Ознакомительная версия.
Храмовников обернулся, чтобы предупредить дозорных, но те сами увидели приближающихся бойцов и теперь спешно готовили им встречу. Огневой перевес был явно на стороне группы Федотова, но Джонатан с Эфиопом и не собирались вступать в бой со спецназом. Они лишь готовились устроить на пути команды Федотова небольшой обвал. Что это даст, кроме короткой задержки, Туманов себе не представлял. И что даст эта задержка, тоже не представлял. Черная скала не торопилась открывать ворота, и когда это произойдет, если произойдет вообще, Виктор не мог предположить даже примерно. Возможно, через час или через минуту, а возможно, через сутки.
– Похоже, адвокат был прав, без полного комплекта Избранных не откроется, – подлил масла в огонь Храмовников.
– Но ведь загудела, – с сомнением в голосе произнес Виктор. – И гул нарастает.
– Может, нам просто кажется? – Хамелеон пожал плечами.
– Ой, у меня в животе екает, – к ним снова приблизилась Женя. – И поджилки трясутся. Давайте уйдем, а? Я от страха скоро описаюсь!
– Видишь? – Туманов выразительно взглянул на Хамелеона. – У Жени типичная реакция на звук сверхнизкой частоты. Все-таки вибрация нарастает.
– Просто замерзла, – Храмовников небрежно махнул рукой. – Женька, не отвлекай. Сходи вон туда, присядь за камешком, если невтерпеж.
– Алло, археологи, – на площадку торопливо спустился Эфиоп. – Полковник просит поспешить. Или делайте что-нибудь, или сворачивайте свои раскопки и валим отсюда. Гоблины близко. И тварь эта, особо живучая, с ними.
– Знаем, – Туманов смерил наемника внимательным взглядом. – А ты глазастый. Или у тебя бинокль имеется? Как ты умудрился его разглядеть?
– А мне бинокль ни к чему, – Эфиоп на секунду зажмурился и мотнул головой. – Я эту суку нутром чую. Опять в мозги пытается влезть. Только в этом местечке ему совсем слабо́ гипноз свой применять. Одного еще контролирует, двоих уже не может.
– Одного, это Федотова? – уточнил Виктор.
– Его, – Эфиоп усмехнулся. – И то с трудом. Майору сильно поперек желания вся эта операция. Того и гляди сорвется с крючка и бойцов с собой уведет.
– Было бы неплохо, – заметил Туманов.
– Еще бы! – Эфиоп демонстративно размял кулаки. – Если гипнотизер с голым задом против нас троих останется, ему хана. Хоть он и живучий до безобразия. Ну, что скажете? Смываемся или рискнем?
– Рискнем, пожалуй, – без раздумий ответил Туманов. – Процесс идет, бросать глупо. Так наверх и передай.
– Ты уверен, что процесс идет? – когда Эфиоп снова вскарабкался на тропу, спросил Хамелеон. – Гул стал сильнее, не спорю, но сколько еще нам ждать? И вообще, может, погудит да и перестанет? Ведь третьего Избранного у нас все-таки нет.
– А его, похоже, и не надо.
– Как это не надо? – озадачился Хамелеон. – Почему ты так решил?
– Процесс ведь пошел, – Туманов вновь поднял руку, призывая к тишине и приложив ухо к скале. – Трещит! Отходи!
Он вскочил и раскинул руки, оттесняя Женю и Хамелеона подальше от ворот. Хамелеоны тоже услышали негромкое потрескивание и попятились без обычных возражений. В ту же секунду по ущелью прокатился многократно отраженный от скал грохот взрыва, и вдалеке, над тропой, зашуршал дождь из мелкой щебенки. Джонатан сделал все, что мог, устроил завал на тропе, но, как оказалось, Вечные ничего от этого не выиграли. Группа Федотова укрылась среди камней выше по тропе и открыла огонь. Причем не по позициям Джонатана и Эфиопа, а по заметному с тропы краю площадки перед воротами. Зона поражения была небольшой и находилась далеко от места, где укрылись «археологи», но коварные рикошеты делали опасной всю площадку.
Погибнуть никто особо не опасался, но и добровольно нарываться на рикошет и, как следствие, весьма болезненные ощущения, также не хотел никто. Поэтому все трое сидели за камнями и пытались сквозь трескотню автоматов и барабанную дробь и визг рикошетирующих пуль услышать «голос» Черной скалы.
Нарастающий басовитый гул был слышен, а если точнее – ощущался уже вполне отчетливо. Треск, который Туманов услышал еще до начала обстрела, тоже стал гораздо громче. Виктор на секунду выглянул из укрытия и убедился, что не ошибся. Трещала именно Черная скала. Да не просто трещала, а, так сказать, по делу. По идеальной поверхности ворот расползались длинные ветвистые трещины. Виктор сказал об этом Хамелеону, но тот не успел проверить информацию. Едва он собрался тоже выглянуть, ущелье сотряс взрыв, наверное, в сто раз мощнее того, что устроил Джонатан.
Взрывная волна едва не запрессовала троицу в камень, а град черных обломков образовал над незадачливыми «археологами» серьезный курган. Если бы все трое лежали, а не сидели на корточках, выбраться из-под завала без посторонней помощи им бы не удалось.
Когда отгрохотало, троица попыталась подняться и с пятой попытки все-таки сумела сбросить с себя большую часть обломков. В образовавшийся проем первой была отправлена Женя, а затем с помощью подоспевшего Джонатана освободились и остальные.
– Ворота открылись? – пытаясь рукой разогнать клубящуюся вокруг пыль, спросил Туманов.
– Не то слово, – ответил Джонатан. – Взорвались ворота, будто по ним из пушки долбанули, причем изнутри. Осколки даже через гряду перелетели, такой взрыв получился. Федотовских бойцов, почти как вас, засыпало, еле шевелятся.
– А Эфиоп где?
– Ему тоже досталось, камнем по макушке. Но вскользь, ничего страшного. Отлежится немного и спустится.
– Е-е-жикова шуба! – воскликнул откуда-то из-за пылевой завесы Хамелеон. – Вы только гляньте!
– Володя, стой на месте! – примерно оттуда же послышался возглас Жени.
– Стою, не цепляйся. Дай первым плюну в эту Вечность…
– Прекрати! Ты-то плюнешь, она переживет, а если она в тебя плюнет?
– Да шучу я, отвяжись!
– Дурак ты и шутки у тебя дурацкие!
– Простите, что мешаю семейной сцене, – разглядев наконец Хамелеонов сквозь оседающую пыль, Джонатан направился прямиком к парочке. – Первым плевать буду я. Куда?
– Глаза протри, – Хамелеон кивком указал на скалу.
Даже сквозь пылевую завесу картина выглядела впечатляюще. На месте гладкого среза в скале зиял огромный квадратный провал. Его края были идеально ровными, а тьма в нем царила кромешная, без малейших просветов. К Джонатану и Хамелеонам присоединился Туманов, и все четверо словно статуи замерли перед открывшимися воротами в Вечность.
Зрелище завораживало и одновременно вызывало в душе бурю смешанных, противоречивых эмоций: от страха до необъяснимого восторга. Казалось, чтобы увидеть это, стоило жить, а увидев, не страшно и умереть. Казалось, что все богатства мира не стоят и камешка с порога ворот. Что за их порогом не имеют значения ни добро, ни зло. Что там, в черной глубине, можно найти то, чего никто и никогда не найдет в обычном мире. Что этого самого обычного мира вовсе не существует, что он только иллюзия, а реальность находится там, в черных глубинах Вечности. Что…
Ознакомительная версия.
