Он замахал руками с диким воплем. Теперь он летел над деревьями своего парка. Заложил вираж, чтобы вернуться к дворцу.
И встретился взглядом с орлом-гигантом, который крепко держал его в клюве за ремень лат. Птица спустилась со своей добычей до вершин деревьев и полетела над лужайкой, в центре которой размещалась вольера. И бросила императора в гнездо, венчавшее мачту.
Монтесума еще не сообразил, что с ним происходит, а орлята уже с клекотом шли на него. Он хотел добраться до шеста. Бдительная мать тут же отбросила его к гнезду сильнейшим ударом клюва — он чуть не потерял сознания, а его броня развалилась на куски.
Пара орлов с нежностью наблюдала за работой птенцов. Орлята были еще неловки. Не стоит заставлять добычу страдать. Но им надо было учиться…
Пока продолжалось кровавое пиршество, по ночному небу Теночтитлана метались прожектора, а террасы освещались огнями фейерверков. Клуб Состоятельных праздновал Тлалок, смерть Монтесумы и Возрождение. Этой ночью октли текло рекой в садах города-убежища.
Учащиеся приходили поодиночке или группками и исчезали под портиком университета. Роберта и господин Роземонд сидели на крытой террасе «Кафе Маленьких Женщин», которое бросало вызов «Пивной Больших Мужчин», расположенной на тротуаре напротив.
Кабачок, устроившийся между аптекой, в витрине которой стояло множество склянок, и издательством спиритических произведений, был официальным прибежищем профессоров и учащихся Колледжа колдуний. Под баром располагались три этажа подвалов, выходящих в подземелья, тянувшиеся, как утверждали, до муниципальной усыпальницы. Это был идеальный пункт наблюдения за всеми, кто в любой час дня и ночи входил в колледж и покидал его. Кроме того, здесь был отдел торговли детским питанием.
Роберта сняла перчатки и принялась энергично растирать ладони. Калорифер над их столиком давал слишком мало тепла и совсем не согревал плечи. Она не относилась к мерзлячкам, но после возвращения из Мехико она никак не могла дождаться конца зимы в большом городе.
Группа девушек, столь же решительных, как батальон суфражисток, исчезла под портиком. Мартино не появлялся.
— В этом году не очень много мальчиков, — сказала колдунья.
Она охватила ладонями горячую чашку с чаем, набираясь мужества для совершения поступка, который задумала давно. Она слишком долго кружила вокруг да около. Закрытое дело «Кадрили» было поворотным пунктом ее карьеры. Роберта решила совершить поворот и в пустыне своих любовных дел.
— Горстка есть, — ответил Роземонд. — Один к тридцати, нормальная пропорция. Мне еще пришлось сражаться за них.
«Слишком рано, — сказала она себе. — Слишком рано. Пусть разговор дойдет до своего апогея».
— Кармилла Баньши опять воевала? — спросила она у историка.
Роземонд кивнул и заказал еще один кофе. Баньши вела курс практического колдовства. Учила открывать двери, испускать лучи света или создавать астральных близнецов. Она властвовала в лабораторных занятиях. Но, будучи старой девой, она однажды решила, что колдовство должно принадлежать только девушкам, а мальчикам в нем делать нечего.
— Были на последнем шабаше? — спросила Моргенстерн. — Дьявол опять проявил себя снобом и не явился? Ужасная катастрофа!
— Нет, не был. Не люблю светские сборища. К тому же были дела в другом месте. Нельзя одновременно сидеть в печи и крутиться в жерновах.
— Даже Дьявол не мог быть одновременно в Мехико и во дворце Люксембург… Но мне плевать. Не очень хорошо с моей стороны. И все же, профессор, разве Кармилла не переступила свою границу времени? Неужели никто не может ее заменить?
— Вы, моя дорогая. Но Министерство безопасности увело нашу лучшую ученицу у нас из-под носа.
Роберта покраснела до ушей. Неужели Роземонд читал ее мысли? И протягивал ей палочку-выручалочку? Она была готова ринуться вперед, но в это время хозяин Эжен Буйотт сам принес кофе профессору. Это означало высочайшее уважение к видному преподавателю истории колдовства.
— Вы так и не удовлетворили мое любопытство, — продолжил историк. — Обещали рассказать всю историю от начала до конца. Значит, этот мальчишка Стриженок ударил вас ногой в лодыжку.
Роберта опустилась на землю. Палладио, дворец Монтесумы… Она решила быстро изложить, что произошло.
— Когда я его догнала, он уже стал младенцем одного года, не более. Я взяла его на руки. Он отбивался. Его конец длился несколько секунд. Стал новорожденным. Потом черты его стали расплываться. Я держала его на ладони, когда он окончательно растворился. И зародыш исчез, как волшебный боб.
— Дела вернулись к прежнему порядку, — кивнул Роземонд.
— Я нашла Мартино на крыше. Ла Вуазен была мертва. Потрошительница жива, но ничего не соображала. Монтесума исчез. Как и майор Грубер.
— И никаких следов Дьявола, кроме того, что доставил майор.
Роберта начала рассказ с конца. Дьявол был жив. На языке журналистов это называлось сенсацией.
— Майор мне все пересказал, а Густавсон подтвердил.
— Вы сказали, что не ощутили ни малейшей мысли Дьявола в мозгу ежа?
— Воспоминания бедняги Ганса-Фридриха походили на писанину графомана, а не на произведение классика. Представьте, он одновременно читал в мозгу убийц и Грубера. Просто не знал, куда смотреть.
Профессор размешал кофе, образовав в чашке черный вихрь.
— Значит, Дьявол видел все, как остальные, — продолжил Роземонд.
— В облике Арчибальда Фулда.
— Занятно… Эта история напоминает огромный бал-маскарад, где главный герой поочередно меняет облик. Вначале Грубер, потом Фулд. По крайней мере Он соблюдал иерархию.
— Подождите. Майор хотел сойти за Дьявола, но мы не сомневались в том, кто он есть, во всяком случае — я. Что касается Фулда, я почти уверена, что Другой принял его облик. Палладио действовал так же, когда хотел подчинить себе свой мирок и скрыть свое подлинное лицо.
— Но вы сомневались, моя дорогая. Фулд или не Фулд? И мы так ничего и не знаем? Именно на таких пустяках Дьявол и строит свою тайну.
Воображение или реальность, но Роберте показалось, что глаза профессора осветились изнутри. Он внимательно разглядывал ее. Нет, ей не приснилось.
— Qui nescit dissimulare, nescit regnare, — добавил он театральным тоном.
— Кто не умеет скрывать, не умеет царствовать, — кивнула Роберта.
Какой-то озабоченный юноша смотрел на девушек, спешащих в Колледж. И не осмеливался пойти за ними. Робость была одним из жесточайших драконов, с которыми колдуньи, быть может, помогут ему расправиться. Но Роберта пока не преуспела в своих начинаниях.
