать, двенадцать самосожжений! Один малдизец поджег себя перед зданием Парламента, еще трое превратились в живые факелы перед воротами в Императорский парк! Город на грани истерики, и за это мы обязаны вам!
– Какое мне дело до их смехотворных протестов? Пусть хоть все сгорят, но я должен сделать свою работу.
– Тогда вы делаете ее плохо, потому что от ваших действий страдает Меския! Я прибыл из дворца с приказом его величества прекратить любые насильственные действия против этого человека и его телохранителя! Завтра их перевезут в охраняемое жилище и будут держать под стражей в подобающих условиях. Это воля лично Императора, она не подлежит обсуждению или обжалованию!
Будто я могу начать оспаривать его волю.
– Поступайте, как знаете, а я найду способ вернуть этого человека на это самое место и продолжить свое дело.
– Не надо искать способы, л’Мориа, – угрожающе ответил безупречный тан. – Ищите доказательства.
Я надел пиджак и плащ, но прежде чем уйти, внимательно посмотрел Аррену в глаза:
– Знаете, что меня сейчас тревожит, тан л’Калипса? Откуда малдизцы узнали, что их дражайшего представителя подвергают пыткам? Или они начали жечь себя лишь потому, что я его арестовал? Странно, очень странно. Идем, Себастина. Господа, все свободны, вы хорошо поработали сегодня.
Тем же днем я узнал, что пока продолжался допрос Зинкара, а Махтар Али сидел в соседней камере, Кожевенник средь бела дня убил троих горожан. Произошедшее имело последствия как от взрыва бомбы! Тела нашли почти сразу, весть разлетелась по всему Старкрару. Это дало начало массовой истерии, которую чуть позже подстегнули горящие заживо люди. Беспорядки удалось предотвратить благодаря быстрым и своевременным мерам, принятым Скоальт-Ярдом. Ош-зан-кай заняли все стратегически важные позиции, блокировали мосты через Эстру и ввели в юго-восточные районы отряды сдерживания. Морку хватило ума, чтобы дать подчиненным однозначный приказ – никакого насилия. К счастью для всех, после отмены всех рейсов парома единственным путем из Танда-Тлуна стала дорога через Пустой лес в Доки Зэфса. Люпсы закрыли оба моста на свой остров, дав людям понять, что потворствовать беспорядкам они не намерены. К тому моменту, как малдизцы оказались на мосту, соединяющем доки и Дно, их пыл изрядно поостыл, а отряды специального назначения самим своим видом не располагали к заигрыванию с судьбой. Говорят, из леса вышел один из оок, чтобы узнать, кто издает весь этот шум, и это положило конец малдизским беспорядкам. Пока. Однако не менее важным было то, что беспорядки происходили не только в Танда-Тлуне. Вспышки насилия и антиправительственных настроений были отмечены в Гари, Низинах, Черни и даже в Клоповнике, не так далеко от стен Черепа-На-Костях. Разошедшийся убийца всколыхнул волну страха, накрывшую неблагополучные районы, а их жители обвинили власть в неспособности исполнять свой долг. Марши недовольных удалось быстро разогнать, однако властители Старкрара получили тревожный сигнал. С этого дня они начали чувствовать неприятный жар, обдающий их задницы.
– Куда теперь, хозяин?
Я страшно проголодался, и руки мои налились свинцовой тяжестью от усталости, но об отдыхе не могло быть и речи. Инчиваль пропал из своего дома, а я, прежде чем искать его, должен был разделаться с Зинкара. Теперь осталось реализовать единственную догадку о том, где должен быть мой друг сейчас.
– Мы едем в Блакхолл, на перекресток Приблудной и Красного фонаря.
Юго-восток Блакхолла, увеселительные кварталы, в которых Император позволил ставить игорные дома и открывать прочие спорные с позиции морали увеселительные заведения. Такие, например, как «Розовый бутон», элитный бордель, занимающий эльмерианский палаццо семнадцатого века на перекрестке Приблудной и Красного фонаря. Мы вышли из кареты к глухим воротам, единственному входу за высокий забор. Запугав сторожа инсигнией, я прошел через небольшой внутренний парк к парадному входу. Двери заперты, что нестранно, поскольку днем «Розовый бутон» закрыт, его работницы отсыпаются.
– Мы закрыты! – послышался тонкий голосок из-за двери после моего стука.
– Ночная Стража! Открой дверь или я ее выломаю!
– Тан л’Мориа?
Дверь немедленно распахнулась.
– Зачем же так пугать, мой любезный тан! – возмутилась карлица, пропуская нас внутрь. – Достаточно было просто назваться!
– Веди к хозяйке, Инреш, да пошевеливайся!
Для нее мой тон словно удар кнута, ведь обычно я предельно вежлив со всеми девочками «Розового бутона», однако сейчас мне не до любезностей! Чувствую, что готов сорваться на ком угодно, лишь бы избавиться от тяжелого злого страха и гнева, который он порождает! Если я пришел зря, то у меня не останется ни единой зацепки, чтобы искать Инчиваля.
