задумал очередной некий проект? Вот именно. Я сказал только тебе, другие не заслужили.
– Когда ты мне сказал об этом?
– Сейчас. И это будет очень необычно.
– Как единственный друг, я прошу тебя опомниться.
– Ты даже не знаешь суть…
– Я знаю, чем сейчас живут люди на чуждых тебе улицах. Они уже в отчаянии и раздрае, без ориентиров и опоры для принятия решений. А вы с Кассандрой решили устроить это безумный эксперимент с искусственным контролем популяции, вынуждая людей… да что я говорю, словно мое мнение вас когда-то интересовало!
– Знал, что ты догадаешься. Но скажи, а разве тебе не должен быть известен исход этой инициативы? – Бенджамин удивился словам Итана с присущими хитрыми глазами. – Да, я серьезно, скажи, было подобное в будущем? И не смотри так, мы и раньше прыгали вперед поколений, используя твои уникальные знания.
– Ты мог спросить меня в тот момент, когда решился вместе с Кассандрой менять судьбы людей без их спроса. Как это происходит? Она создала алгоритм, вычисляющий потенциально полезных людей, и…
– Хотя, что я говорю, зная тебя, ты бы, скорее всего, солгал. Это ведь началось сразу же после смерти Майи, а ты не мог тогда принимать трезвые решения.
– Майи нет уже семь лет. Ты мог сказать когда угодно, но говоришь именно сегодня, почему?
– А ты сам почему молчал? Раз знал, то мог поднять шум или же наехать на меня, да просто даже поговорить, а то и вовсе поучаствовать. Но нет – ты не сделал ничего. И мне вот интересно: тебе просто плевать или же – а вот сейчас очень интересно – ты знаешь, знаешь, чем все это обернется в будущем? Потому что – а я вполне это допускаю – такое уже было. Бездействие – тоже действие, друг мой.
– Только не говори, что ты приехал сюда ради этого.
– А вдруг прямо сейчас твой ответ изменит будущее? Ты ведь единственный его видел и знаешь, пусть было и давно, но твое слово остается самым ценным знанием.
– Ты ранее спросил сам у себя: «Почему я?» Хороший вопрос.
– Еще одна интрига. Ранее ты использовал каждый шанс, а теперь взял самоотвод, и даже сейчас, когда я кинул тебе лучший способ все исправить, ты решаешься остаться в стороне. Интересно, все это очень и очень интересно. За двадцать два года мы так и не определились, судьба ли или все-таки выбор ведет нас по столь неровному пути.
Несколько задумчиво, но все же наслаждаясь этим долгим и многослойным разговором, сделавший определенные выводы, Итан поднялся со стула и чуть ли не вальяжно направился к месту погребения Майи – прямо у начала леса справа от них. Его двигало желание дать себе чуточку слабины, проявить то далекое ощущение невинного оптимизма, некий лаконичный комфорт, когда-то впервые зарожденный в крепкой дружбе между ним и Майей. Еще до встречи с Бенджамином она была прекрасным другом и коллегой, умело жонглируя сильным характером для продвижения по карьере и чистой добротой для сохранения идеалов. В одном Итан и Бенджамин едины до конца: мир не заслуживал ее, а она не заслуживала такой мир.
Весь день, с момента неожиданной встречи на месте преступления в Мегаполисе и до приезда Итана, Бенджамин мучился с необъятной метаморфозой чувств и мыслей. Пожалуй, будь он сейчас моложе, изобретение вывода не заставило бы себя ждать и часа – но, увы, жизненный путь оставил слишком много рытвин, послужив естественным обузданием когда-то яростной инициативности. Причем, будь дело только в подростке, все упиралось бы во время, границы которого Бенджамин расчертил бы плавно и не спеша. Но появление Итана в этот же день, да еще и со столькими темами – все это не может быть не связано. Во всяком случае, такое заключение напрашивается само собой, а отвязаться от него – еще одна тяжелая задача.
– Знаешь, что меня смущает? – сказал Бенджамин, когда Итан вернулся к огню и решил перекусить. – Мы всегда под властью обстоятельств, даже когда считали себя движущей силой, а на самом деле… я хочу сказать… хочу спросить: каким ты видишь конец? Честно, без твоего эгоцентризма и напускного нарциссизма.
Итан насладился едой, выпил стакан залпом и уронил на друга очень глубокий и многозначительный взгляд, заставивший Бенджамина удивиться искренности.
– Чтобы кто-то победил, кто-то должен проиграть.
– В этом все дело? В победе? Она хоть кому-то, кроме тебя, нужна вообще?
Смиренное молчание стало самым приятным в этой встрече: они просто кушали и предавались одиноким размышлениям. Бенджамин был рад сокрытию встречи с подростком: такое нельзя упоминать без плана, который, как ни странно, окончательно сформировался именно сейчас. Необычным образом важные точки в его жизни сходились именно на противостоянии, стимулирующем ценность завтрашнего дня даже в самый падкий момент. Главное теперь – сохранить все в тайне, не спешить и не совершить ошибок, опыт чего преследует его в кошмарах до сих пор.
Проспав несколько часов под лестницей первого этажа недостроенного многоквартирного дома, подросток способен опознать лишь холод да сырость, с которыми делит свое изгнание уже почти двое суток. Оказаться тут помогло чувство самосохранения, властвовавшее над ним сразу же с момента зрительного контакта с неизвестным мужчиной в том помещении, где он проснулся по неизвестной ему причине. Ударившие в стенку перед ним лучи солнца каким-то странным образом создали красивую картинку на неровной бетонной плите. Созерцание такой мелочи помогло успокоиться, вследствие чего обуздать слух, ранее казавшийся жестким мучителем. Минута, другая – и фокусировка на отдельных звуках превращается в приключенческую игру. Крайне интересным становится источник тех или иных звуковых волн, таких непохожих, порой пугающих, но ложащихся в почву интриги, подталкивающей на рискованную вылазку из норы в мир людей. Уже в паре минут ходьбы, на большом экране у ближайшего перекрестка на стыке кварталов, было лицо женщины, сменяющееся время от времени изображением огромного ракетоносителя. А благодаря паре десятков человек, активно следящих за происходящим на улице и из окон домов, он придал событию еще больше значимости, собрав со всех понемногу свой эмоциональный фон.
Благодаря тому, как поток спешащих по своим делам людей огибал зрителей, словно вода остров, у него получалось незаметно для всех приблизиться к основному скоплению, совсем невзначай, аккуратно и не привлекая внимания, будто бы он был тут с самого начала действа. Забывая прятать лицо под капюшоном, он приковал взор к огромному виртуальном экрану, где ранее женщина сообщила об отлете некоего Итана
