— Ты сказал, что вы отправляетесь на поиски убийцы моего дяди? — вдруг спросила Пенелопа.
— Нет, даже не думай об этом, — уверенно сказал Юлиан. И будь рядом стол, он бы ещё ударил ладонью по нему. Как строгий отец.
— Всё решено! Я еду с вами. Но тобой, Юлиан, я очень недовольна. И ещё долго не буду с тобой разговаривать.
— Наверное, я заслужил это, — согласился Юлиан. — Именно поэтому я хочу сделать тебе добро и не пустить туда, куда едем мы.
— В лесу очень опасно, — сочувствующе дополнил Теодор.
— Пули тоже опасны.
— У нас есть два варианта, — сделал вывод инспектор Глесон. — Либо мы берём её с собой, либо накладываем какое-нибудь парализующее заклятье и прячем.
— Вы с ума сошли? — крикнула Пенелопа.
— Выбор за Юлианом, — оговорил её Глесон.
Снова Юлиан. Всегда Юлиан, всё он должен за всех решать. В обиду он Пенелопу не дасти сделает для этого всё. Но он понимал в то же время, что Глесон старше него, а значит и сильнее, поэтому свою точку зрения навряд ли ей навяжет.
— Едем с ней, — с грузом на сердце сказал Юлиан.
Груз на нём так и остался.
— Ну и славно, — с не меньшим грузом произнёс Глесон. — Теодор, показывай дорогу. Трогаемся.
«В жизни каждого мужика хотя бы один раз в жизни перестают трястись коленки и он перестаёт бояться. Вот и со мной такое случилось. В один момент мне показалось, что я всемогущ и способен на всё.»
Юлиан Мерлин, ноябрь 2010
Пенелопа всю дорогу не разговаривала с Юлианом. Он даже не понимал, всерьёз ли она всё это задумывает или просто испытывает парня. Как же ей удалось совладать с любопытством? Ведь на её месте Юлиан попытался бы разузнать абсолютно всё, что вокруг происходит.
Когда машина подъехала к лесу, Теодор спросил:
— Вы в лес собираетесь ехать на этой штуке?
— А по-твоему, как безопаснее? — поинтересовался Глесон.
— Безопаснее вообще туда не ходить, — сказал Теодор. — Но, если вам так сильно захотелось, то лучше пешком. Я знаю много тайных троп и пробраться на этой штуке будет трудновато. Она же машиной называется, да? А то я никогда не был в настоящей машине. В лесу только однажды находил, но она была очень старая и ржавая.
— Пенелопа, ты должна остаться в машине, — властно произнёс Юлиан, что явно не ахти как понравилось девушке.
— Ещё чего, — уверенно парировала она. — Ни в какой машине я не останусь. Это ещё опаснее. С чего ты вообще, Юлиан, взял, что ты сильнее меня? У меня личные счёты к убийце моего дяде и я заслуживаю пойти туда не меньше, чем вы все.
Зато хотя бы разговаривать начала. Не то что несколько минут назад.
— Мы её не удержим, — обречённо сказал Глесон. — Её остановит только парализующее заклятье, но ты от него уже отказался. Не передумал?
— У меня и у самой есть право выбора! — влезла Пенелопа. — Не вам решать за меня, что надо, а что нет.
И почему вообще Юлиану угораздило отправиться к ней на встречу тогда, когда это делать было категорически запрещено? Насколько бы спокойнее всё было сейчас.
И о том самом поцелуе Пенелопа, похоже, решила забыть.
— За ваши жизни в ответе я! — сказал Глесон. — Так что, если не жалко несчастного старика, то добро пожаловать! Вот вам лес, полный опасностей, в который даже взрослые не рискуют заходить!
Юлиан и Пенелопа переглянулись меж собой. У Глесона вышло не очень убедительно.
— Я пойду, — решительно ответила Пенелопа. — А если вы в ответе за меня, то приглядывайте лучше.
Глесон смутился. Юлиан представил, какой ему показалась Пенелопа и не пожелал разделить с ним этого чувства. Юлиану, например, было жаль «несчастного старика», коим нарёк себя Глесон, но у него-то выбора никакого не было. И сам Глесон ни за что не отпустил бы его.
— Ты не понимаешь, что говоришь, — сказал ей Юлиан. — Помнишь, как мы на старом складе сцепились с вервольфами? Сколько их было? Десять? Двенадцать? Кстати, вот один из них, на первом сиденье!
— Недобитый, — улыбнулась Пенелопа, хотя она вряд ли намеревалась зло подшутить над веровольфом.
— Легко нам тогда было справиться? — продолжил ворчать Юлиан. — Не думаю. А в этом лесу таких вервольфов в десяток раз больше. Мы зайдём в их владения и они попытаются всеми силами защитить их. То бишь, убить нас. Всё ещё хочешь в лес?
— Теперь желания стало ещё больше, — улыбнулась Пенелопа.
Почему она была так довольна? Она не понимала, что это не шутки совсем?
— Мы будем незаметно пробираться туда при помощи этого вервольфа. Знаешь ли, мы не можем доверять ему. Вдруг он предаст нас? Мы очень рискуем. А если и не предаст, нас легко могут заметить. Тогда нам не спастись. И это очень страшно.
— Боишься ты, а не я, — сказала Пенелопа. — Сам же учил меня.
Ничему такому он её не учил. И явно не имел в виду такие вот смертельно опасные приключения.
— Сейчас наложу парализующее заклятье…
— Я его сама на тебя наложу.
Юлиан понял, что спорить уже бессмысленно. Если девушка настаивала на своём, она ни за что не сходила со своей точки зрения. И не боялась Юлиана, потому что знала, что никакого вреда он её не причинит. И, увы, это было правдой.
Глесон заставил всех выйти из машины и открыл багажник машины. Он очень сейчас напоминал старого охотника на нежить, потому что чего только в багажнике не было. Похоже, что весь свой арсенал из склада он перенёс сюда. Ножи, ружья, револьверы…
— Вы берите по два револьвера, — сказал он Пенелопе и Юлиану. — На всякий случай, возьмите ещё по ножу. Очень надеюсь не вцепиться в драку, но перестраховаться стоит. Теодор не получит ничего.
— Мне ничего и не нужно, — понимающе кивнул Теодор. — Я до ужаса боюсь этих штук.
— Заклятья какие-нибудь помните?
Юлиан подумал, но ничего целесообразного не придумал. В прошлый раз же не вспомнил ничего из магии и пришлось отбиваться от орды разъярённых вервольфов подручными средствами.
— Ружьё? — удивился Юлиан. — Вы возьмёте с собой ружьё?
— Это дробовик, — поправил юношу Глесон.
— Мои собратья не очень-то доверяют людям с оружием, — сказал Теодор.
— Они вообще никому не доверяют, — ответил Теодор. — Всё, выходим.
Юлиан набрал побольше воздуха, посмотрел на Пенелопу и вновь убедился, что она ничего не боится. Ему бы её бесстрашия! Потому что он очень боялся, но не за себя в первую очередь, а за неё. Юлиан никогда не простит себе, если с ней что-то случится. Даже если Пенелопа просто получит безобидную царапину.
Когда они вошли в лес, всё изменилось. Он был настолько густым, что сразу показалось, что там ночь. Внутри этого леса, похоже, всегда ночь. И он явно пах недружелюбием. От него прямо-таки пахло страхом.
