Можно, конечно, подождать, пока все уснут, и проникнуть в дом. Но там он окажется на чужой территории: одно неверное движение, один неосторожный шаг, скрип половицы – и удача может отвернуться. К тому же, тот, второй, явно был парнем не промах. Ловушка, устроенная беглецами… Примитивнейшая, но она стоила пропоротого живота одному из бойплавов – не его ли это рук дело? Лучше поостеречься, тем более что имелся запасной вариант. Он легонько погладил вещмешок, ощутив сквозь плотную ткань твердый предмет. Надо дождаться, когда погаснет свет, а потом еще немного – скажем, минут сорок, пока все уснут. Этого вполне достаточно. Он вновь ухмыльнулся.
– Любезность за любезность, парни.
* * *
Я проснулся – и несколько мгновений не мог сообразить, где, собственно, нахожусь. Судя по ощущениям, у себя в квартире – но все вокруг какое-то незнакомое, потолок выше, и само помещение явно просторнее… Потом я вспомнил, что дома у меня больше нет. Откинул тонкое одеяло, встал с кровати, поежился и вышел на веранду. Утро выдалось туманным: густая завеса колыхалась в двух шагах от порога. Я присел на корточки, бросил в лицо пригоршню воды. Вот так-то лучше! Теперь бы еще чашечку кофе…
– Ну что, проснулся? – голос Тыгуа прозвучал как-то мрачно. – А у нас ночью был гость.
– Гость? Здесь?! – я обернулся. Учитель сидел за столом; перед ним, на старой газете, были разложены всевозможные пистолеты, масленки, пороховницы, ершики… В настоящий момент он чистил ствол чего-то крупнокалиберного.
– Ага. И что характерно, пришел не по тропинке, а со стороны болот. Оставил нам подарочек. Хорошо, что я услышал сквозь сон, как он возится. Помнишь вчерашний наш разговор – ты еще удивлялся, мол, я сплю под полом? Там все звуки хорошо резонируют.
– Что за гость? И что за подарочек?
Тыгуа катнул мне по столу некий предмет. Я невольно отшатнулся.
– Не бойся, она дезактивирована. Я вывинтил взрыватель.
– Вижу. Это рефлекторно… Вот зараза! – я осторожно взял в руки выкрашенное в защитный цвет тельце мины. – Противопехотка?
– Угу. Мы их звали «прощай-нога». Он сделал закладку возле самого порога, кто-нибудь из нас обязательно наступил бы.
– Кто – он?
– А кто из твоих знакомых имеет обыкновение возиться с минами?
– Арриведерчи?! Вот дьявол! Я-то думал, он сгинул вместе с плавучей крепостью!
– Похоже, он был среди тех, что гнались за нами по болотам. Во всяком случае, другого объяснения у меня нет, – он взял мину, покрутил ее в пальцах. – Наверное, стоило прижучить мерзавца, но я не успел. Техничный парень. Сделал свое дело и моментально смылся.
– Да уж, действительно – ничего не кончилось… Теперь придется ходить с оглядкой.
– Вот и я о том же, – он придирчиво осмотрел результат своей работы, отложил в сторону и принялся за следующий.
– Дадите мне какой-нибудь ножик?
– Боюсь, друг мой, ножиком тут не отделаешься… Придется вооружиться посерьезнее.
* * *
– Это же скорей цирковые, а не театральные актеры! – заметила Алиса, глядя на длинную вереницу ярко наряженных фрогов, оседлавших одноколесные велосипеды. Ловкачи умудрялись не только сохранять строй и играть на различных музыкальных инструментах, но и выделывать при этом умопомрачительные антраша, жонглировать разноцветными шарами и вытворять бог знает что еще.
– О, здешняя традиция не делает между ними различий! – откликнулась Эльза. – Наш «Новый иллюзион» – пожалуй, один из немногих театров в привычном нам понимании. В остальных фокусы и акробатика являются непременным атрибутом – при том что они частенько ставят классику Метрополии: Шекспира, Шоу… Поэтому, кстати, нашим актерам так трудно конкурировать с местными: для некоторых антреприз нужно владеть телом не хуже профессионального гимнаста! Но кое-кто все же умудряется, особенно из молодых: для них это настоящий вызов!
– Да уж, такие представления ничуть не хуже кино! – согласилась девочка.
– Ха! Кино! Кино, дорогая моя, и рядом не стояло… Это живые актеры, а не тени на холсте; и трюки здесь делаются по-честному, без дублеров и подстраховки!
Велосипедистов сменили фроги на ходулях, жонглирующие факелами. Алиса и Эльза пробрались сквозь толпу поближе к левому краю площади – там стояли палатки торговцев и там же возводили купола шапито – раскрашенные в самые немыслимые оттенки. Все центральное пространство было огорожено старыми, позеленевшими от времени и непогоды бронзовыми цепями: там виднелись причудливые конусообразные образования, похожие на вулканы в миниатюре. Самый большой из них достигал десятка метров в высоту. Зеленоватые, белесые, золотистые потеки на его склонах причудливо переливались в лучах солнца. Полицейские бдительно следили, чтобы никто не пересекал обозначенной границы.
– Это отсюда бьют гейзеры? – поинтересовалась Алиса.
– Да, причем ровно раз в год, в одно и то же время, как по часам. Никто не знает, почему – но фроги большие охотники до всякого рода зрелищ. Так что этот день просто не мог не стать очередным праздником.
– И высоко?
– О да, на полсотни метров!
– Нас не ошпарит? – на всякий случай поинтересовалась Алиса.
– Не должно. Но когда подойдет время, лучше держаться поближе к навесам, – заметила Эльза. – Мало ли, вдруг порыв ветра…
– Нам нужен «Магический театр», помните?
– Помню, конечно, но пока я что-то не вижу… – спутница Алисы встала на цыпочки и, вытянув шею, оглядела площадь поверх голов. – У них всегда было особенное шапито – темно-синее, расшитое золотыми звездами. Наверное, еще не успели установить… О, а вот и «торо-торо»!
Живая достопримечательность Амфитриты, храмовые барабанщики «торо-торо», вступили на площадь. Это были здоровенные, почти двухметрового роста фроги. Накачанные мускулы так и перекатывались под лоснящейся пятнистой кожей. Чресла им прикрывали набедренные повязки из ярко-алой ткани: Алиса уже знала, что в касте «торо-торо» не принято другой одежды. Здоровенные барабаны они несли перед собой, на широких ремнях, словно армейские музыканты. Но самый большой, метров трех в диаметре, находился на деревянной платформе: ее тащили восемь фрогов, а девятый неподвижно застыл напротив кожаной мембраны, словно погрузившись в транс. Мощные била казались тонкими палочками в его перевитых мускулами ручищах. Процессия двигалась без единого звука; но вот находившийся на помосте поднял голову, медленно отвел назад плечо – и нанес удар. Огромный барабан отозвался гулким «Бум-м-м!». Тотчас зарокотали остальные; родилась мелодия. В толпе зажглись бенгальские огни, захлопали шутихи: парад масок начался. Внезапно среди пестрой публики мелькнуло знакомое лицо.
