Успел только удивленно выкрикнуть, и два человека набросились на него, вытолкнули вслед за ним цилиндр и закрыли дверь.
Он молча присоединил цилиндр к клапану мотора и вслушался в негромкий шелестящий звук: это гелий заполнял внутренности, медленно вымывая абсорбировавшийся радиоактивный газ во всеприемлющую пустоту космоса.
Потом любопытство победило благоразумие, и он сказал:
– У вас на борту силиконий, капитан. Большой.
Капитан медленно повернулся к Вернадски. Сказал голосом, лишенным всякого выражения:
– Правда?
– Я его видел. Нельзя ли взглянуть еще раз?
– Зачем?
Вернадски начал упрашивать.
– Послушайте, капитан, я на этой скале больше полугода. Прочел все, что мог об астероидах, значит и о силикониях. И никогда не видел даже маленького. Имейте сердце.
– Мне кажется, вам нужно работать.
– Гелий будет промывать еще несколько часов. Мне нечего тут делать. Как у вас оказался силиконий, капитан?
– Домашнее животное. Некоторые любят собак. Я – силикониев.
– Он говорит?
Капитан покраснел.
– Почему вы спрашиваете?
– Некоторые из них разговаривают. Даже могут читать мысли.
– Вы кто? Специалист по этим проклятым штукам?
– Я о них читал. Я ведь сказал вам. Ну, капитан. Позвольте мне взглянуть.
Вернадски сделал вид, что не замечает пристального взгляда капитана и появившихся у него по бокам двух остальных членов экипажа. Каждый их троих был крупнее его, тяжелее, каждый – он был в этом уверен – вооружен.
Вернадски сказал:
– А что такого? Я не собираюсь его красть. Просто хочу посмотреть.
Возможно, незаконченный ремонт сохранил ему жизнь. А может, видимость оживленной и почти тупоумной наивности сослужила ему хорошую службу.
Капитан сказал:
– Ну, ладно, пошли.
Вернадски пошел за ним, мозг его напряженно работал, пульс заметно участился.
* * *Вернадски в благоговейном ужасе и с легким отвращением смотрел на серое существо. Он и правда не видел раньше силикония, однако видел трехмерные изображения и читал описания. Но в реальной близости есть нечто такое, что не передают никакие изображения и описания.
Кожа – маслянисто-гладкая серость. Движения медленные, как и полагается существу, живущему в камне и наполовину состоящему из камня. Под кожей не видны движения мышц; движется кусками, когда тонкие пластинки камня передвигаются относительно друг друга.
Яйцеобразная форма, закругленная вверху, сплюснутая внизу, с двумя наборами отростков. Внизу радиально размещенные «ноги». Их шесть, и они заканчиваются острыми кремнистыми краями, укрепленными металлическими включениями. Эти острые края разрезают камень, превращая его в съедобные порции.
На плоской нижней поверхности, скрытой от взгляда, если силиконий не перевернут, находится единственное отверстие в его организм. Расколотые камни просовываются в это отверстие. Внутри известняк и гидраты кремния вступают в реакцию, высвобождая кремний, из которого состоят ткани этого существа. Отбросы выходят в отверстие в виде твердых белых экскрементов.
Как ломали себе головы экстратеррологи над происхождением гладких булыжников, которые встречались в углублениях на поверхности астероидов, пока не были обнаружены силиконии! И как они дивились тому способу, которым эти создания заставляют силикон – кремнийорганический полимер с добавочной углеводородной цепью – выполнять так много функций, которые в земном организме выполняет протеин!
В высшей точке спины силикония располагаются еще два отростка, два перевернутых конуса с полостями, идущими в противоположных направлениях; конусы аккуратно укладываются в два углубления на спине, но существо может их слегка поднимать. Когда силиконий прорывает твердый камень, «уши» укрываются в углублениях, чтобы не нарушать обтекаемую форму. Находясь в вырубленной им пещере, силиконий может поднять «уши» для лучшей восприимчивости. Отдаленное сходство с кроличьими ушами делало название «силиконий» неизбежным[1]. Более серьезные экстратеррологи, обычно именующие это существо Siliconeus asteroidea, считали, что «уши» имеют отношения к рудиментам телепатии, которой обладают создания. У меньшинства другое мнение.
Силиконий медленно полз по испачканному нефтью камню. Другие такие же камни лежали в углу помещения и представляли собой, Вернадски это знал, пищу существа. Или по крайней мере то, из чего оно создавало свои ткани. Он читал, что этого недостаточно для необходимой энергии.
Вернадски удивился.
– Да это чудовище! Он больше фута в поперечнике.
Капитан уклончиво хмыкнул.
– Где вы его взяли? – спросил Вернадски.
– На одной из скал.
– Послушайте, никто не находил крупнее двух дюймов. Вы сможете продать этого какому-нибудь музею или университету за много тысяч долларов.
Капитан пожал плечами.
– Ну, посмотрели? Вернемся к гиператомным.
Он крепко сжал руку Вернадски и начал выводить его, когда послышался медленный скрипучий голос, произносимые им звуки чуть сливались.
Звуки произносили трущиеся друг о друга края камня, и Вернадски в ужасе смотрел на говорящего.
Силиконий неожиданно превратился в говорящий камень. Он сказал:
– Человек думает, может ли эта штука говорить.
Вернадски прошептал:
– Клянусь космосом, да!
– Ну, ладно, – нетерпеливо сказал капитан, – теперь вы его видели и слышали. Пошли.
– И он читает мысли, – сказал Вернадски.
Силиконий сказал:
– Марс оборачивается за два по четыре три седьмых и полминуты. Плотность Юпитера равна одной целой и двадцати двум сотым. Уран открыт в один семь восемь один. Плутон – планета, которая самая отдаленная. Масса Солнца два ноль ноль ноль ноль ноль…
Капитан вытащил Вернадски. Вернадски, спотыкаясь, зачарованно слушал, как стихают за ним эти нули.
Он спросил:
– Откуда он все это взял, капитан?
– Мы ему читали старую книгу по астрономии. Очень старую.
– Еще до начала космических путешествий, – с отвращением сказал один из членов экипажа. – Даже не книгофильм. Настоящая печать.
– Заткнись, – сказал капитан.
Вернадски время от времени проверял поступление гелия; наконец наступило время прекратить промывку и войти внутрь. Работа была трудоемкая, и Вернадски прервал ее только раз для кофе и небольшого отдыха.
С добродушной улыбкой на невинном лице он сказал:
– Знаете, как я себе это представляю, капитан? Эта штука всю жизнь провела внутри скалы, в каком-то астероиде. Может быть, сотни лет. Она очень большая и, наверно, гораздо умнее обычного силикония. И вот вы находите ее, и она узнает, что вселенная – это не скала. Она узнает триллионы вещей, о которых даже и не подозревала. Вот почему она заинтересовалась астрономией. Новый мир, новые идеи, которые есть в книге и в головах людей. Как вы думаете?
