— До того, как вернулись в ваш замок?
— Конечно до. После завершения учебы я предоставляю девушкам отпуск. Как правило, проводить его они предпочитают дома. По окончании отпуска я снова собираю их в замке, чтобы вручить рекомендации и направить на службу. К сожалению, в прошлом году к тому моменту некоторых из них уже не было в живых…
— Понятно. А что сейчас поделывают выпускницы этого года?
— Их я как раз собираю в замке. Часть уже приехала, часть находится в дороге. Но почему вы спрашиваете? На них тоже готовится покушение?
— Возможно, — с досадой ответил Петр. — Ваше высочество, а почему же вы, забирая девушек из отпуска, не сообщили об этом их родственникам? Они ведь думают, что их близкие пропали!
— Вот как? — удивилась графиня. — Впрочем, их можно понять. Проблема в моем управляющем. Он болен, и сейчас находится на лечении, поэтому все его функции пришлось возложить на воеводу. А воевода просто не справляется с ними. Или же недостаточно скрупулезно их выполняет. Скорее всего, он просто не знает, что надо еще что-то сообщать родственникам моих воспитанниц. Впрочем, вы можете спросить его об этом сами…
Графиня позвонила в колокольчик.
Появился слуга.
— Позовите ко мне воеводу.
— Слушаюсь, ваше высочество.
Слуга ушел. Вскоре он вернулся с воеводой.
— Вы звали меня, ваше высочество?
— Да. Я узнала, что вы довольно небрежно относитесь к возложенным на вас обязанностям. Почему вы не сообщили ничего родственникам привезенных в замок девушек?
Воевода довольно нахально усмехнулся.
— А разве надо было что-то сообщать?
— Конечно.
— В таком случае прошу прощения. Не знал. Впредь не повторится.
— Хорошо, на первый раз прощаю. Но чтобы более такого не было. Все, можете идти.
Воевода отвесил графине почтительный поклон, с подозрением посмотрел на клериков и ушел.
Иоанн закусил губу, (что было у него признаком раздражения) но ничего не сказал.
— Отец Петр, вы, кажется, говорили еще об одной странности? — спросила графиня.
— Да, остался последний вопрос. Вторая странность заключается в способе, которым были убиты жертвы. У нас составилось впечатление, что они подверглись нападению вампиров…
— Вампиров?
Графиня расхохоталась.
— Отец Петр, неужели же вы, служители церкви, верите в подобную ерунду? В каких-то там вампиров!
— Это вовсе не ерунда! — не выдержал Иоанн. — Вампиры существуют, и нам уже приходилось встречаться с ними. И приходилось их казнить.
— Я бы дорого дала, чтоб хотя бы увидеть какого-никакого завалящего вампиришку… — насмешливо сказала графиня.
— А я бы не пожелал этого никому, — серьезно сказал Петр. — И тем более вам. Вы, ваше высочество, как я вижу, ни во что не верите. Напрасно. Потому что когда ваше неверие пошатнется, (а такой случай неизбежно настанет, рано или поздно) вся жизнь, все убеждения ваши будут не просто задеты, они будут сломлены. — Спасибо за совет, — ответила графиня без смеха, — я подумаю над ним. Ну а теперь… У вас есть ко мне еще вопросы?
Петр поднялся.
— Нет, ваше высочество, наши вопросы исчерпаны. Мне осталось только поблагодарить вас за уделенное нам время, за оказанное нам доверие и оставить вам свое благословение.
Петр снял с шеи освященное распятие, которое ему дал Охотник. Протянул его графине для поцелуя.
— Это священная реликвия. Распятие принадлежало когда-то святому Аврелию и благословенен тот, кто может хотя бы прикоснуться к нему…
Графиня, однако, не торопилась дотронуться до святыни. Она смотрела на Петра проницательным взглядом, как будто пытаясь прочесть его мысли.
Иоанн и Лука переглянулись и побледнели. Одно и то же слово вертелось у них на языке, но они не смели его произнести. И только когда даже Петр, несмотря на все свое самообладание, изменился в лице и распятие задрожало в его руке, графиня, наконец, поняла.
— Во-о-от оно что, святые отцы! — делая шаг назад и склонив голову набок, протяжно сказала она. — Да вы, никак, меня в вампиры записали? Похищаю я, значит, бедненьких девиц и кровь из них пью, да? Надо было мне сразу догадаться.
Ни один из клериков не проронил ни слова.
— Давайте сюда свое распятие! — графиня подошла к Петру и забрала у него из рук серебряный крест. — Что с ним делать надо, чтобы вас разубедить? На шею надеть, или, быть может, проглотить?
— Ничего не надо делать, — хрипло сказал Петр, принимая реликвию. Извините нас, ваше высочество, за дерзкие подозрения, мы лишь старались выполнить свою работу до конца.
— Да ладно уж… Но не желаете ли вы для полной очистки совести пройти в Северное крыло замка и убедиться, что все девушки живы и здоровы?
— Нет, не надо, — отказался смущенный Петр. — Я вам верю. Еще раз прошу прощения. Мы не смеем больше вас беспокоить.
— В таком случае, всего вам хорошего.
— До свидания, ваше высочество.
— Прощайте.
Клерики покидали замок, храня гробовое молчание.
— Мария!
Мария обернулась и увидела Охотника. Он стоял возле густых зарослей терна, подходивших к озеру, из которых, очевидно и вышел. Он выглядел изумленным. Мария удивилась не менее.
— Дядя Михаил! Как вы меня нашли?
Охотник помедлил с ответом.
— Да я и сам не знаю как. Охотился здесь неподалеку, смотрю — идет кто-то. И показалось мне, будто знакомый. Пригляделся — а это ты. Как ты здесь очутилась? Дома уж не знают, жива ли ты, считают, что тебя упыри похитили.
Мария улыбнулась.
— Да что вы, какие упыри! Забрал нас графский воевода, когда мы с Мартой по саду шли. А разве он не успел родных предупредить?
— В том-то и дело, что нет! Мы с ног сбились, тебя разыскивая… Так ты теперь в замке живешь?
— Да, всех девушек госпожа графиня срочно собирает, потому как пришли грамоты с запросами от вельмож, которым фрейлины требуются.
Охотник с сомнением покрутил головой.
— Так-так… Вот, значит, оно что… Угу…
Он был в растерянности.
— А ты уверена, что все в порядке? Не было ли, случайно, каких-нибудь странностей, чего-нибудь подозрительного?
— Какие же могут быть странности? — с недоумением спросила Мария.
— Ну я не знаю… — нерешительно сказал Охотник. — Болезней неожиданных, например…
— Нет, слава богу, никто будто бы не хворал. А почему вы спрашиваете?
— Почему спрашиваю? Да так, мало ли что… Я все еще не могу поверить, что ты нашлась. Не думал уже и встретить тебя когда-нибудь.
— Да не беспокойтесь, все со мной хорошо. Вы если будете еще в наших краях, скажите матери, что я, мол, жива-здорова и передаю ей поклон. И скажите, чтоб они там за меня не волновались.
