— Ты че тулишься, как голубок? — проворчал он.
— А сам-то? — обиженно буркнул Маэстро.
— Че, испугался?
— А сам?
— Чуть не обосрался, — честно признался Эндерн. — Это че, бля, было?
— Вопрос не по зарплате, — хмыкнул Бруно.
Черт стоял к ним спиной и тряс опрокинутым цилиндром, в который сами собой запрыгивали разбросанные кости и черепа мелкой живности. Бруно показалось, что где-то в отдалении хохочет летающий череп.
Кто-то подергал его за рукав сюртука. Маэстро повертел головой и с запозданием догадался опустить взгляд — внимание привлекал карлик. Обычный карлик, а никакой не бес, как показалось сначала. По крайней мере, ни рогов, ни хвоста у коротышки не было, да и физиономия была вполне человеческой, хоть и далекой от эталона привлекательности.
Карлик протягивал листок бумаги. Бруно машинально взял его, поднес к глазам. На нем было что-то написано.
— На, — Маэстро сунул листок Эндерну, — это по твоей части.
Пока полиморф, ворча себе под нос, читал в потемках записку, черт закончил собирать кости, надел цилиндр и повернулся. Бруно увидел, что никакой это не черт, а черный раб со Слонового Берега с размалеванной краской физиономией. В бытность моряком Маэстро не раз видел таких, когда капитан грузился запрещенными товарами в бухтах контрабандистов, хотя лично работорговлей не промышлял — за незаконную торговлю рабами стреляли и вешали на месте. Но настолько огромных Бруно не видел ни разу. И ни разу не видел, чтобы раб разгуливал без хозяина. Разве что…
— Пойдем, — Эндерн хлопнул его по плечу. — На свиданку. С князем Той Стороны.
Карлик проворчал что-то нечленораздельное и, смешно переваливаясь, засеменил к мустаиму, который легко поднял его и усадил себе на плечо.
***
Большой палец на правой ноге наконец-то соизволил неуклюже согнуться. Чародейку охватило нервное возбуждение, она выдала неловкий смешок, с трудом, но шевеля и остальными. Ощущения были не очень приятными, болезненными, но она чувствовала себя по-настоящему счастливой.
Она соскользнула со стола и попробовала встать. Получилось не очень. Если бы Эндерн не держал ее за руку, наверняка опять стремилась бы носом к полу. Постояв несколько секунд, чародейка несмело высвободила ладонь и сделала несколько неуверенных шажков, почти не отрывая стопы от холодного пола. Первый шаг дался очень тяжело — она едва не упала, но удержала равновесие, упрямо оттолкнув постороннюю помощь. Дальше было гораздо легче: держа на себе простыню левой и балансируя правой, чародейка самостоятельно отошла на десяток шагов от стола и вернулась обратно, хоть и прихрамывая, но шагая почти нормально. Онемевшие стопы почти не чувствовали холода, их неприятно кололо, но это должно было пройти.
Небольшое путешествие вымотало чародейку и сильно утомило, но она была невероятно довольна собой и счастливо улыбалась. Эндерн накинул ей на плечи свою куртку.
— А где Гаспар? — зябко поежилась чародейка. — Что с ним?
— Кувыркается с бабой узкоглазой.
— С кем? — насторожилась чародейка.
— С бабенкой одной, — повторил Эндерн. — Она его иголками обколола и жопой по нему елозит.
Чародейка почувствовала укол обиды.
— А он?
— Да как обычно, — пожал плечами оборотень, — валяется нажравшись спирта с опиумом, картинки смотрит.
— Какие картинки?
— Я че, сука, знаю? — раздраженно бросил Эндерн. — Я ему в башку не заглядываю!
Чародейка прикрыла глаза, разглядывая картинку у себя в голове. Хорошо зная Гаспара, она быстро пришла к выводу, что в словах Эндерна нет вообще ни единого повода для ревности и обиды. А неприятное, поганое чувство где-то внутри — всего лишь фортели не до конца оправившейся нервной системы и беснующихся гормонов.
— Он все-таки достал того, второго?..
— Тха, да как сказать…
***
Когда толпа хлынула из бального зала и начался сущий хаос, у Месмера появился второй шанс. В общей свалке он умудрился потеряться, а когда открылись двери и гости вывались в коридоры, менталист каким-то чудом вынырнул из толпы и побежал. Его пытались задержать гвардейцы Зейденского полка, но он легко отбился, грубо воздействуя на разум. Зейденцы застывали в растерянности, стыдливо отводили глаза и просто забывали, зачем и почему надо кого-то останавливать.
Коридоры кончились — начались полуподвалы, где жили рабочие и обслуга Люмского дворца. Было просто и дешево договориться кое с кем из них, чтобы оставили двери открытыми.
Месмер вылетел на улицу через черный ход и побежал по внутреннему двору Люмского. Ворота для рабочих должны были быть не заперты. Он подлетел к ним и принялся возиться с цепью и замком, гремя на всю улицу. Сперва Месмер испугался, что его обманули или кто-то из обходчиков заметил нарушение и все исправил, но спустя несколько томительных и напряженных мгновений все-таки смог отцепить навешенный замок, распутать дрожащими пальцами цепь и выбежать на набережную Мезанга.
Уже давно стемнело. Несмотря на хорошее освещение главных улиц Анрии, без очков Месмер ориентировался плохо, но все-таки побежал. Надо было оказаться как можно дальше от Люмского, пока не очухалась охрана и не организовали погоню.
Месмер пробежал по набережной с полмили без остановки и, когда впереди забрезжила громада Красного моста, которую он разобрал и без очков, решил, что оказался достаточно далеко. Месмер свернул с набережной, перебежал пустую дорогу и нырнул в подворотню. Здесь можно было перевести дух и проглотить обратно легкие.
Месмер остановился в темной арке, согнулся от боли в груди, едва не рухнул. В близоруких глазах все поплыло. И только тут он сообразил, что эхо, от которого двоился грохот собственных туфель, было отнюдь не эхом.
Кто-то набросился сзади, сбил с ног. Месмер полетел на остывшие камни. От боли, кажется, потерял сознание, потому как пришел в себя от тяжести. Кто-то сидел на нем или полулежал и размашисто лупил по лицу кулаками. Месмер вяло защитился, ответил не глядя и, кажется, попал. По крайней мере, удары прекратились, хотя тяжесть навалилась еще сильнее и принялась душить. Месмер в ужасе захрипел — резко обожгло воспоминание о недавней встрече с сигийцем, который едва его не придушил. В панике Месмер вцепился в эту тяжесть и сам не понял, как сбросил.
Теперь он оказался сверху и зарядил кулаком по физиономии. Затем еще. Противник вцепился в руку, но слабо — Месмер легко вырвался и ударил еще. Принялся душить, но наконец-то разглядел в потемках лицо напавшего.
Знакомое, хоть и смутно. Месмер попробовал дотянуться до разума, однако наткнулся на преграду. И вдруг вспомнил, где и когда уже видел это лицо. Смутные догадки посещали уже давно, но он отказывался верить, потому что…
— Ты сдох! — тяжело дыша, просипел Месмер.
— Сюрприз, сука! — харкнул Гаспар.
— Магистр-следователь Комитета Следствия Гаспар де Напье, как так вышло, что вы до сих пор живы? Ведь я лично впаял вам девяносто восьмую!
— За то, что я чуть не пересажал ваших друзей, магистр-дознаватель Комитета Равновесия Эрвин Месмер? — прерывисто парировал Гаспар, сплюнув кровь. — Когда это вы успели сменить мантию Ложи на ремесло террориста?
— А я не менял, — усмехнулся Месмер. — Все в интересах Ложи.
— Даже убийство посла?
— В первую очередь! — Месмер крепко взял Гаспара за горло. — Привет от «каэр»!
Месмер почувствовал укол где-то внизу и нарастающую боль. Он вскочил, зашатался на гудящих ногах, почувствовал, как что-то липкое и теплое течет по левой ноге. Ощупал штанину и зашипел, найдя что-то торчащее из бедра. Месмер выдернул это на рефлексе, поднес к глазам. Гвоздь. Огромный гвоздь, перемазанный его кровью.
— Bonjour de Bellejardin! — прохрипел Гаспар.
Как говаривал один магистр Ложи: «Нет более унылого и невдохновляющего зрелища, чем наблюдать за работой менталиста». На самом деле есть — открытая схватка двух менталистов. Это когда два человека просто стоят друг напротив друга с покрасневшими от натуги лицами, на которых застыло болезненное выражение серьезного и страшного запора. Обычно проигрывает тот, кого первого прослабит. Или свалит инсульт.
