Ознакомительная версия.
Закончив играть Листа, Федя услышал необычайную тишину. Судорожно вздохнул и, не давая себе времени подумать о чем-то постороннем, боясь, что уйдет это новое, ни с чем не сравнимое чувство, обрушился звуками его любимого этюда-картины. Руки стали теплыми и послушными. Рояль был даже слишком хорош и, казалось, играл сам. Захлестнула буря эмоций. Федя выплеснул здесь всю свою ревность, боль, тягу к недостижимому и невозможному счастью… Юноша физически ощущал, как через звук высвобождалась неуемная энергия, которая жила глубоко внутри и сейчас наконец вырвалась на свободу.
Последние звуки… Федя положил руки на колени. Не хотелось уходить. Хотелось играть еще и еще… В чувство его привел шквал аплодисментов. Вернувшись в реальность, Федя встал, не сразу сориентировался в пространстве, но, наконец, сообразил, в какую сторону поклониться, прошел к выходу, запутался в кулисах, чуть не оторвав полотно занавеса. Аплодисменты не смолкали, Федя услышал крики «Браво!». Девушка, ведущая концерт, завернула его обратно:
— Иди поклонись!
Федя вышел на поклон еще два раза, после чего аплодисменты затихли. Шатаясь, он вышел в коридор и сразу увидел Андрея Николаевича, вернее, его светящиеся от счастья глаза, полные слез радости. Тот крепко пожал юноше руку и сказал:
— Молодец. Я тобой горжусь.
Федя, не в силах еще осмыслить происходящее, доплелся до класса, сел на стул и закрыл глаза. Руки горели огнем, внутри стало пусто и тепло, не хотелось ни о чем думать. Просидев минут пять, немного придя в себя, Федя ощутил необычайную радость. Словно гора с плеч свалилась. Судя по аплодисментам и по реакции Андрея Николаевича, все вышло не так уж плохо. И… просто офигеть, какой кайф он получил от этого выступления! Раньше ему ни разу не приходилось испытывать подобное. Вспомнил, что говорил Андрей Николаевич про волнение. Ведь только сейчас понял! Снова накатила волна безудержной радости. Он сделал это!
В класс зашли мама с Олегом. При виде отчима Федя напрягся, автоматически встал со стула.
— Федюнь, молодец! — Наташа расцеловала сына. — Я тебя поздравляю. В жизни не слышала, чтоб ты так играл! А ну признавайся, влюбился?
Юноша густо покраснел:
— Да ну, мам, перестань.
Олег подошел, пожал Феде руку. Тот смотрел на отчима с недоумением, прекрасно зная его отношение к занятиям в музыкальной школе.
— Ладно, парень, признаю, что был не прав, — совершенно неожиданно сказал Олег. — Хоть я ничего в музыке и не понимаю, но играл ты сегодня здорово, даже меня зацепило.
Федя улыбнулся. Это для него было высшей похвалой.
Потом зашел Андрей Николаевич, долго хвалил, отметив, что такого исполнения он вообще никогда от Феди не слышал.
Довольный и счастливый, юноша вышел в коридор. Как раз закончились все конкурсные выступления, толпа народа высыпала из зала. Осталось дождаться решения жюри и объявления результатов первого тура.
— Привет.
Федя чуть не упал. Прямо перед ним стояла Рашевская: похожая на принцессу из далекой страны, в умопомрачительном облегающем длинном черном платье.
— П-привет… — едва выдавил Федя, потеряв дар речи.
— Я не знала, что ты тоже участвуешь…
— А-а-а… ты…
— Я играла в начале, потом всех остальных смогла послушать. Честное слово, твое выступление было лучшим. Я до сих пор под впечатлением.
Юноша растерялся до предела. В этом платье Рашевская не просто красива, она ослепительна… Каштановые локоны, уложенные в прическу, падали на нежные плечи, сводя Федю с ума.
— Спасибо… — едва сообразил он, что ответить. — Так ты… тоже…
— Вот и узнали что-то друг о друге! — девушка рассмеялась. Она явно наслаждалась его смущением. — Но играл ты действительно классно.
Федя изобразил подобие улыбки.
— Ну я пойду, меня ждут, — Ирина небрежно откинула назад непослушный локон.
— Конечно…
Рашевская изящно прошла по коридору и скрылась из виду. Федя выдохнул. Знай он, что Ириша была в зале, уж точно не сыграл бы ни ноты.
Через час объявили результаты. Федя набрал максимальное количество баллов и прошел во второй тур. Ирина во второй тур не прошла и, честно говоря, не сильно расстроилась. Она участвовала в конкурсе исключительно по настоянию родителей, и сама не слишком этого хотела. Ее немного задело, что Литвинов теперь знал об ее неудаче, но, поскольку комплексами девушка никогда не страдала, она легко и безболезненно пережила этот факт.
Следующие несколько дней Федя буквально жил в музыкальной школе. Андрей Николаевич занимался с ним по несколько часов, а вечерами Литвинов дорабатывал все самостоятельно. Программа второго тура была сложнее и объемнее. А теперь, пережив первый тур, Федя понял, насколько все волнительно и серьезно. Позориться не хотелось.
Время, как всегда, пролетело незаметно, и Федя, в элегантном черном костюме с бабочкой, снова стоял за кулисами, нервно разминая холодные и влажные руки. Ступора, как перед первым туром, уже не было, но все равно справиться с неподдающимся контролю страхом казалось нереальным. Андрей Николаевич стоял рядом:
— Ты чего такой бледный опять? Соберись!
Федя нервно кивнул. Не зная, куда себя деть, прижался пылающим лбом к стене. Как хорошо, холодная…
— Хватит уже, слышишь? — голос педагога был предельно строгим. — Смелость не в том, чтобы страх не испытывать, а в том, чтобы его преодолеть. Через две минуты твой выход. И только попробуй сорваться!
Андрей Николаевич отошел в сторону. Эти две минуты до выступления Феде показались долгими и мучительными часами.
Уже объявляют… Литвинов сжал кулаки на секунду. Все. Вперед.
Зал встретил юношу бурными аплодисментами: видимо, его выступление на первом туре запомнили хорошо. Федя растерялся от неожиданности, но этот теплый прием вмиг вселил в него такой заряд решимости, что страх исчез прежде, чем он сел на стул. Моментально вернулось то самое состояние вдохновения и подъема, испытанное им на этой сцене в прошлый раз. Программа была ярче, технически сложнее. Юноша выкладывался по полной, на грани проживая каждый звук… Литвинов ощущал каждой своей клеточкой, как он сливается с залом, ведет его за собой и заставляет переживать то, что переживает он сам. Энергетика шла сумасшедшая. В конце выступления, играя де Фалью, Федя слишком увлекся, нога слетела с педали, раздался громкий стук, но было уже все равно. Нога быстро сама встала на привычное место, и Литвинов триумфально закончил игру.
Зал неистовствовал. Крики «Браво!» неслись отовсюду. Федя выходил на поклон несколько раз. Аплодисменты еще долго не смолкали. За кулисами, прижавшись спиной к стене, Литвинов ощутил настоящее счастье. Это был успех, какого он не испытывал еще никогда, ни разу в своей жизни.
Ознакомительная версия.
